Лес вспыхивает свечкой. Страшное пламя стремительно пожирает толстенные, десятерым на пне плясать, стволы, те лопаются, вдарив вверх и в стороны жгутами дикого пламени.
Я подошёл к павшим. У старика вместо крови сочится серебро! Как живое, ищет путь меж травинок, слепо нюхает, собралось в лужицу, поверхность танцует всплесками. Пальцы молодого эльфа, хотя сколько ему веков уже не узнать, крепко сжимают ладанку. Та рассыпается пеплом, но под крупицами что-то зелёное. Я осторожно высвободил обычный лист с прожилками.
Занемела нога. Неуклюже отдёрнул, на серебряной жиже отпечаток подошвы. Холодный металл прилип, я с опаской оторвал капельку и спрятал в карман.
– А ну, пшёл вон, деревня! – гаркнули возле уха, от сильного тычка лечу кубарем. Мёртвых эльфов окружили вельможи, оруженосцы держат коней поодаль. Я поспешил убраться, унося трофеи.
Прислушался к лесу, магическим своим чутьём. Вместе со стволами лопаются незримые нити, ими лес опутан как паутиной. Гигантские потоки магии плещут в никуда. Пальцы нащупали в кармане лист, я ощущаю сродство листочка с Лесом. Я быстро, как мог, прямо по воздуху начертил тот глазоломный узор.
Взвились стенки тумана, рисунок ломаных линий плывёт слева направо, всё быстрее, подсвечен зелёным. Знакомо заложило уши, я спешу сжаться в комок. С треском полыхнули ветвистые молнии, туман разорван в клочья.
– Что, не выгорело?! – прохрипел я непослушными губами. Череп разочарованно крутится подле. Я поднялся с колен, на раскрытой ладони лист, прожилки мерцают внутренним светом. Призрак отступил поглубже в туман, белые струи свободно текут в глазницы, меж выбитых зубов.
– Н-нет, постой… о господин! Не губи! – взмолился призрак. Я усмехнулся.
– По-иному заговорил. Чего страшишься, не всё равно, мёртвому?
– Академически говоря, я не совсем мёртв, как и все призраки. Я же здесь, и я есть! Погоди распылять, чую, этот предмет в руке может… он как ненасытная прорва!
– Что знаешь о нём? Куда меня заслал, подлец?!
Призрак выпустил клочья тумана меж туманных же зубов.
– Я не настолько стар, чтобы помнить. Говорят, на этом поле прежде был лес Куэрц Аэтарна!
Я передёрнул плечами в недоумении.
– И что это значит? Куэрц какой-то. Говори толком, куда заслал? Зачем – понятно, чтоб зарубили.
– Что ворошить, не вышло, так не вышло. Ты крепок, а по виду не сказать, – уныло прошамкал призрачный череп. Я полыхнул яростью, череп поспешил добавить: – Нет-нет, я больше не стану, да и сил нет, последние истратил!
Я призадумался.
– Ладно! – решил я, махнув рукой. – Думай, какая с тебя польза, авось не стану развеивать.
Призрак замолк надолго, череп начал таять в тумане. Сгустился вновь.
– Придумал! Я последую за тобой и запомню все приключения!
– Тьфу на тебя! Какой с того прок?
– Как какой! Кто-то должен потом рассказать про странствия героя! Зрю я, ждут необычные и великие дела! Я не помешаю, стану незримым. Деваться мне некуда, с тех пор как разбили череп…
Я сплюнул, соглашаясь. Дробный стук копыт прервал, я бросился наземь.
– Не кажется ли вам, сэр Эйри, мы уже сутки ходим кругами?
Уменге угадывается по голосу, такой же скупой на эмоции, как худ телом.
– Давно кажется, сэр Уменге. Но что поделать, лучше ехать кругом, чем бродить зигзагами!
– Чем же?
– Более пристало.
– Сэр Эйри хочет сказать, – пояснил Нимерсат, – что рыцарям достойнее хранить спокойствие, а не метаться в тумане аки безумные гоблины. Кстати, о гоблинах. Помните, сэр Уменге, славный поход на Мёртвые Болота?…
Звук голосов снова затих. Я вгляделся в туман. Расползается клочьями, понизу почти чисто.
– Эй, призрак, как там тебя? – позвал я шёпотом.
– Я здесь…
– Тебя как звать?
– Увы, имя забыл. Вот если б череп был цел…
– Дался тебе череп. Буду звать Полузубым!
– Забавное имя, – вяло согласился призрак.
– Ты чего вообще ко мне привязался? Лети вольно, радуйся остаткам жизни! Найди милое привидение, будете на пару народ пугать, водить кругами в чистом поле. Чем не занятие? – подначил я.
Череп заструился туманом, мелькнуло жёлтое. Проговорил кисло:
– Мы, призраки, долго не могём сами. Нужно хранилище – предмет или подвал какой, магический артефакт. Иначе – небытие. Но если будешь подпитывать, дашь сил… ты ведь дашь, да? Да и карманы, смотрю, не пустые… а я пригожусь!
– Дам, но потом, потом, сперва заслужи. Вот задание: дуй вслед тем рыцарям. Как только приблизятся ко мне на пятьдесят, нет, на сто шагов, мигом предупреди! Понял или повторить?
– Понял. Я беззубый, а не безмозглый! – пробурчал разочарованно череп.
Призрак исчез, по меньшей мере пропали и голос, и туманный череп, и незримый взгляд в спину.
Туман протаял на сотню шагов, но подкралась ночь, что всё спишет.
Глава 8
У подножия горы пытались строить, но всякий раз безуспешно – проклятые места – куски обвалившихся стен как мрачные свидетели тщетных попыток. Я устал ругаться под нос, громче нельзя, когда нога цепляет не видимый ночью камень. А камнями в предгорье усыпано щедро.
Ночь выдалась на славу, сперва чёрная с бликами, как дно колодца. Солнце провалилось за горизонт где-то по ту сторону гор, и я потерял счёт времени. Пробираюсь почти на ощупь по тропе, мышцы скованы страхом ухнуть в пропасть, каждый шаг как последний. Спасла луна, что лениво перевалила за край хребта. Бледное сияние падает на склоны, загоняет тень в расщелины да за скалы.
Эйри сотоварищи растворился в ночи, верхом им не проехать, тропы широки, но местами круты так, что карабкаюсь на всех четырёх. Едва зажившие раны ноют, чуют – Эйри близко, и спинное это знание подгоняет, не даёт передохнуть, привалиться к камню и стянуть устало сапоги.
Я всмотрелся в чернильный склон, тьмой скрыто нечто, заприметил в последних лучах солнца. Пальцы тянутся проверить два чудесных предмета из прошлого.
Ночь ясная, и я иду, задрав голову к россыпи звёзд.
Потому и не заметил часового.
Подошва ступила на что-то мягкое, я не сразу понял, в чём дело, отпрыгнул, наподдав каблуком. Существо вскричало заполошно и бросилось наутёк, прямо на четвереньках. Я в другую сторону, забился в расщелину, кляня за ротозейство! Полыхнуло багровым шагах в ста, крики, полные паники, как отрезал властный приказ. Короткий допрос и звук затрещины, от костра отделилось несколько меньших огней, плывут веером в стороны. Пламя факелов трещит, сыпет искрами, но тьма не сдаётся, прячется по ту сторону валунов и камней. В костёр подкинули свежих дров, в ответ притихло, взметнулось столбом, обозначился бок шатра. Спиной к огню высокая фигура в плаще до пят, капюшон накинут низко, но я ёжусь, чую, как недобрый взгляд пронзает ночь.
Четверть часа, и суета улеглась, а ленивому стражу выдан нагоняй. Я заскользил к лагерю, прячусь в особо чёрных местах, куда не достаёт ни лунный свет, ни отблески. Вдоль шатра, под кончиками пальцев край добротной ткани.
Возле костра сидит человек, в руках фляжка, рядом небрежно развалился эльф, привычным движением прячет кончики ушей в волосах. Перед ними плешивый гоблин на четвереньках, штаны приспущены, выворачивает просительно голову, в глазу блестит слеза. Второй из людей позади гоблина, на губах жёсткая усмешка, в пальцах тонкая ветвь. Вжик! На серой от страха гоблинской заднице вспух багровым рубец.
– А-а-и-и! – взвизгнул гоблин, рука дёрнулась к штанам.
Сидящие за костром рассмеялись глухо, зажимая рты ладонью. Человек, что с фляжкой, поперхнулся, громогласно прокашлялся, стрельнул испуганно на полог.
– А ну, тихо все! Только потревожьте мне Мастера! – прошипел экзекутор. Бросил презрительно гоблину: – Руку убери!
Последовал удар.
– Будешь знать, как на посту дрыхнуть! Пшёл вон, жабье отродье!
– М-м-м! – промычал гоблин послушно тихо. Торопливо натянул штаны и канул во тьму. Долетело сдавленное рыдание, трубный шмыг носом.
Человек с палкой повернулся к пламени щекой, и я чуть не вскрикнул, узнав и перебитый многажды нос, и разбойничью рожу. Гатарен! Наёмник Фитца Шиэра! И не только он. С глаз как пелена пала: здесь и Хольстер, и Тевиэль-эльф. А гоблин, верно, хранитель Афиниума колдовской башни. Все в сборе, подручные Мастера Фитца.
Я сделал пару торопливых шагов к началу лестницы. Вернулся обратно.
«Успокойся, Виллейн. Успокойся и думай!»
С немалым усилием я взял себя в руки. Где там мой призрак? Я позвал беззвучно по новому имени. Сперва ничего, но вот тень от костра сгустилась, на этот раз в костлявого старика.
– Чефо надо?! – грубо гаркнул Полузубый.
– Тс-с! – зашипел я.
– Не боись, меня фолько фы слышишь, – успокоил призрак, изображая шепелявость – фокладыфаю: рыцари пошли было фокруг горы, но заплуфали!
– И где сейчас? – одними губами прошептал я, призраку большего и не надо. – Говори внятно!
– Не так чтобы близко.
Я помямлил, но пересилил себя, спросил чужим деревянным голосом:
– А что, если натравить рыцарей на во-он тот лагерь? Изобрази крики, охи женские, словно разбойники зело лютуют. Сможешь?
– Раз плюнуть! Да только что с того?
– Как что? Бросятся спасать! Пока разберутся, что к чему – порубят одного-двух.
Костлявая тень поглядела сочувственно, вздохнула.
– Что не так? – спросил я, затаив дыхание.
– Молод ты, в голове дурь. Спасать всех лезешь, видно мало по башке получал. А они – много!
– Ага, я таков. Они, понятно, куда как хуже, по крайней мере один. А посему заслужили! Бросятся на выручку, уж поверь. За одного Эйри не поручусь, но в компании Уменге и Нимерсата – точно, они в душе настоящие рыцари!
– Что ж, попробуем, – легко согласился призрак. – Только одним ахам да охам не поверят.
– Это беру на себя, будет свидетель! Давай лети, начнёшь по команде, сам поймёшь – когда.
Сгустки тени перестали кривляться в виде старика. Но ещё долго чую взгляд в спину, оценивающий, как на экзамене у Фитца.