— Там, в доме, осталась моя учительница с сыном. Нужно что-нибудь сделать. — И как раз в ту самую минуту, когда она это говорила, навес качнулся — в него со всего размаха ударилось бревно.
— Это как раз то, что нам нужно, — проговорил Итакура и снова полез в воду. Ухватив бревно, он принялся сооружать импровизированный мост: один конец бревна просунул в окно, а другой с помощью Таэко привязал к навесу стеблями глицинии. Когда «мост» был готов, Итакура добрался по нему до окна и скрылся в проёме. Он не появлялся довольно долго. Как выяснилось потом, всё это время Итакура занимался тем, что рвал на куски кружевную штору и связывал из них верёвку. Конец этой верёвки он бросил г-же Тамаки, которая находилась сравнительно близко от окна, а уж она перебросила его сыну. После этого Итакура подтащил обоих к окну и затем помог им переправиться по бревну — сначала ребёнку, потом матери.
Сколько времени понадобилось Итакуре для всего этого? Может быть, очень много, а может быть, совсем мало. Этого они так и не узнали: часы Итакуры, которые он привёз из Америки и которыми очень гордился, потому что они заводились автоматически, а якобы были водонепроницаемыми, остановились.
Дождь хлестал с прежним неистовством, вода поднималась всё выше. Вскоре всем четверым пришлось при помощи того же бревна и ещё нескольких деревьев, прибитых течением, перебраться с навеса на крышу. Только теперь, почувствовав себя в относительной безопасности, Таэко решилась спросить, каким чудом Итакура оказался здесь в эти критические минуты.
С самого утра, ответил Итакура, его мучило какое-то нехорошее предчувствие. Он вспомнил, как ещё весной один старик предсказал, что в этом году обязательно будет наводнение, — по наблюдениям старика, оно повторялось в этих краях каждые шесть-семь лет, и Итакура опасался, что предсказание старика может сбыться, — дожди шли в последнее время не переставая. А сегодня утром, когда разнёсся слух, что река Сумиёсигава вот-вот выйдет из берегов, и в округе появились ребята из отряда гражданской самоохраны, он встревожился уже не на шутку и решил отправиться к реке, посмотреть, что там происходит. Пройдя вдоль берега, он понял, что беды не миновать, а когда подошёл к Ноёри, навстречу уже неслась вода.
И всё же из рассказа Итакуры было не совсем ясно, почему он с самого начала оделся в кожаную куртку и отправился не куда-нибудь, а именно к школе Норико Тамаки. Не потому ли, что знал, где находится в это время Таэко, и стремился прийти ей на помощь?
Но не станем пока касаться этого вопроса, расскажем лишь о том, что узнала Таэко со слов самого Итакуры. Увидев катящийся в его сторону мутный поток, он вдруг вспомнил, что сегодня у Таэко должно быть занятие в школе кройки и шитья, и, вместо того чтобы повернуть назад, ринулся навстречу воде. Позднее Итакура во всех подробностях живописал Таэко, ценою каких отчаянных усилий ему удалось добраться до школы г-жи Тамаки, не будем утомлять читателя этими подробностями, заметим только, что Итакура проник туда со стороны женской гимназии. Поскольку он опередил Тэйноскэ почти на два часа, это было ещё возможно.
Если верить Итакуре — а молодой человек, безусловно, не лгал, — он был единственным, кто отважился броситься наперекор вздымающемся валам. Трижды его сносило течением, и каждый раз он оказывался на волосок от гибели. Когда же он наконец достиг школы и взобрался на крышу, наводнение бушевало вовсю. Потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя, и тогда он вдруг заметил, что кто-то машет рукой с крыши соседнего дома. Это была служанка Канэя. Поняв, что Итакура её увидел, она указала рукой на окно гостиной, потом выставила вверх три пальца и написала в воздухе имя «Таэко». Не раздумывая ни минуты, Итакура снова бросился в ревущий поток. Вода отбрасывала его назад, накрывала с головой, но он каким-то чудом выныривал и продолжал плыть, пока не добрался наконец до навеса. Можно не сомневаться, что в этой последней, самой яростной, схватке со стихией он всерьёз рисковал жизнью.
9
В то время как Итакура осуществлял эту спасательную операцию, Тэйноскэ всё ещё находился в поезде. Затем, как уже известно читателю, ему удалось перебраться в здание женской гимназии. Там, в отведённой для беженцев классной комнате, ему пришлось просидеть часов до трёх дня. Когда дождь наконец прекратился и вода стала понемногу убывать, он отправился к школе г-жи Тамаки. Она находилась буквально в двух шагах, но добраться до неё оказалось неимоверно трудно. Вода оставила после себя груды песка, дома утопали в нём по самую крышу. Вся окрестность уподобилась занесённой снегом северной деревушке. Ноги вязли в песке, как в болотной трясине. Тэйноскэ снял единственный ботинок, оставшийся после утреннего путешествия, и продолжил путь в носках. Чтобы добраться до школы, ему потребовалось около получаса, хотя в обычное время на это ушло бы не более двух минут.
Улицу, где находилась школа г-жи Тамаки, невозможно было узнать. Ворота школы до самого верха скрылись в песке, так же как и само здание школы, от которого, казалось, осталась лишь шиферная крыша. Когда Тэйноскэ шёл сюда, он представлял себе, что увидит на этой крыше толпу учениц и среди них Таэко. Но где же они? Перебрались в какое-нибудь безопасное место? Утонули? Или погребены под песком? Тэйноскэ охватило отчаяние. По песчаной целине, на месте которой ещё совсем недавно были газон и цветочные клумбы, проваливаясь в песок по самые бёдра, он направился к соседнему дому, в котором, как он знал, жила семья г-жи Тамаки.
Увитый глициниями навес едва возвышался над окружающей его песчаной равниной, рядом лежало несколько брёвен. Тэйноскэ перевёл взгляд на красную черепичную крышу и — о чудо! — увидел там Таэко, Итакуру, г-жу Тамаки, её сына Хироси и служанку Канэю.
Итакура рассказал Тэйноскэ, как ему удалось спасти Таэко и г-жу Тамаки с сыном. Когда вода спала, Итакура собрался было отвести Таэко домой, но, поскольку она всё ещё никак не могла прийти в себя, а г-жа Тамаки с Хироси боялись оставаться одни, решил ещё немного повременить.
Человеку, не пережившему ничего похожего, трудно представить себе состояние панического ужаса, в котором всё ещё находились Таэко и г-жа Тамаки с сыном. Даже когда небо прояснилось и вода стала убывать, они всё ещё не могли поверить в своё спасение, их по-прежнему била дрожь страха.
Пытаясь вывести Таэко из оцепенения, Итакура говорил ей, что родные беспокоятся, нужно поскорее идти домой. Таэко и сама это понимала, но не могла заставить себя ступить на песок, доходивший почти до самой крыши, — ей казалось, что там её опять подстерегает опасность.
Г-жа Тамаки чувствовала себя совершенно беспомощной. Что им делать, если Таэко-сан и Итакура-сан уйдут? — причитала она. Конечно, рано или поздно должен вернуться муж, но если к тому времени солнце сядет и они останутся ночью одни на крыше? Хироси и Канэя тоже со слезами на глазах упрашивали Итакуру не уходить.
В это время как раз и появился Тэйноскэ. Чтобы немного перевести дух, он вытянулся на крыше, и сразу же ощутил такую усталость, что был не в силах подняться на ноги. Так пролежал он более часа, глядя на расчистившееся небо, в котором вовсю уже сияло солнце. Было, наверное, половина пятого или около того (точного времени никто не знал, потому что у Тэйноскэ часы тоже остановились), когда из Микагэ, где проживали родственники г-жи Тамаки, прибыл слуга с поручением узнать, как они с сыном пережили наводнение. Воспользовавшись его приходом, Тэйноскэ, Итакура и Таэко отправились домой.
Таэко всё ещё не могла оправиться от шока, и Тэйноскэ с Итакурой приходилось поддерживать её под руки, а то и нести на спине. После наводнения русло реки Сумиёсигава переместилось к востоку, и теперь эта новая река захватила участок шоссе, сделав его почти непроходимым. Приблизительно на полпути они встретили Сёкити, шагавшего им навстречу, и дальше пошли уже вчетвером.
В Танаке Итакура предложил всем сделать передышку — он жил как раз неподалёку. К тому же ему не терпелось узнать, уцелел ли его дом. Ради смертельно уставшей Таэко Тэйноскэ решил воспользоваться приглашением Итакуры, хотя знал, с каким волнением ожидают их возвращения в Асии.
В доме Итакуры они провели ещё около часа.
Итакура жил в двухэтажном домике вместе с сестрой. Наверху находилось его ателье, а в нижнем этаже — жилые комнаты. Наводнение оставило свой след и здесь: вода залила комнаты первого этажа сантиметров на тридцать. Итакура провёл гостей наверх и угостил лимонадом — бутылки удалось извлечь из грязной воды. Таэко сняла насквозь промокшее платье и переоделась в кимоно сестры Итакуры. Для Тэйноскэ, который всё это время шёл босиком, нашлись деревянные сандалии. Прощаясь, Тэйноскэ попросил Итакуру не провожать их: теперь с ними Сёкити и они вполне справятся одни, — но молодой человек настоял на своём и вышел из дома вместе с ними. Он проводил их до окраины Танаки и только потом повернул обратно.
Сатико была уверена, что Окубата, который, как она предполагала, разминулся с Тэйноскэ и Таэко, непременно появится в тот вечер снова, однако он не пришёл, а на следующее утро прислал вместо себя Итакуру.
По словам Итакуры, накануне вечером Окубата явился к нему вскоре после того, как он вернулся домой, проводив Таэко и её спутников. Не дождавшись Кой-сан в Асии, сказал Окубата, он решил отправиться ей навстречу, но, едва добравшись до Танаки, понял, что по такой воде да ещё в такую темень дальше ему всё равно не пройти, и решил заглянуть к Итакуре: вдруг тому что-нибудь известно о Таэко. Итакура поспешил успокоить его и в общих чертах рассказал о случившемся, после чего Окубата сразу же поехал к себе в Осаку, попросив Итакуру утром наведаться в Асию и передать, что, узнав о благополучном возвращении Кой-сан, он не счёл возможным больше их беспокоить. Кроме того, он поручил Итакуре от его имени осведомиться о самочувствии Таэко-сан.
За минувшую ночь Таэко успела прийти в себя и вместе с Сатико вышла к Итакуре, чтобы, как положено, поблагодарить его за вчерашнее и вспомнить те страшные минуты, которые им привелось пережить. Как ни удивительно, после двухчасового пребывания на крыше под проливным дождём, да ещё в одном тоненьком платьице, она не простудилась.