Что пастухи, скрываясь в непогоду,
От холодов осенних расстилали…
Я, старою повита няней, ночи
Двух сыновей явила, красотой
Сияющих… Увы! зачем не мать
В девятый день мне ложе освятила
И внукам улыбнулась?.. Во дворец
Вернулась я, недуг изображая
Для рабских глаз… Исподтишка, в лачужке
Покинутым на няню торопливо
Я ласкою, слезой и грудью нежной
Малюткам долг платила материнский…
Но долго ли?.. Герольд оповестил,
Что царь-отец, Фессалии властитель,
Трофония покинул старый храм
И что домой на Дельфы путь он держит…
Веселием тогда, и позолотой,
И пурпуром чертог наш засиял,
И потекли толпами фессалийцы
Царя встречать. С богами примирен,
Эол горит родной очаг увидеть.
От крови кровь на пышных алтарях
Готовится очистить Гелленида…
И только я в толпе его рабынь
Хотела бы пугливо затеряться…
Пауза.
Или, детей кормившая, дерзну
Я в хоровод войти девичий, или
Я на алтарь душистый свой венок
С безбрачными решусь отдать богине?
Как на отца осмелюсь я глядеть?
Как матери услышу, не краснея,
Я имя беспорочное, увы!..
О ты, звездой горящая, прости мне!
Но не о том мои слова тебе,
О пращур мой эфирный и державный…
Детей моих ты сбереги. Отца
Их волю я исполнила покорно:
К стадам они отнесены — пока
Питает их другая мать… и нежно
Зеленые их сон лелеют травы.
Так няня мне — в утеху, может быть,
На мягкий луг отнесшая малюток,
Сказала — я уж не увижу их…
Пауза.
Но страшное в груди встает сомненье:
Кто их отец, не знаю я… Иль имя,
Иль локоны синевшие, и риза
Блестящая, и пар соленой влаги…
И самая эмблема — не могли
Обманом быть, приманкой маскарадной?..
Иль демонской уловкой?.. Я не жду
Ответа, Зевс, но если муки или
Бесславие потомства твоего
Во что-нибудь ты ставишь, сжалься, боже.
В орхестру тихо спускается Хор девушек с Пелия и его окрестностей. Некоторые из них одеты в костюм, напоминающий амазонок, короткий хитон; одежды на них яркие, праздничные. Корифей — девушка в длинном белом хитоне с оранжевым напуском — брюнетка. Пояс подвязан высоко. У некоторых волосы убраны пышно, у других, наоборот, напоминают моду, взятую из охотничьего быта, длинные вуали у многих покрывают диадемы или стефаны на волосах. На двух легкие шлемы.
О Пелий!
Зеленый и с белой короной!
И ели,
И токи смолы благовонной,
О Пелий!
Для новых
Небес не забудем тебя мы…
Еловых
Храним мы ветвей фимиамы,
О Пелий!..
В эфире
Дельфийской не внемлю я лире…
Безмолвны
Померкшие синие волны
В эфире.
Там звезды,
Как поздние бледные грозды,
За дальней
Повисли оградой печальны,
Там звезды…
Как волос
В траве или тонкие нити,
Вы голос
Во мраке и шаг затаите,
Как волос…
Охрана
Отцовских палат молодая!
Как рано
Ты встала, отца ожидая,
Как рано!
О, привет тебе, желанной,
Меланиппа, дочь Эола,
Гаснет сумрак, и в туманной
Ризе гладь и волн и дола,
Чадо дивное Эола,
Поздний цвет благоуханный…
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
О, радуйтесь и вы, и меж вершин
Та белая вершина, и зеленый
Душистый скат, где наших матерей
Веселая охота увлекала…
Одной из них уж не дочтемся мы,
Но не дерзну ее святое имя
Вам повторять средь бед моей зимы
Печальными устами я моими…
Ты говоришь о Гиппе, что родил
На Пелии твой дед Хирон премудрый?
Я говорю о трепетной звезде
Перед зарей она восходит, дева…
Божественной молюсь, но как о том
Узнали вы, скажи мне, Меланиппа!
Посланница прекрасная богов,
Ирида нам поведала о дивной.
Ты в трауре, царевна, ты бледна,
Из глаз твоих катились долго слезы…
Они бегут еще… над гробом нежной
Моей сестры, загубленной отцом.
Храни уста, хранить мы будем уши…
Пред ужасом, что вами пережит.
Я черное сниму — на пир сегодня
Я уберусь… Но отдыха и сна
Уже давно не знаю я, подруги…
Тебя томит недуг… или печаль?
Не знаю, чем томлюсь, но только гасну.
Ты в хоровод девичий наш войдешь?
О нет… О нет… Не надо хоровода.
Иль девы ты божественной не чтишь?
Я чту ее… Но издали… увы…
Иль демоны душой твоей играют?
Боюсь, что да… боюсь, что да… Увы!..
От матери моей, с которой Гиппа
Была дружна покойная, тебе
Мы принесли ее уборы, дева,
Ее фату, что обвивал венец
Из темных роз, повязку, что драконом
Эмалевым украшена, и пояс…
Послушай, он еще благоухает…
Первые лучи солнца. Меланиппа стоит молча, опустив руки, вся бледная. Немая сцена. Знаки удивления в Хоре.
Твоя печаль понятна… О другой
Ты вспомнила утрате свежей, дева,
Не грубо ль я коснулась сердца ран?
Или в тебе недуг ожесточился?..
Отраден дар твой, дева, дай его
Я унесу и спрячу… и да будут
Любовь богов и счастье их с тобой!..
Я вспомнила о прошлом… Эти слезы
Последние… О Гелиос! твоих
Колес, о бог, сияющие спицы…
Так радостно мелькают… снизошли
Ты встречу нам веселую, ты праздник
Нам золотом и пурпуром залей…
Простите мне, подруги… Я в чертоге
Устроить пир должна… И алтари
Богам убрать… А этот траур долгий
Похоронить в углу… И пусть навек.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Хор. Затем Старая кормилица из левых дверей.
Таит она недоброе. И чувства
В ней смущены, подруги… Но не тем
Унынием, которое на сердце
Зеленою осесть успело ярью[6]…
Нет, новая, как яркий меч, над ней
Беда висит, должно быть…
Ба… Из дома
Служанка старая выходит… О, теперь
Чего-нибудь, подруги, мы добьемся.
Привет тебе, почтенная жена!
Кого-нибудь ты ищешь здесь, конечно?..