– Мы все время пытаемся им помочь. Но Ионеску играет с евреями в кошки-мышки. Лишь единицам удалось уехать отсюда.
Мэри посмотрела на лица людей, на них была написана безнадежность.
– Должен же быть какой-то выход.
– Не травите себе душу, – посоветовал Майк.
Разница во времени изматывала ее. Когда в Вашингтоне был день, в Бухаресте стояла глубокая ночь, и Мэри постоянно будили в три или четыре часа утра, чтобы ответить на телеграмму или телефонный звонок.
Каждый раз когда приходила ночная телеграмма, дежурный морской пехотинец звонил дежурному офицеру, и тот посылал своего помощника, который будил Мэри. После этого она обычно уже не спала.
«Это так интересно, дорогой. Я действительно думаю, что смогу что-то сделать. По крайней мере я пытаюсь. Мне нельзя ошибаться. Все рассчитывают на меня. Как было бы хорошо, если бы ты увидел меня и сказал: «Молодец, старуха». Я так страдаю без тебя. Ты слышишь, Эдвард? Может, ты где-то здесь? Я иногда просто с ума схожу без тебя…»
Они пили утренний кофе.
– У нас проблемы, – сказал Майк.
– Какие?
– С вами хотят увидеться двенадцать высокопоставленных представителей румынской церкви. Они получили приглашение от церкви в Юте. А румынское правительство отказывается дать им выездную визу.
– А почему?
– Мало кому из румын позволяют выезжать из страны. Есть анекдот. Когда Ионеску пришел к власти, он смотрел в окно и видел, как встает солнце. «Доброе утро, товарищ солнце», – сказал Ионеску. «Доброе утро, – ответило солнце. – Все так счастливы, что вы стали новым румынским президентом». Вечером Ионеску посмотрел в окно, выходящее на запад, и увидел, как садится солнце. «Добрый вечер, товарищ солнце», – говорит он. Но солнце не отвечает. «Что случилось, утром ты так со мной хорошо разговаривало, а сейчас молчишь?» Солнце отвечает: «Я уже на Западе. Пошел к черту». Поэтому Ионеску и боится, что, как только священники окажутся за границей, они пошлют его к черту.
– Я поговорю с министром иностранных дел по этому вопросу.
Майк встал.
– Вам нравятся народные танцы?
– Почему вы об этом спрашиваете? – удивилась Мэри.
– Завтра открытие сезона Румынского народного театра. Хотите пойти?
Мэри не знала, что ответить. Она совсем не ожидала подобного предложения от Майка. И еще больше удивилась, когда ответила ему: «Да».
– Хорошо. – Майк протянул ей небольшой конверт. – Здесь три билета. Можете взять с собой Тима и Бет.
Мэри покраснела, чувствуя себя неловко.
– Спасибо, – выдавила она.
– Я скажу, чтобы Флориан заехал за вами в восемь вечера.
Бет и Тим не выказали никакого желания идти в театр. Бет пригласила школьного товарища на ужин.
– Это мой итальянский друг, – сказала она. – Ты не против?
– Честно говоря, меня никогда не привлекали народные танцы, – добавил Тим.
– Ладно, – засмеялась Мэри. – Как хотите.
Ей стало интересно, чувствовали ли ее дети такое же одиночество, как она. Мэри подумала, кого бы пригласить с собой. Полковника Маккинни, Джерри Дэвиса, Хэрриет Крюгер? «Пойду одна», – решила она.
Когда Мэри вышла из резиденции, Флориан уже ждал ее у ворот.
– Добрый вечер, госпожа посол. – Он с поклоном открыл ей дверцу.
– Я вижу, у вас сегодня хорошее настроение, Флориан.
Он усмехнулся:
– У меня всегда хорошее настроение, госпожа. – Он закрыл дверцу и сел за руль. – У нас, румын, есть такая пословица: «Целуй руку, которую не можешь укусить».
– Вы хорошо здесь живете, Флориан? – осмелилась спросить его Мэри.
Он посмотрел на нее в зеркало заднего вида.
– Вам дать ответ, как учит нас партия, или вы хотите услышать правду?
– Правду, пожалуйста.
– Меня могут расстрелять за такие слова, но ни один румын не живет здесь счастливо. Только иностранцы. Вы можете приезжать и уезжать, когда вам заблагорассудится. А мы здесь как в тюрьме. Нам всего не хватает. – Они проезжали мимо магазина, возле которого стояла длинная очередь. – Видите? Они будут стоять три часа, чтобы купить немного баранины, и то не всем хватит. И так везде. А знаете, сколько домов у Ионеску? Двенадцать! Я возил туда гостей. Каждый из них – настоящий дворец. А простые люди живут по три-четыре семьи в крошечных квартирках, и даже отопления у них нет. – Флориан внезапно замолчал, опасаясь, что сказал лишнее. – Я думаю, вы никому не расскажете о нашем разговоре?
– Конечно, нет.
– Спасибо. Мне не хотелось бы, чтобы моя жена осталась вдовой. Она молодая. К тому же она еврейка. У нас тут сильно развит антисемитизм.
Мэри уже об этом знала.
– Есть такой анекдот про то, как в одном магазине должны были появиться в продаже яйца. В пять утра, несмотря на сильный мороз, у дверей магазина выстроилась очередь. Восемь часов. Очередь еще длиннее, а яйца еще не привезли. Директор магазина говорит: «На всех все равно не хватит. Евреи могут не стоять». Два часа дня. Очередь еще длиннее, а яиц все нет. Директор магазина говорит: «Пусть останутся только члены партии. Остальные могут уходить». Полночь. Мороз. Директор закрывает магазин и говорит: «Яйца так и не привезли. Евреям опять повезло».
Мэри не знала, смеяться ей или плакать. «Надо что-то предпринять», – подумала она.
Народный театр находился на шумной улице, где стояло множество киосков, торговавших цветами, изделиями из пластмассы и другой мелочью. Театр был небольшой, в лепных украшениях и напоминал о более безмятежном прошлом. Представление было скучным, костюмы плохими, танцоры неловкими. Казалось, всему этому не будет конца. Когда все же представление завершилось, Мэри с удовольствием вышла на свежий воздух. Флориан стоял рядом с машиной.
– Боюсь, что придется задержаться, госпожа посол. Спустило колесо. А запасное украли. Я позвонил, чтобы срочно привезли еще одно. Я думаю, через час оно уже будет здесь. Вы подождете в машине?
Мэри посмотрела на небо. Сияла луна. Вечер был тихий и морозный. Она вдруг вспомнила, что еще никогда не ходила по улицам Бухареста.
– Я, пожалуй, вернусь в резиденцию пешком, – сказала она.
Он кивнул:
– Прекрасный вечер для прогулки.
Повернувшись, Мэри пошла по улице к центру. Бухарест казался ей замечательным, экзотическим городом. Мелькали надписи на витринах: «Табак», «Аптека».
Мэри прошлась по калеа Мошилор и свернула на страда Мария Россети, по которой шли битком набитые автобусы. Даже в этот поздний час возле магазинов стояли очереди. В кафе продавали гогоаше – вкусные румынские пончики. По тротуарам ходили люди с сетками в руках. Мэри казалось, что все смотрят на нее. Женщины с завистью разглядывали ее одежду. Мэри ускорила шаг.
Дойдя до угла улицы Виктория, она остановилась в нерешительности, не зная, куда идти дальше. Она обратилась к прохожему:
– Извините, как мне пройти?..
Испуганно посмотрев на нее, тот быстро перешел на другую сторону.
«Им не разрешается разговаривать с иностранцами», – вспомнила Мэри.
Куда же идти? Она попыталась вспомнить, какой дорогой ехала сюда с Флорианом. Резиденция должна была находиться в восточной стороне. Скоро она оказалась на узкой улочке. Вдали виднелся освещенный проспект. «Там я поймаю такси», – с облегчением подумала Мэри.
Сзади послышались шаги, и Мэри невольно обернулась. К ней приближался высокий мужчина в пальто. Мэри ускорила шаг.
– Извините! – крикнул мужчина с сильным румынским акцентом. – Вы заблудились?
Она облегченно вздохнула. Это, наверно, полицейский. Может, он шел следом, чтобы с ней ничего не случилось.
– Да, – благодарно сказала Мэри. – Я хотела вернуться…
Внезапно раздался шум приближающейся машины. Поравнявшись с ней, машина резко затормозила. Мужчина схватил Мэри. Она чувствовала, как у него пахло изо рта и как его руки щупают ее тело. Он стал толкать ее к открытой дверце машины. Мэри отчаянно сопротивлялась.
– В машину! – рявкнул мужчина.
– Нет! – кричала она. – На помощь!
На другой стороне улицы появился человек. Державший ее мужчина не знал, что ему делать.
– Ну-ка отпусти ее! – закричал незнакомец.
Он подбежал, схватил мужчину за воротник и с силой рванул на себя. Мэри почувствовала, что ее уже никто не держит. Водитель стал вылезать из машины, чтобы помочь своему напарнику.
Послышалась сирена. Мужчина в пальто что-то крикнул своему напарнику, оба уселись в машину, и она рванула с места.
Белая машина с голубыми полосами и мигалкой на крыше остановилась рядом с Мэри. Сбоку была надпись «МИЛИЦИЯ». Оттуда поспешно вылезли два милиционера в форме.
– С вами все в порядке? – спросил один из них по-румынски, а потом на ломаном английском добавил: – Что случилось?
Мэри никак не могла справиться с эмоциями.
– Да… Двое мужчин… Они х-хотели затащить меня в машину. Если бы не этот джентльмен… – Она обернулась.
Незнакомец исчез.
Глава 22
Всю ночь ее преследовали кошмары. Во сне она отбивалась от мужчин. Она просыпалась и засыпала снова. И опять просыпалась. Перед глазами стояла одна и та же сцена: шаги за спиной, подъезжающая машина, мужчина заталкивает ее в автомобиль. Знали они, кто она такая? Или просто хотели ограбить туристку в заграничной одежде?
Когда Мэри зашла к себе в кабинет, Майк Слейд уже ждал ее. Он принес две чашки кофе и поставил их на стол.
– Ну, как прошла поездка в театр? – спросил он.
– Прекрасно. – То, что случилось потом, его совершенно не касалось.
– Вы не ранены?
– Что? – удивленно спросила она.
Он терпеливо повторил:
– Когда они вас хотели похитить, они вас не ранили?
– Как… Откуда вы об этом знаете?
– Госпожа посол… – В его голосе звучала ирония. – В Румынии не существует секретов. Даже если вы идете принимать душ, об этом все знают. Вы поступили довольно неразумно, возвращаясь домой пешком.
– Я и сама теперь понимаю, – холодно ответила Мэри. – Больше такого не повторится.