- Правда, мы и не пытались.
- Знаешь что, Мария, давай пойдем к этому негодяю Хорхе, который продал нам собаку и потребуем вернуть назад деньги.
- Но ведь он не взял с нас денег, а просто подарил нам щенка.
- Тогда потребуем с него компенсацию за то, что он подарил нам собаку, которая через четыре месяца сдохла.
- Да, и кто теперь будет охранять наш дом? Вот пусть сам приходит и охраняет.
- И пусть захватит с собой бутылку текилы, я выпью за нашего бедного песика. Кстати, как его звали?
- Эктор.
- Эктор? Какое неподходящее имя для мертвой собаки. Давай назовем его по другому, например, Эрнандо. Да, пьем за Эрнандо. И принеси мне из погреба банку малосольных кактусов.
45.
- Мария!
- Да, Антонио.
- Я уезжаю в командировку на неделю.
- Господи, неужели мы так долго не увидимся!
- Нет. Я неожиданно вернусь завтра в 12 ночи.
- Зачем?
- Чтобы застать тебя с любовником. Меня так научил наш сосед, этот негодяй Дуарте. Он говорит, что у него так всегда бывает.
- Но у меня нет любовника, Антонио.
- Так не бывает, Мария. Негодяй Дуарте сказал мне, что у всех женщин есть любовники, только мужья об этом не догадываются.
- Ну, сам посуди, кто же может быть моим любовником?
- Например, этот негодяй Хулио.
- Нет, только не Хулио. Он такой грубый, сразу тащит в постель.
- Хорошо, тогда этот негодяй Фернандес.
- Нет, Фернандес вечно напивается и засыпает в самый важный момент.
- Ну, тогда этот негодяй Хуго Санчес.
- О нем вообще не стоит говорить. Он все время боится, как бы нас не застукала его жена, поэтому делает все второпях.
- Ну, Мария, на тебя не угодишь!
- И потом, Антонио, я тебя слишком люблю и уважаю для этого. Ведь ты мой муж и отец как минимум одного из трех наших детей.
- Какая ты у меня порядочная, Мария! Не то что жена этого негодяя Дуарте, которая кусается и хихикает, как дура. Ну, хорошо, когда я завтра неожиданно вернусь, приготовь мне мой любимый холодец из кактусов.
46.
- Мария!
- Да, Антонио.
- Я придумал, как бежать из тюрьмы.
- Зачем тебе бежать из тюрьмы, Антонио, ты же дома?
- Ну, вдруг меня посадят по ложному обвинению.
- Да, это возможно. И как ты собираешься бежать, Антонио?
- О, это гениально! Я вылезу в окно и убегу. Я уже пробовал делать так у нас дома и все прошло как по маслу. Меня никто не остановил.
- А если на окнах будут решетки?
- Не говори глупости, Мария! У нас же на окнах нет решеток, так откуда они возьмутся там?
- Да, пожалуй. Какой ты умный, Антонио.
- А знаешь, какая у меня в детстве была самая заветная мечта? Я хотел стать первым человеком, полетевшим в космос.
- И что?
- Мне это удалось. Знакомься, Мария, я – Юрий Гагарин.
- Антонио, да ты сошел с ума!
- Исключено, Мария. Сумасшедших не берут в космос. Передай мне вторую бутылку текилы.
- Тебе может стать плохо от текилы, Антонио.
- И это исключено, Мария. Мне никогда не бывает плохо от текилы, ведь в ней так много витаминов и минералов… Ой, мне, кажется, плохо. Наверное, это от текилы.
- Тебе же не бывает плохо от текилы, Антонио!
- Да? Значит, сегодня произошло то, чего не может быть. За это нужно выпить. А куда ушел Гагарин, я хотел выпить с ним на брудершафт?
47.
- Ах, ты мой маленький кактусичек, какой ты у меня славненький!
- Что с тобой, Мария, почему ты так противно сюсюкаешь?
- Я не сюсюкаю, просто посмотри, как он вырос, наш маленький колючик.
- Мария, немедленно перестань сюсюкать, меня тошнит.
- Но я не сюсюкаю.
- Ты сюсюкаешь.
- Не сюсюкаю.
- Сюсюкаешь.
- Мы можем выйти на улицу и спросить у людей. И каждый скажет тебе, что ты сюсюкаешь.
- Не злись, мой Антонюсик, у тебя же больное сердечко.
- Если ты еще раз сюсюкнешь, я не знаю, что я сделаю.
- Может быть, принести тебе валерьяночки, мой сладенький?
- Я убью тебя, проклятая сюсюкалка!
- (Плачет) А-а, мой родной муженька хочет меня убить.
- Ладно, бог с тобой, Мария, сюсюкай, только не плачь, это еще противнее.
- Ура-ура-ура, мой Антонючик больше не капризничкается. Кактусик, ну, правда, ведь я не сюсюкала?
- Нет, это невозможно! (Стреляется).
- Господи, какое горечко, мой Антонюсечка прострелил себе головочку…
- Не сюсю…
- Что он сказал, что он сказал, я не поняла? Наверняка он перед смертью хотел признаться мне в любви. Бедный Антосик, он так меня любил!
48.
- Антонио. Антонио.
- Что, Мария?
- Ты помнишь, что у нас скоро круглая дата?
- Какая, Мария?
- Серебряная свадьба. Мы 25 лет вместе.
- Не говори глупости, Мария. Мы не могли быть вместе 25 лет. Ведь я каждый день ходил на работу, первые три года часто ездил в командировки, а ты несколько раз на месяц уезжала к своим родственникам в Гвадалахару. Вместе мы с тобой последние три часа, когда я вернулся с футбола. А это отмечать глупо.
- Вообще-то, я имела в виду другое.
- Ну, вот, значит об этом другом и надо было говорить.
- О чем?
- Не знаю, Мария, тебе виднее. Ведь ты сама начала этот разговор.
- Что ты имеешь в виду? Неужели ты догадываешься о моей связи с этим негодяем Мунитисом?
- Ха! Вот ты и проговорилась! Вот тебе саечку.
- Ой, Антонио, больно.
- А нечего было со мной спорить. Ты же знала, что я все равно побежу… победю… как это будет по мексикански – победю или побежу?
- Побежу… победю… побегу посмотрю в словаре.
- Бежи, бежи, моя кривоногая лань.
49.
- Мария!
- Да, Антонио.
- Большая радость. Мы едем на неделю в Акапулько.
- Ура, ура, я так рада!
- Как приятно, что ты так радуешься за меня, Мария.
- А почему «за тебя»?
- Потому что «мы» – это я и моя секретарша Хуанита. Нас отправляют в очень важную командировку.
- И ты поедешь с этой двадцатилетней длинноногой негодяйкой?
- Ты забыла еще сказать, что она блондинка с большой грудью. Да, Мария, это ужасно, но что же делать – это моя работа.
- Но ведь она может тебя соблазнить, Антонио.
- Я тоже этого опасаюсь, Мария. Но, если я не поеду, меня могут уволить.
- Ты мог бы взять с собой твою вторую секретаршу Люсию. Ей 55 лет, она маленькая, толстая и некрасивая.
- А какой в этом смысл? И потом, если меня соблазнит Люсия, это будет во всех отношениях неприятнее. И тебе, и мне.
- Да, Антонио, ты как всегда прав. На какие жертвы тебя заставляют идти эти негодяи – твои начальники.
- Это еще что! Они уже сказали, что летом они отправляют меня с Хуанитой на две недели в Париж.
- Как я тебе сочувствую, Антонио! Пойду, приготовлю тебе в дорогу бутерброды с твоими любимыми кактусовыми котлетами.
50.
- Антонио!
- Да, Мария.
- Давай смотреть старые фотографии.
- Давай, Мария. Вот, это я.
- Нет, Антонио, это мой дедушка.
- А, ну, конечно. Что ж я, не вижу? А вот я.
- Нет, Антонио, это мой школьный учитель рисования.
- А-а, то-то я думаю, что это я так непохож на себя. А вот это где я?
- Это Луи Армстронг в Карнеги-Холле.
- А-а, ну да, я собирал его фотографии. А вот на этой фотографии – что это за придурок, Мария?
- Это же ты, Антонио.
- Да? А тогда что это за кривоногая усатая женщина рядом со мной?
- Как? Ты не узнаешь?
- Ну-у, у меня было много женщин до тебя, но такой ужасной точно не было! (Звук пощечины). Ты что, Мария?
- Это же я.
- Ты? Ну, извини. Я ведь мог тебя не узнать, столько лет прошло. А вот здесь ты очень симпатичная, голенькая.
- Антонио, это же наш сын!
- Да? Какой странный мальчик. Мария, давай лучше смотреть телевизор. О, вот я. А почему это я сижу на фоне мексиканского флага, седой и с усами?
- Это президент Мексики. Антонио, может быть хватит текилы на сегодня?
- Нет-нет. Надо еще выпить, чтобы во всем этом разобраться. Налей мне еще стаканчик.
51.
- Мария!
- Да, Антонио!
- У меня неприятное известие. Я ухожу от тебя.
- Но почему, Антонио?
- Ты мне не нравишься. Ты некрасива.
- Но ведь я никогда и не была красивой.
- Да, это правда. А-а… ты не вытираешь пыль с моего компьютера!
- Но ведь у тебя нет никакого компьютера.
- Вот видишь! Это еще одна причина. Хотя да, это глупость. Но… вот же – я всю жизнь хотел детей, а ты не смогла мне их дать.
- Как? А эти двое негодяев – наши сыновья Педро и Пабло? А хомячок Густаво?
- Да, я как-то про них не подумал. А-а, я вспомнил – я ухожу, потому что не люблю тебя.
- А вот это неправда, Антонио.
- Откуда ты знаешь?
- Ты мне сам говорил, что ты меня любишь.
- Глупость какая. Когда?
- Первый раз – когда делал мне предложение. А последний раз вчера, когда просил принести третью бутылку текилы.
- Я так говорил? Просто я забыл. Ну, что ж, раз я так говорил, значит это правда.
- Так ты остаешься?
- Конечно! Зачем мне куда-то уходить, раз я так тебя люблю?
- Какая у нас все-таки дружная семья!
- Да. Нас четверо и хомячок Густаво. Пойду, насыплю ему кактусовых сухариков.
52.
- Мария!
- Да, Антонио?
- Завтра очень важный день.
- Что случилось, Антонио? Мы женимся?
- Ты что, дура, Мария? Мы женились двадцать лет назад.
- А, у нас родится ребенок?
- Да нет же!
- А что же тогда остается?
- Завтра выборы.
- Ой, какая ответственность! А кого мы будем выбирать?
- Не кого, а что. Мы пойдем выбирать мне новые брюки.
- Тогда и мне купим пару лодочек.
- Зачем тебе две? Хватит и одной. Или ты хочешь, чтобы мы плавали с тобой наперегонки по гребному каналу?