Незадачливый великан поднялся на четвереньки, когда демон взмахнул отобранной дубиной, и великан мячиком полетел к краю арены. Там и застыл мёртвой грудой, адские псы бросились рвать на куски.
Трубы взревели вновь, и по жесту распорядителя из подвалов цирка погнали всех, кто есть. Зрители вошли в раж, беснуются не только простолюдины, наряженная женщина, что побывала в обмороке, чуть не выкинулась в экстазе с высокого балкона. На лице мерзкая жажда чужой крови.
Разбойники застыли с открытыми ртами, я сделал знак Эритору. Мы врубились быстро и яростно. Эритор полоснул секирой наискось, и здоровый лоб завизжал, глядя вниз на трепыхание сердца. Я ткнул мечом куда-то вбок, где мелькнуло, бросился набегавшему под ноги. С земли кое-как полоснул по жилам, вскочил по ту сторону поредевшей шеренги. Остались трое. Разбойники попятились, на лицах трепет. Крайний шагнул слишком близко, мелькнула дубина размером со ствол дерева, и на месте головы взорвался фонтан алых ошмётков.
Из открывшихся под землю врат выскочил отряд эльфов, воздух загустел от десятков стрел. Но демон лишь фыркает на булавочные уколы, припустил за третьим великаном. Тот, не будь дураком, бросился наутёк. Демон рёвом чуть не сшиб всех с ног, тяжёлое буханье ступней, что закованы в стальные башмаки-копыта, вот-вот обрушит перекрытия под ногами. Тощая гарпия не в силах лететь на ободранных перьях, заметалась среди бойцов, худое смуглое тело блещет девичьими прелестями сквозь прорехи одёжки.
Двое разбойников собрали остатки мужества и бросились на нас. Оба жилистые и ловкие, и наше преимущество сошло на нет. Начал сказываться чужой опыт, я с трудом парирую удары гибкого противника. Сабля разбойника сразу в трёх местах, в следующий миг в новых трёх. Плечо резануло бритвенной болью, я отпрыгнул, переместил клинок в левую. Хорошо, обеими владею одинаково, жаль, одинаково плохо.
Я бросил взгляд в сторону. Эритор, на удивление, теснит противника. Крепок для подростка, в иных местах сойдёт за взрослого, вкладывает в замахи все силы, и словно кто-то ведёт, подсказывает за плечом куда бить. Разбойник с саблей танцует, старается пробить защиту то хитрым змеиным выпадом, то прёт напролом. Вспыхивают гномьи руны на обухе, и секира, как живая, парирует удар.
У Эритора испарина, топорище начинает гулять в уставших пальцах, ещё минута, и падёт без сил. Я сделал размашистый выпад, мой разбойник легко отскочил назад, губы сложились в презрительную ухмылку. На лице оставил следы жизненный путь, полон кутежа и предательств. Я сделал испуганный вид и сместился вбок, спиной к рубящейся парочке. Разбойник с готовностью бросился. Сабля чуть не лишила ушей, но я сумел поднырнуть под руку. Разбойник легко развернулся, в глазах торжество – сейчас как разделается! Эритор рубанул поперёк груди, его противник отпрыгнул, и разбойники врезались спинами друг в дружку, на мгновение замешкались.
– И-и-й-я!
Я подскочил, меч описал дугу, и гнусная рожа умылась кровью, стёрлось всё привнесённое, лишь недоумение – за что, почему я – ложится посмертной маской.
Сбоку тупой удар и чавк.
– Виллейн, помоги! Секира застряла!
Я смотрю на мальчишку, как стоит, упёршись ногой в труп врага, ладонь на рукояти, та багровая от крови. Ноздри Эритора жадно вдыхают запах битвы. Мне не по себе, как легко люди, даже юные, учатся убивать.
Впрочем, иные расы не лучше.
На арене поубавилось. Группка эльфов поняла тщетность борьбы с демоном, переключилась на великана, что снёс башку разбойнику. Великан еле шевелится, похож на ежа, вместо иголок древки стрел с широким длинным оперением. Но стрелы закончились, и эльфы в растерянности сгрудились и щетинятся короткими кривыми ятаганами.
– Не любишь разбойников? – раздался за спиной голос. Я подпрыгнул от неожиданности. Ступая мягко, по-боевому, идёт принц Джетсет, в опущенной руке длинный прямой меч, белую рубаху треплет на слабом ветру. Светлые волосы горят ореолом в свете пиларов, черты лица сложились в хищную маску. Принц пояснил: – Эритор рассказал твои приключения.
Я хмыкнул:
– А кто их любит? Ваше Высочество! Присмотритесь к шаманам и демону, нас трое, и недобитки не противник.
Я указал широким жестом на великана и эльфов.
– А ты уверен в себе, мелкинд.
Последний великан сдуру врубился в эльфов, заработал дубиной, как крестьянин цепом. Длинноухих скосило, но один успел воткнуть ятаган в глазницу. Великан взревел и слепо бросился взад. Демон обрадованно рыкнул, от мощного звука посрывало шапки со зрителей на нижних рядах. Огромная пасть кажется входом в пещеру, лапа хапнула великана и суёт внутрь. Влезла голова, демон поднапрягся, к морде прилила кровь, сделав кирпично-красной. Громкий треск, как гигантский орех лопнул, – конец великану! Демон откинул невкусное тело прочь, длинный язык облизал с губ растёкшийся мозг.
– И как с ним справимся? – спросил Эритор. Я кивком оценил его уверенность, но Джетсет нет, слегка потерял в цвете щёк.
– Никак, – ответил я. – Справиться надо с шаманами. Ничто не даётся даром, это их магия держит демона. Стоит прикончить и отправиться восвояси. Вы его отвлеките слегка, а я займусь хмырями!
Глава 8
Гарпия под шумок уже у великана, что весь в стрелах как в перьях. Торопливо ломает древки, острыми изломами втыкает в предплечья, шипит от боли и ругается площадной бранью. Я почувствовал резкие толчки дикой магии.
– Вот это жажда свободы!
Коллеги не обратили внимания, расходятся полукругом от демона.
Пилары вдруг завибрировали, сияние кристаллов утихло. Померкли полностью, мигнули раз, другой, вспыхнули снова. Тела с арены исчезли!
Принц с Эритором дразнят демона, довольно успешно. Тот орёт и машет вслепую лапами, топчется то вправо к Эритору, то влево к Джетсету. В группке шаманов крик и ругань.
Я осторожно потянул дикую магию на себя и сразу направил на гарпию, добавив толику заклятия роста и исцеления. Гарпия замерла, на лице разгладилась гримаса боли. Шевелит древками стрел как родным пером. Глянула поражённо на шаманов, от них крик, полный паники, затем на меня. Присела, поджав ноги, и резко метнулась вверх. Странные, будто обглоданные крылья прочно легли на восходящий поток, гарпия прокричала неожиданно мелодично и стремительно тонет, растворяется в чёрном куполе ночного неба.
На бегство зрители особо не реагируют, всё внимание к демону – тот застыл и неуверенно топчется. Шаманы отчаянно пытаются перерезать канал, что тянет магию, но куда им, сиволапым, состязаться со мной! Я подключаю больше и больше сил, гарпия как комета. Но и шаманы показали, что не робкого десятка. Сверкнуло чёрное лезвие, и кривой каменный нож в руке соседа вспорол шею главному. Шаманы попадали, я со стоном схватился за голову – поток магии резко иссяк, наподдал и мне.
Демон, недовольно взревев, скрылся в едком тумане, пропал с жутким треском. Шаманов разметало ударом воздуха, но проворно вскочили и лихорадочно строят оборону. Я чую: пучок смертельных заклятий нацелен на нас.
– В атаку! – прокричал я. Мы ринулись на похожих на косматых горных медведей врагов.
Пара молний и огненный шар навстречу чуть не отправили на тот свет, но стоило добраться до основной группы, как пошла бойня. Мечи вязнут в косматых шкурах, тогда Джетсет взялся за секиру, дело пошло лучше, могучие взмахи скорее колют как дрова, чем рубят. Шаманы падают один за другим, не успевая колдануть, лишь последний, самый здоровый и на удивление ловкий, завертелся волчком, в руках пара кинжалов из чёрного обсидиана. Джетсет сунулся было, отпрыгнул с проклятием. На рубахе узкий порез поперёк живота, но из нутра не прёт, царапина, лишь промочило красным.
Я вдруг почувствовал пресыщение битвой.
– Довольно! Хватит цацкаться, – устало прокричал я. Воздел руки, и с лежащих тел слепяще-жёлтым огнём сорвалась молния. – Не люблю это грубое и примитивное швыряние силой, когда драгоценная магия в песок, но что поделать! – добавил я и развожу виновато руки.
Шаман вспыхнул головнёй в своей неведомого зверя шубе, метнулся куда-то вбок, забился, затих. Пахнет горелым, на арену легла тишина. В этом вязком молчании мой звонкий голос услыхали и те, кто предпочёл бы не слышать.
– Ну что, Шестой, твоя очередь? Или отпустишь с миром?
Шестой взревел и одним касанием пальцев одолел перила. Сапоги ударили оземь с высоты двух этажей, песок столбом, но Шестой даже не дрогнул, направился к нам.
– Берегись! Он не слабак! – крикнул принц. Я глянул искоса – на лице Джетсета следы битвы, но взгляд внимательный и на удивление спокойный.
– Возможно, и не слабак. А вот сволочь – точно. Пилары по-прежнему блокируют магию!
– А как же сила шаманов? – воскликнул Эритор.
– Мертва.
– Зря прикончил последнего, – бросил Джетсет. – Надо было взять в плен!
На арену хлынули децимарии, дюжина дюжин, отборные и поджарые, не чета подвальным клушам. Под угрозой копий мы опустили оружие. Децимарии разбежались в широкий круг, Джетсета и Эритора оттёрли на ту сторону, я один на один с Шестым.
Я крепче сжал меч, пусть в моей руке – никчёмная оглобля. Шестой осклабился. Смотреть тошно и страшно до дрожи, как легко играет своим тесаком. Короткий широкий клинок хорош пластовать, в тесных камерах даёт преимущество. Здесь, на открытой арене, от него толку меньше – против доброго рыцаря. Подбадривая подобными мыслями, я пытаюсь скрыть простую и очевидную: Шестой мясник, за плечами сотни жертв. И я с нелепым прутом, полоской тонкой стали, что переломится от первого удара тесака! Противник умел, силён как бык и быстр как волк. Одним словом, конец мне.
– Виллейн! Я верю, ты победишь!
Конечно, это Эритор. Кто иной полон надежды в этом мрачном, несмотря на яркий свет, месте. Впрочем, мне немного легче.
– А как же магия? – прокричал я Шестому. – Ты обещал битву с магом! Что же, выходит, обманул народ?
– Почему же? – осклабился Шестой. – Ты ж маг? Значит, битва с магом! Бу-га-га!