Принц побелел как смерть, затем покраснел, ноздри тонкого носа с горбинкой трепещут. Боевой конь, а не принц. Я уже подумал – кинется, но Джетсет успокоил дыхание, взял себя в руки, всё-таки – принц.
– Отец давно мёртв. Теперь в том нет секрета. Кто захватил трон? – спросил принц, по-деловому прямо, без обиняков.
– Какой-то лорд назначен Регентом. Лорд, э-э-э, на жабу похож, Хилфкраст!
– Сволочь! Надо срочно вернуться в столицу, собрать остатки верных людей! – воскликнул Джетсет и пытается встать на ноги.
– Ваше, э-э, Джетсет! Так нельзя, мы не нашли друзей! – запротестовала Рилайна.
– Какие друзья, когда королевство в опасности! – высокопарно отмахнулся Джетсет.
– А как же сэр Хьювелл, ваш ближник? – удивился я. – Он где пропал?
Джетсет осёкся, морщины на лбу состарили на дюжину лет.
– Он был с нами… не помню, что с ним. Какое имеет значение, уже ясно! Он – племянник Хилфкраста. Это чудовищный, поистине чудовищный заговор!
– Как и скрывать смерть короля пару лет! – съязвил я.
– Чтобы не допустить смуты, – быстро, слишком быстро ответил Джетсет.
– Да-да, конечно. Сами и удавили, знаем вас, королевских сынков!
– Что ты смыслишь в политике, малявка! – рявкнул Джетсет. – Батюшка долго болел и умер слишком рано, я был молод занять трон. Мы тянули время избежать регентства! Впрочем, чего это я распинаюсь перед предателем.
Я вскинулся, принц властным жестом остановил.
– Я понимаю, твоя роль незначительна. Послужишь как следует, помилую, так и быть. Даже рыцарство дам, будешь первым мелкиндом-рыцарем!
– Пхе!
– Пхе? – оторопел Джетсет. – Что значит: «пхе»?
– Пхе, значит пхе. Видал ваших рыцарей, снаружи сияют начищены, блестят как раки, внутри столь же скользкие да гнилые!
Джетсет вскочил, кулаки сжаты. Рилайна бросилась между нами.
– Прекратите! Ваше Высочество! Виллейн! Как два петуха. Надо найти наших, выбраться с болота, тогда поругаетесь!
Я пожал плечами.
С болота заунывное пение, мы заспешили прочь от деревни, ограбив пару домишек на предмет болотоходов.
– Скидывайте доспех, Ваше Болотное Высочество! Считайте его выкупом. Или тоните в тяжёлом железе.
Рилайна тут как тут, стянула наплечники, тонкие пальцы скользят к ремешкам нагрудника. Джетсет делает недовольный вид, но позволяет, ещё как позволяет. Я прихватил запасных болотоходов.
Солнце решило окончательно встать, лучи припекают, и трясина ответила удушливым паром.
– Надо поймать одного, разузнать, вдруг видели Унрулию.
– В деревне сложно, – расценил Джетсет.
– Пойдём к их священному месту, авось встретим кого отставшего, – предложил я. На удивление, возражений не последовало.
Второй раз идти легче, но дольше, идём в обход. Прореха в болотной жиже заросла, не найти и следа. Вблизи скалы уже не похожи на клыки, поверхность изъедена каменной болезнью. Полипы чередуются с ямами, узкие и глубокие ходы, руку всунуть по плечо, до самого верха. Из дыр прыскают птахи, пикируют к близкому болоту. Длинным клювом пробивают чёрную гладь, выдёргивают съедобное, отчаянно бьющее кто хвостом, а кто и лапками.
Меж скал обширная площадка, вытянута по форме утюга. Площадку занесло землёй, трава и даже кусты теснят мхи обратно в болото.
– Интересно, почему смердюки не отстроились здесь? Места хватает, под ногами твердь, – спросил я.
– Сразу видать простолюдина! – фыркнул Джетсет. Мне до дрожи в руках захотелось вернуть принца обратно под замок. – Чудовище, про которое сказывал, обитает где-то рядом, житья не даст.
Рилайна держится поближе к Джетсету. Шаг к центру площадки, под подошвой хрустнул глиняный черепок. Нагнулся глянуть, что-то грязное бросилось с криком. Джетсет растопырил руки поймать, но человечек ловко проскочил мимо и налетел на меня, прижался, обнял за шею тонкими руками. Щека мокрая, сам хлюпает носом – Эритор!
– Виллейн! Ты-должен-помочь, они-забрали-маму! – выпалил он.
– Говори толком: кто забрал, когда, куда увели? – скомандовал я, отстраняя мальца.
– Болотные хмыри, такие, с вытянутыми рожами. Всё говорили – негоже такую кралю – кто такая краля, Виллейн? – болотному богу давать. Спорили, ругались.
– А ты что?
– Я, как мамка велела, заныкался в тину. Еле вылез!
– Куда, говоришь, увели?
– Не знаю, говорили про Хозяина или Благодетеля, я не понял. Говорили – будет доволен подарком.
Я призадумался. Джетсет смотрит мимо, нос задран, видать каждый волосок на фоне розовой стенки с красными прожилками сосудов.
– Если кому-то ещё интересно моё мнение, – произнёс Джетсет, – я бы пошёл на запад.
– Почему?
– На западе топь заканчивается, если верить королевским картам, переходит в обычное болото.
– И?…
– Там живут тролли! – многозначительно добавил принц.
– Не терпится поквитаться, Ваше Высочество? – фыркнул я.
– Невежа! Неужели не знаешь, смердюки поклоняются троллям. Кто ещё может быть «хозяином»?
– Я слышала! – встряла Рилайна. – Бабуля сказывала. Верно, поклоняются, но странно так: не пойми, кто чей хозяин.
– Что ж, идём туда. В деревне Унрулии нет, и я сомневаюсь, что есть здесь иная деревня. Эритор, надевай болотоходы!
Топь закончилась внезапно. Мы с радостью скидываем хитроумные плетёнки смердюков, впереди до горизонта твердь с прорехами небольших озёр. Воздух наполнен треском крыльев стрекоз, шустрые проказницы мечутся молниями над головами водяниц. Те трясут зелёными волосами, строят рожицы на мелких, с пудовый кулак, личиках, машут зазывающе, но дураков нет. Джетсета опекает Рилайна, зашипела кошкой, Эритор мал, а мне… мне не до того из-за тяжких дум.
До полудня рукой подать, мы идём и идём, под ногами тропа или что-то похожее – отпечатки множества ног. На горизонте опять горы, сизые, далеко, но верится, с каждым шагом всё ближе.
– Долго хотите искать? – спросил Джетсет равнодушно. Как снял доспех, будто снял и всю принцеву спесь, почти всю, превратившись от силы в рыцаря, что раздавлен поражением.
– Пока маму не найдём!
Я положил ладонь на плечо Эритору, крепко сжал. Мальчик заглянул в глаза, упрямо мотнул головой.
– Постойте, что там, впереди? – воскликнула Рилайна.
– Ты что-то почуяла? – спросил я, впереди ничего интересного – для меня.
– Н-не уверена… показалось.
Я насторожился, сделал знак Джетсету. Принц не заметил или делает вид – напрасно! От земли отделились прежде незаметные приземистые тела, хлынули с улюлюканьем справа и слева, по центру прыжками неожиданно крупный вожак. Нас мигом окружили люди, по виду – смердюки: перелатанная одежда, копья-дреколье, кончики остро заточены и обожжены на костре. Только сейчас рука Джетсета метнулась к поясу, искать потерянный меч. Поздно! Мы застыли, повинуясь жесту вожака. Крупнее прочих, сильно крупнее, ростом почти с Джетсета, но шире в плечах, одет в шубу чёрного меха с мелкими костями на верёвочках. В крупных кистях играет древко копья, настоящего, со смертельной бронзой. Квадратная челюсть, пронзительная сталь глаз под нависшими бровями, скошенный лоб хорош для кулачного бойца. В облике та особая решимость, свойственная вожакам, но пополам с хитростью.
– Не двигайтесь. С нами пойдёте, сами, или потащим за ноги, мордами в землю!
Джетсет дёрнулся и гордо расправил плечи. В ладонях вожака крутанулось копье, тупой конец повстречался со скулой принца. Ноги Джетсета мелькнули перед нашими лицами, от удара оземь всех подкинуло. Рилайна бросилась к принцу, отважно прикрыть от побоев, но смердюки стоят смирно. Я лишь сплюнул. Джетсет застонал, ладонь прикрывает половину лица.
– Этого с когтями – связать, – бросил вожак, небрежно кивая на… меня! – Благодетель будет доволен.
Я отступил на шаг.
– Постойте! Зачем сразу вязать, сам пойду, – запротестовал я, ещё шаг назад.
Вожак с готовностью ухмыльнулся, мелькнул тупой конец копья.
Глава 13
– Виллейн! Виллейн! Очнись уже, подумаешь, в глаз дали!
Меня кто-то тормошит, голова болтается как тряпичная. Я разлепил веки, два лица слились в одно, совместив точки мелких родинок. Чёрные волосы заплетены наспех в длинную косу, та щекочет меня под носом, тёмный взгляд карих глаз с привычным сомнением, на губах невесёлая улыбка. Откуда-то сбоку звонкий голос:
– Мама, он жив! Смотри, ресницами хлопает!
Я скривился от звона в ушах, с трудом сел. Вокруг бревенчатые стены, деревянная дверь в кривом косяке, сквозь щель видна полоска засова. В хате весь отряд: безучастный дважды битый Джетсет, Рилайна, с излишне женскими в заточении прелестями. Эритор подле Унрулии и она сама.
– Ты как здесь?… Где мы? – спросил я, ощупываю скулу. Под пальцами тренькает болью лопнувшая кожа, кровь запеклась.
– Маму поймали, я же рассказывал. Нас тоже схватили, помнишь? – зачастил Эритор.
Унрулия порывается сказать, но не мне – Джетсету. Принц привалился к бревенчатой стене, рубаха добротной ткани вся в пятнах пота, воротник намок чёрной, в неярком свете из оконца под крышей, кровью. На левой скуле багровый синяк.
Унрулия поднялась, полные бёдра колыхнулись под тонкой тканью платья и заслонили обзор. Проплыла в сторону Джетсета.
– Брысь! Здесь телесами не вылечишь! – бросила Рилайне, та уставилась на стати Унрулии и готова взвиться. Я украдкой показал кулак – сникла.
Пальцы Унрулии пробежались по лицу, Джетсет вяло отстранился. Унрулия схватила крепче. Скомандовала властно:
– А ну, воды подай!
Рилайна сама не поняла как, кинулась исполнять. Даже у меня ноги дёрнулись.
– Что ж вы, Ваше Высочество, приуныли? Небось деду вашему тоже несладко пришлось, но выдюжил! – пристыдила Унрулия.
– Ты кто такова, крестьянка, мне выговаривать?! – ожил Джетсет.
Унрулия выпрямилась, смотрит сверху вниз, на лице чёрные полосы – свирепая боевая раскраска.
– А вот такова! Унрулией меня зовут, а то сын мой, Эритор.
Джетсет смотрит в пол, в равнодушных глазах медленно разгорается искра.