— Вылезай в окно, — посоветовал Ренли. — Возможно, у двери засада.
«Правильно», — подумал Ян. Былые навыки быстрее возвращались к Ренли, чем к нему. Он вытащил из кобуры маузер и взвесил его на ладони.
— Дай ему пистолет Корридона, — велел он Жанне.
Но она стояла как статуя: молча, не шевелясь. Слышно было только, как из ее груди с шумом вырывался воздух.
— Забери у нее оружие, Найджел, — сказал Ян, впервые обратившись к англичанину по имени. Он хотел показать Ренли, что вновь доверяет ему, и не мог выразить свое чувство иными словами.
Ренли сунул руку в карман Жанны и достал оттуда пистолет. Девушка с дрожью отстранилась.
— У меня болит голова, — простонала Жанна, прислонясь к стене и сжав виски руками.
У Яна вырвался жест отчаяния. Ренли снял пистолет с предохранителя, и в ночной тиши щелчок прозвучал как выстрел.
— Пойду проверю, что делается позади дома, — сказал Ренли. — Стой здесь, пока я не вернусь, — обратился он к Жанне, — и не волнуйся.
В его голосе сквозили внимание и забота, и Ян подумал, что вот в таких безнадежных ситуациях и проявляется старая дружба.
Когда Ренли бесшумно скрылся, Ян подошел к окну, раздвинул занавески и стал вглядываться во тьму. Он ничего не увидел, но его дремавший до этого инстинкт безошибочно подсказал: снаружи опасность. Ян отворил окно и прислушался. Сперва доносился лишь монотонный гул движения на Кингз-Роуд, потом, когда уши привыкли к отдаленному шуму, стали выделяться другие, тихие, почти неуловимые звуки: плеск воды о бетонный парапет, шуршание подошв по асфальту, позвякивание металла, приглушенные голоса. Ян застыл и напрягся, а затем, когда глаза, наконец, привыкли к темноте, различил силуэты людей, занимавших позиции перед коттеджем. Поблескивание пуговиц подтвердило его догадку. Полиция была уже здесь — осторожно и неторопливо окружала она логово затравленного, но еще очень опасного зверя.
Вернулся Ренли.
— Вот и все, — сказал он. — У черного хода караулят четверо.
— Впереди я насчитал пока восемь, — ответил Ян. — На самом деле, их гораздо больше, а улицы наверняка перекрыты. Нам придется нелегко.
Он говорил вяло и невыразительно, но горло его пересохло, сердце судорожно колотилось, в висках стучала кровь.
Они молча стояли в темноте. Ян снова почувствовал исходящее от англичанина спокойствие и разозлился на себя за то, что сам находится на грани паники.
— Втроем нам не уйти, — сказал Ренли. — Бери Жанну и попробуй прорваться через черный ход. Я вас прикрою.
Ян не мог поверить своим ушам.
— Ты нас прикроешь? — тупо повторил он. — То есть как?
— Идите, — настаивал Ренли. — Это единственный шанс. Бери ее с собой и беги.
— Ты понимает, о чем говоришь? — спросил потрясенный Ян. — Тебя же прикончат!
— Какая разница? — Ренли подавил всколыхнувшиеся в нем чувства. — Мне все равно конец. Сейчас не время для долгих речей. Надеюсь, вам удастся проскользнуть.
— Да… — Яну стало стыдно за свое недавнее отношение к этому человеку. — Но ты тоже имеешь право…
Ренли оборвал его, оттолкнув от окна.
— Забирай Жанну! Как только я начну стрелять, бегите!
Ян нашел в темноте руку англичанина и сжал ее изо всех сил, униженный тем, что обязан ему жизнью.
— Мой верный друг, — проговорил он, хотя из души рвались проклятья. — Мой добрый верный друг!..
И исчез, оставив Ренли одного.
Некоторое время Ренли стоял, не шевелясь, потрясенный чудовищностью своей жертвы. Ян недавно сказал, что война для них продолжается. А на войне, когда человек отдает жизнь за друга, это героизм — так всегда считал Ренли. И еще больший героизм, пытался убедить он себя, — отдать жизнь за врага. Он не питал никаких иллюзий относительно Яна. Рано или поздно, поляк убил бы его — пулей в голову, ножом в спину, какая разница? Все равно он был приговорен; Ренли не заблуждался на этот счет.
Так лучше. Теперь они будут помнить его до конца своих дней. И больше не придется ожидать смерти, следя за каждым движением Яна, не спать по ночам, боясь повернуться спиной…
А еще, подумал Ренли, совершая этот поступок, он, наконец, одержал победу: заставил Яна назвать его своим лучшим другом!.. Ренли громко усмехнулся. Это триумф: если бы Ян спас ему жизнь, он все равно бы не смог назвать его другом.
Стволом пистолета Ренли чуть отодвинул занавеску, и холодный сырой воздух из открытого окна коснулся его разгоряченного лица. Сомнений нет: стоит начать стрелять, и конец наступит быстро. Те, снаружи, шутить не намерены. Убиты два их товарища и они церемониться не станут… Интересно, что будет с Мэллори? Мэллори… Жаль парня. Какой бес в него вселился — пойти на предательство?.. Но если бы не Мэллори, эта фантастическая ситуация не могла бы возникнуть!
С другой стороны, горько отметил Ренли, если бы не Мэллори, он бы сейчас работал на заводе или протирал штаны в конторе; снимал бы пенки с людской жалости, показывая пустой рукав и черную повязку поверх глаза, как нищий выклянчивает подаяние, щеголяя своими лохмотьями. По крайней мере, Мэллори избавил его от такого унижения. Мэллори наградил его быстрой смертью…
«Кто знает, — сказал себе Ренли, — быть может, мы еще встретимся на том свете?» И хотя он не верил в «тот свет», все же почувствовал облегчение.
Потом Ренли услышал, как Ян отодвинул засов на двери, и на какой-то страшный миг его уверенность в себе вдруг поколебалась. Он дрогнул. Больше чем полиции, Ренли боялся это слабости. Пистолет в руке стал весить тонну. Чтобы поднять его, требовалось колоссальное усилие. Ян прошептал: «Мы готовы». В этом шепоте были и нетерпение, и недоверие.
Тогда Ренли рывком отдернул занавеси, встал, не скрываясь, прямо перед окном и начал стрелять в темноту.
Глава 11
Такси подъехало к тупику рядом с клубом «Аметист». Шел дождь — холодный серый занавес в свете уличных фонарей. Фритч-стрит была пустынна.
Наклонив голову, будто закрывался от дождя, Корридон расплатился с водителем и под проливным дождем побежал с Энн по переулку.
Он направился прямо к служебному входу, открыл железную дверь и втолкнул девушку в тускло освещенный коридор, где пахло помоями и кухней.
— Пока все в порядке. Если я найду Эффи, несколько часов мы будем в безопасности, — тихо проговорил Корридон и стряхнул с плаща воду. — Ждите здесь. Я постараюсь не задерживаться.
— Хорошо, — ответила Энн. — А если кто-нибудь меня увидит?
— Скажите, что вы подружка Эффи. Но я быстро. — Он дотронулся до ее руки и улыбнулся. — Вы молодец. Можно подумать, вам каждый день приходится убегать от полиции.
— Идите к Эффи, — напомнила Энн. — Комплименты подождут.
«Феноменальная девушка! — думал Корридон, быстро шагая по коридору, ведущему к подземным кухням. — Какая выдержка! Она не дрогнула. Если Мэллори из того же теста, то понятно, почему Жанна и Ян так его опасаются!»
Дверь на кухню была приоткрыта, и Корридон, не входя, заглянул внутрь: разгоряченные повара носились между плитами, в ноздри ударил сильный запах лука и топленого жира. Эффи он не увидел и двинулся дальше. Девушка сидела в овощной — чистила картошку, тихонько что-то напевая.
— Эффи! — окликнул он с порога. — Ты одна?
От неожиданности она выронила нож и, глядя на него широко раскрытыми глазами, поднялась, прижав к груди кастрюлю с картошкой.
— Мистер Корридон!
Он вошел в помещение, ногой прикрыл дверь и улыбнулся.
— У меня как обычно неприятности. Нужна твоя помощь… Не откажешь?
— Конечно! — Эффи отставила кастрюлю. Ее большие глаза потемнели от беспокойства. — Что случилось, мистер Корридон?
— Можно подняться к тебе? Со мной друг. Я не хочу, чтобы Зани знал, что мы здесь. Кстати, где он?
— В зале. Я должна почистить картошку, а потом свободна. Вы найдете мою комнату?
— Надеюсь. Приходи как только освободишься. Раздобудь, пожалуйста, железнодорожный справочник с расписанием поездов и прихвати что-нибудь поесть. Но главное, о нас никому ни слова!
— Не волнуйтесь, мистер Корридон. Идите ко мне. Я буду минут через десять.
Он обнял ее за хрупкие плечи и дружески привлек к себе.
— Ты замечательная девочка, Эффи. Я знал, что когда-нибудь ты меня выручишь.
— Вас ищет полиция? — спросила Эффи, нежно прикоснувшись к его руке.
— Боюсь, что да, — ответил Корридон с улыбкой. — Не тревожься, выкрутимся… Приходи поскорей.
Он вернулся к Энн, которая, прислонившись к грязной стене, ожидала его с невозмутимым спокойствием.
— Идем наверх. Эффи разрешила нам подняться в ее спальню.
Они достигли комнаты, никого не встретив. Прежде чем зажечь свет, Корридон задернул шторы.
— Давайте, помогу, — предложил он, когда девушка сняла плащ, и повесил оба плаща — ее и свой — на крючок за дверью. — Садитесь на постель, там удобнее, чем на стуле… — И добавил, улыбаясь: — Вот теперь вы не скажете, что ведете спокойный образ жизни.
— Если я художница, — ответила Энн с легкой насмешкой, — то это еще не значит, что я божий одуванчик… Все время думаю о тех троих — им ведь оттуда не ускользнуть, правда?
— Держу пари, что как раз наоборот. Они не новички в таком деле. Будем считать, что они ушли, и в своих планах исходить из этого. Я настоятельно рекомендую вам вернуться домой. Пока вы ни в чем не замешаны, но если останетесь со мной, то рано или поздно попадете в серьезные неприятности.
— Вы очень хотите от меня отделаться? Я не боюсь неприятностей и отлично могу постоять за себя — вся в Брайана.
— Похоже на то, — сухо произнес Корридон. — Но зачем связываться с полицией? Если уж вы должны попасть на остров Отшельника, почему бы вам не отправиться туда самостоятельно?
— Я считала, что мы договорились объединить усилия. — Ее глаза насмешливо блестели, но лицо оставалось серьезным.
— Это было до вмешательства полиции, — терпеливо возразил Корридон. — Дело в корне изменилось.