- Нет, милорд. Джетсет предложил людям то, от чего бежали вы все эти годы!
Правитель закован в доспех самообладания, но я заметил, как дрогнул на миг. Продолжил с нажимом:
- Он подарил надежду. То, что вы забрали давным-давно!
- Надежду на что?! - рявкнул Первый. - Как смеет этот юнец дарить напрасные надежды?! Где возьмет магию кормить, защищать город? Что у него за душой кроме пары мечей? Предатель да тощий мелкинд??? Проспал своё королевство, ищет где пристроиться!
Я помедлил, подбирая слова.
- Ваши сомнения... обоснованы. Я, даже, склонен считать - у Джетсета нет особого плана. Но люди будут рады довериться - после стольких лет безысходности и медленной смерти королевства. А с доверием горы свернуть можно!
Первый фыркнул, но задумался. Я продолжил вкрадчиво.
- Теперь догадываюсь, что двигало вами тогда. Да-да, Веррат намекнул. Я понимаю, только неравнодушный и искренне заботящийся о благе, благе королевства, а не о личной выгоде, мог решиться стать тираном. Чтобы спасти от полной гибели. Но тираны уходят, пора уйти и вам.
Воцарилась долгая, тревожная тишина. Хотя клинки не щекочут шею, но дело мгновения расстаться с головой.
Первый правитель прошёл вдруг к кровати, рука откинула ткань балдахина. На белоснежной простыне Рилайна, лежит как жива, в роскошном, красного шёлка, платье. Веки прикрыты, на лице улыбка и детское удивление, словно нежданному подарку. Под правой грудью рукоять кинжала, рыцарская мизерикордия, пятна крови почти не видать.
- Как догадываетесь, не моих рук дело! Вы продолжайте, продолжайте про надежду, про тирана, про принца Джетсета.
Я проглотил язык.
- Впрочем, выслушаю, пожалуй, ваши условия. Излагайте!
Я сделал усилие приструнить мысли, что отправились вскачь.
- Условия просты: вы слагаете оружие, вам оставляют жизнь и выдворяют за пределы королевства, с условием, что заявите о себе... подальше отсюда.
Последние слова даются с трудом, начинает смутно доходить - почему такое требование.
Для правителя не осталась незамеченной моя дума, я для него открытая книга.
- Я согласен на сказанное. Но мои люди отправятся со мной все, так и передайте - все!
Я склонил голову в поклоне, повернулся уйти. Но взгляд прикипел к Рилайне, чья смерть от рук неведомого предателя сделала Правителя сговорчивым.
Скрепя сердце я оставил покои.
Глава 13
С верхних этажей дворца вид на город. Я стою на балкончике, ладони холодит мрамор перил. Далеко внизу овальная арена Магикуса, на арене пусто, лишь одинокий служка машет веником, гонит стеклянную пыль возле мёртвого пилара.
За городской стеной в облаке пыли отряд, всадники бешено скачут прочь, теряя коней. Возвращаются подсадить товарища за спину и снова вперёд. Кони спотыкаются от двойного груза, но выбора нет, по пятам растянулась толпа горожан. Большинство пешком, верховых мало, и те не суются близко к преследуемым.
"Уйдут", - подумал я.
Отряд бывшего правителя отпустили, безоружных, под крики толпы. Даже пришлось охранять до городских врат. Рассерженные горожане готовы разорвать голыми руками бывших господ, забыли легко что сами, сами творили беззаконие, жгли на площадях, врывались к соседям. Я не сказал всей правды Первому, горькой, отвратительной правды. Дело не только в надежде, слова принца стали долгожданным отпущением грехов. Виновных назначили - Шестёрку, значит я ни при чём - подумал каждый.
Я усмехнулся. За спиной вежливое покашливание.
- Ваша, ээ... милость! - не знает как обратиться слуга. - Его Высочество принц Джетсет Милосердный желает видеть вас в полдень в главном зале!
Я кивком отпустил слугу. Ещё есть время. Время подготовится к нелёгкой встрече, или время сбежать. Только на кого оставить Эритора? Бросить пешкой в чужих руках? Судьба бастарда мёртвого короля незавидна.
Я глянул на стену гор, по центру пик, чуть выше окрестных, манит взор, смутно видны строения близ вершины. До гор недалече, но лучше на четырёх чем на двух!
Полузнакомыми лестницами я споро добрался до конюшен. Длинное каменное здание, как и многие иные одной стороной образует стену Магикуса, другой выходит на кольцевую площадь. Но есть и ход из дворца. Миновал пару дверей, в нос шибануло конскими каштанами и сеном. В конюшне никого, хотя я надеялся потолковать кое с кем по душам! Я прошёлся вдоль ряда стойл, лошадей удивительно мало, всего две. Старая кляча, серая в яблоках, едва стоит на дрожащих ногах, мослы троллю на зависть. В другом стойле рыцарский конь, чёрный как ночь, зафыркал при виде меня. Бархатный нос обнюхал ладонь, губы прошамкали, в карих глазах укоризна.
- Извини, приятель, ничего нет. Кто твой хозяин?
Конь не ответил, лишь фыркнул, спасибо на том. А то уже ничему не удивлюсь!
Из крайнего стойла наглый храп. Я наподдал сапогом под ребро. Конюх вскинулся, рожа красная, в руках очутились вилы. Я глянул, прищурив глаз, как лучник поверх оперения. Конюх сник.
- Ваша милость! Простите, умаялся, заснул! Почитай всех коней забрали, гонцы и эти... ээ-э... прежние!
- Скажи-ка, чей там конь?
- Который, вороной жеребец? Да ничей. Был Шестого правителя, но он, того.
Конюх окончательно продрал глаза.
- Ваша Милость! - воскликнул он. - Так это вы, тот самый чемпион! Я смотрел, смотрел, знатная битва! Поделом Шестому!
- Что так? - полюбопытствовал я.
- Сердца у него нет, мучил что людей, что лошадей. Людей ладно, но кони, кони-то в чём виноваты! - обиженно возмутился грум.
- Полагаю, этот жеребец нынче... мой!
Конюх согласно закивал.
- Да-да, Ваша Милость, так точно! Я подготовлю, когда желаете выехать?
- Вскорости. Скажи вот что. Говорят, конюшенный новый у вас, как там его?
- Хольстер, Ваша Милость!
- Откуда он, кто таков?
Конюх дёрнул плечом.
- Не знаем. Прибыл с отрядом рыцарей. Теми, что Его Высочество защищать бросились.
- Где же он?
- Дык, отправился поутру, забрав добро лошадей. Сказал - в горы!
Я скрипнул зубами, худшие опасения подтвердились.
- Конь нужен мне через час, - напомнил я и вышел наружу, на площадь. Есть ещё время найти Эритора, и, кто знает, Раифу!
В городе не дождались вечера, уже начинается бурное веселие. Расторопные трактирщики выставляют бочки - празднуй народ, бесплатно! По улицам шатаются от мала до велика, бегают дети, впервые за долгое время искренний смех. Радостные лица здесь и там, подскочил какой-то мужик, затряс руку, что-то кричит восторженно. Я улыбнулся, хлопнул по плечу и поспешил дальше.
Всеобщая радость влияет и на меня, и уже забылось бледное, бескровное лицо Рилайны. Наверное, всё имеет цену, так ведь, Виллейн?
Спрашивать себя привычка полезная, но отвечать смахивает на сумасшествие. И я не ответил.
Дом Шверге не похож на брошенный, я постучал в массивную дверь. Открыл Статуат, младший сынок. Огромный детина, на две головы меня выше, лицо как квашня, промычал, узнав, и скрылся.
Внутри темно, в знакомой гостиной Раифа, спиной к входу в чёрном глухом платье, волосы убраны под чёрный платок. На столе мирно лежит Шверге, белое покрывало укрывает по грудь, глаза мелкинда закрыты. Руки поверх груди, под ногтями посинело, в ушах запеклась кровь.
Раифа обернулась. В карих глазах отсутствует мысль. Заметила меня, взгляд полыхнул такой ненавистью, что я невольно отступил на шаг.
- Что случилось?!
Звонкая пощечина стала ответом. Раифа не пожалела взрывной силы, достать меня. Стоит напротив, грудь часто и высоко вздымается. Вдруг из глаз брызнули слезы, я мигом обнял, прижал к груди, такую маленькую и беззащитную! Раифа содрогнулась в рыданиях, но руки тянутся обнять в ответ, пунцовые губы шепчут беззвучно.
Так мы стояли долго и молча. Потом она успокоилась, из кармана выпорхнул платочек с вышивкой.
- Теперь нам действительно нечего делать в городе, - проговорила Раифа дрожащим голосом. - Ты заберешь нас отсюда?
- Где Эритор? - спросил я, не ответив.
- За ним приходили от принца, и он ушёл.
Я кивнул.
- Собирайтесь! Если не появлюсь до вечера, езжайте сами! И помните, мои предупреждения по-прежнему в силе!
Я неловко поцеловал её в губы и выскочил вон.
На шпилях домов побогаче наспех раскрашены флаги, цвета принца повсюду. Из кабаков залихватские песни, выплеснулись вместе с гуляками, растекаются широко и вольно на всю улицу, хватают весельем прохожих, увлекают с собой. Гогот слыхать шагов за сто.
Я почуял взгляд, оглянулся. Показалось, знакомая фигура или лицо, кто-то идет следом в толпе. Я постоял за углом, но никто не явился.
Во дворец пускают всех кто на вид чуть значительней простого бюргера. Я без оружия, принц не вернул мой меч, и стража не обращает особого внимания. На входе в тронный зал церемониймейстер в чёрном бархате от шеи до колен, поперек груди тяжёлая золотая цепь, бритая голова на белом жабо как на тарелке. Осмотрел придирчиво, но народу в драной одёжке, только из боя, половина дворца. Сделал знак пропустить, лишь поджал губы.
В зале множество люду, ближе к трону рыцари. Мечи в ножнах, но руки тянутся к рукояти, взгляды нервные и гневные, рыцари ещё не остыли после боя. Кровавые лужи успели затереть не везде, прикрыли наспех коврами. Возле трона Джетсет, подле те же: Веррат, золотоволосый рыцарь и Хурбис. Иные вельможи на шаг далее, на лицах тревога.
"Сейчас начнётся", - подумал я, - "раздача титулов, земель и должностей".
Хотя, рано, разве что должности. Мне, понятно, ничего не надо, и я почти решился задать пару неприятных вопросов прилюдно! Стал проталкиваться в первые ряды, оттоптав пару ног. За спиной возмущенные реплики, сбоку один даже цапнул кинжал, но товарищи сразу повисли на плечах, пока стража не зарубила. Я вышел из толпы придворных, до принца десяток шагов.
- Виллейн. Как всегда галантен и вежлив, - бросил принц, взгляд холоден. Хурбис изогнулся шепнуть на ухо. Джетсет легонько мотнул головой.