– Мы хотим перевести вас в другую палату, – сказал он, – безопасность по пути обеспечим.
Люк молча сжал ей руку.
– Хорошо, – согласилась Эмили.
– Сейчас я отключу капельницы и датчики, – подала голос медсестра с другой стороны. Луч фонарика выхватил из темноты ее испуганные глаза.
– Хорошо. Я успею одеться?
– Боюсь, что…
– Успеет, – перебил Люк, подавая ей сверток. – Возьмите, я купил вам джинсы и рубашку.
Эмили быстро оделась, скрытая темнотой от чужих глаз. Одежда пришлась ей впору.
– Будьте осторожны, – предупредила медсестра, – резко не вставайте. Сначала может кружиться голова.
– Буду, спасибо.
– Увидимся позже, – еле слышно шепнула она на ухо Эмили и сунула в руку что-то тяжелое, металлическое.
Что это? Оружие?
Дверь снова открылась, затем из коридора донеслись удаляющиеся шаги.
Когда Эмили встала, ей пришлось опереться на Люка, чтобы не упасть.
– Не волнуйтесь, я держу вас, – сказал он.
Она хотела сообщить Люку о том, что ей дала медсестра, но не знала, как это сделать, чтобы не услышал охранник – ведь медсестра не случайно действовала тайком. Что это значит? О чем ее хотели предупредить?
– Готовы, мэм? – спросил полицейский.
– Да.
– Тогда следуйте за мной.
Они вышли из палаты в коридор. Путь им указывал тонкий луч фонарика.
Эмили дернула Люка за рукав, в ответ он крепко сжал ей руку, догадавшись, что она хочет что-то сказать. Но она просто вложила ему в ладонь полученный от медсестры предмет.
Вокруг стояла тишина, будто на всем этаже нет ни души – ни медиков, ни других пациентов. Куда они все подевались? Хорошо, что Люк успел отправить Риду сообщение, что ее переводят в другую палату, – она видела, как он набирает текст. И все-таки неизвестно, где сейчас Рид и когда он вернется. Это пугает. И куда этот человек ее ведет? По спине пробежал противный холодок. Разве Рид не предупреждал брата, что никому из местных полицейских нельзя доверять?
Их проводник повернул направо, освещая фонариком длинный коридор, а Люк потащил ее влево. Затем он на секунду выпустил ее руку, послышалось шарканье, звук тупого удара. Секунду Эмили стояла в растерянности, не решаясь позвать на помощь, пока ее снова не схватили за руку.
– Это я, тихо, – шепнул Люк и повел ее куда-то в темноте.
Идти было трудно и страшно, но Эмили крепилась, зная, что самое главное сейчас – выбраться живыми из этого здания. А вдруг не выйдет? Снаружи бандиты… еще большая опасность, риск. Даже если они спрячутся внутри и будут ждать Рида, как он прорвется через засаду?
Эмили захлестнуло чувство безнадежности, не менее жгучее, чем боль в бедрах.
Сзади раздались шаги, кто-то заговорил по-испански. Двое или трое. Сердце едва не остановилось от ужаса. Потом она услышала, как оправдывается полицейский:
– Я не знаю, что случилось… Они шли за мной, и вдруг я упал…
Если Дуэно скупил местную полицию, у них нет шансов выбраться отсюда. По иронии судьбы им суждено быть убитыми в больнице, куда каждый день стремятся люди, спасаясь от смерти.
Кто же позаботится о ее матери? О братьях и сестрах? Кто, кроме начальника, узнает, что она погибла? Никому не будет дела.
Джаред забеспокоится, если она не выйдет на работу в понедельник. Через пару месяцев банк, где она взяла кредит на жилье, направит ей требование возобновить платежи, и под конец ее квартира отойдет кредитору.
Но есть ли такие, кто действительно вспомнит о ней? Кто-нибудь будет о ней скучать? Внезапно, впервые в жизни, Эмили захотелось тепла и заботы. Ей захотелось, чтобы с ней был Рид.
Но его не было. Шансы, что он вернется, прорвавшись через заслон бандитов и местной полиции, почти нулевые.
Люк вдруг остановился, и Эмили услышала, как тихо поворачивается ключ в замке. Он открыл дверь, и они вошли в какое-то крошечное помещение вроде чулана – два шага в длину, два в ширину. Наверное, кладовая. Эмили без сил сползла по стене.
Дверь закрылась.
– Подождем здесь немного, – сказал Люк. Он вынул телефон и стал набирать сообщение.
– А где мы?
– Это кладовая. Ключ мне тоже дала медсестра. Она догадалась, что происходит.
– Я слышала, как они там разговаривали. Полицейский жив.
– Стрелять я не стал, чтобы не шуметь, – спокойно пояснил Люк, говоря об убийстве так, точно это самая бытовая вещь, и Эмили в который раз почувствовала, что жизнь ее перевернулась с ног на голову, привычного для нее мира больше не существует.
Кто-то подошел к их убежищу.
– Не стреляйте, это я, дежурная медсестра, – раздался шепот.
Люк открыл дверь.
– Слава богу, вы живы!
– Спасибо, вы нас очень выручили, – поблагодарил ее Люк. – И как вы только догадались, что нам угрожают?
– Я без ума от криминальных шоу, детективов и триллеров. И когда я увидела, что какие-то люди говорят с этим офицером, у меня сразу возникло подозрение, что это неспроста.
– А вы не думали сменить профессию? – пошутил Люк. – Из вас получился бы отличный полицейский.
Слушая Люка, Эмили отмечала, что голос у него хоть и низкий, как у брата, но не рокочет и не вызывает в ней сходного отклика. Рид Кэмпбелл – особенный, и с ним ей хорошо, как ни с кем другим, хотя ни объяснить этого, ни понять она пока не в состоянии. И доведется ли?
– Захвати второй бронник, что лежит сзади, – сказал Рид Стивену. – Мой брат и свидетельница прячутся в кладовой на шестом этаже. Он пишет, что с ними пока порядок.
– Меня никто не знает, я могу пойти первым, – предложил Стивен, – а ты меня прикроешь.
– Я прикинул, что их с полдюжины на улице вокруг здания. Сейчас, наверное, в два раза больше, – заметил Рид.
– А сколько времени прошло с твоего отъезда?
– Максимум полчаса.
– Я все-таки надеюсь, что за полчаса они не успели удвоиться, – сказал Стивен.
Рид вспомнил, как на кухню вошла жена Стивена с ребенком на руках. Ему-то не о ком беспокоиться, кроме самого себя, ведь у него нет ни жены, ни детей. В случае чего, родным будет его не хватать, но ведь это разные вещи. Помнится, Лесли умоляла его сменить профессию, когда они поженятся, и он, дурак, и впрямь подумывал выбрать себе более спокойное занятие.
– Слушай, это слишком рискованно. Оставайся в машине, а я тебе позвоню, если потребуется твоя помощь.
Стивен грязно выругался.
– Это моя работа, мне за нее платят. Подумаешь, рискованно!
– Есть две веские причины не посылать тебя туда, где существует гарантированно высокая опасность для жизни.
– Кира в курсе, кем я работаю, – огрызнулся Тейлор.
– Ну не знаю… Риск огромный. Даже если нам удастся проникнуть в здание, неизвестно, какова обстановка на шестом этаже. В любом случае их гораздо больше, чем нас.
– А чем эта работа отличается от той, что мы делаем каждый день? – фыркнул Стивен, сверля Рида горящим взглядом. – Служба в таможенной полиции – это не прогулка в парке.
– Слушай, придумай что-нибудь пооригинальнее, – скривился Рид. – А ты хотел когда-нибудь сменить работу? Ну, чтобы с девяти до пяти и чтобы ребенок рос у тебя на глазах?
– Мой сын в порядке. И мы с женой вырастим его, отправим в колледж, и все будет не хуже, чем у других. Но это моя работа, и я такой, какой есть. Мою жену, в отличие от тебя, это не смущает.
Что ж, с ним не поспоришь.
– И она никогда не просила тебя уйти со службы?
– Зачем? – удивился Стивен. – Нет. Она знала, за кого выходит замуж.
А вот Лесли была совсем другой. Она даже говорила, что, пока он на службе, они не станут заводить детей. Да, у него опасная работа, самая опасная в силовых структурах, не считая спецназа. Когда он услышал от Лесли такие слова, то не принял их всерьез, решив, что все женщины вначале так реагируют, а потом привыкают.
Оказывается, не все. Не все, наверное, и изменяют.
– Извини. – Рид поднял руки, признавая себя побежденным. – Я буду прикрывать тебя сзади, сбоку, спереди, откуда скажешь, но только я не хочу, чтобы мне до конца жизни каждую ночь снилось лицо твоего малыша.
Стивен утробно зарычал:
– Да тебя скорее грохнут, чем меня. Меня-то они не ждут и не ищут.
– Верно. Но если ты не прочь рискнуть, то я тем более. Кстати, мне нужна конкретная помощь.
Рид остановился на заправке через дорогу, выключил фары и окинул взглядом здание. Сейчас ночь, до пересменки еще далеко. Кафе закрыто. Охрана на посту. Проникнуть внутрь незаметно не удастся. Шестой этаж наверняка кишит людьми Дуэно.
– Ты взял бинокль? – спросил он Тейлора.
– Да, конечно. – Тейлор взял спортивную сумку, лежавшую сзади, и вынул оттуда прибор ночного видения.
Рид осмотрел парковку. Снаружи болтаются какие-то два типа, выходит, все остальные внутри. Что ж, шансы есть. Он думал, будет хуже.
Он чувствовал внутреннюю потребность увидеть Эмили, убедиться, что с ней все в порядке. Странно – они едва знакомы, а его инстинкт защитника уже заработал в полную силу.
После Лесли он не стремился к серьезным отношениям с женщинами, не ожидая ничего, кроме легкого флирта. Рид убедил себя, что со временем адреналин в крови перестанет удовлетворять его, служба ему наскучит, и тогда он выберет себе другое занятие и остепенится. Но пока последние два пункта были для него из области фантастики – как, например, арест Кэла и предание его суду.
Вот почему он так удивился, узнав, что Кира не требует от Стивена бросить службу. Но это все-таки исключение.
Ну, как бы там ни было, а дело Эмили становится все более интересным.
– Бумага и ручка у тебя есть?
– Вот, возьми. – Стивен достал из сумки ручку и блокнот.
Рид набросал примерный план больницы. Здание имело форму буквы «Т», с главным входом, располагающимся на пересечении корпусов.
– Палата Эмили здесь, – он поставил кружок на карте, – значит, кладовая где-то неподалеку. Снаружи всего два человека, но зато внутри по меньшей мере четыре ствола, возможно, больше. Плюс два местных копа, которые с ними заодно.