— Игорь... — Маша не хотела делать ему больно, но выхода не было.
— Ну что — Игорь?! Что — Игорь! — Шведов не хотел поверить в еще не сказанное, но уже очевидное.
— Игорь... Все кончено...
— Ничего не кончено!
— Игорь... Я прошу тебя...
— Но тебе же хорошо со мной! Ты же не сможешь без меня! — Шведов сам не заметил, как остановился и схватил Машу за плечи.
Маша тоже остановилась. Она стояла рядом с ним и не могла ни смотреть на него, ни говорить. Игорь скорее почувствовал, чем услышал:
— Я смогу. Я буду пытаться. Я смогу...
Так и стояли они посреди тротуара. То ли обнявшись, то ли отталкивая друг друга.
Мимо быстро прошла женщина. Оглянулась. Внимательно посмотрела. Усмехнулась. Еще бы не усмехнуться Антонине Павловне, глядя на эту парочку!
В квартире Кузнецовых Гоша свой. И сборы Сергея ни на минуту не прерывались из-за прихода родственника. Если Сергей и нервничал, то не из-за туманной просьбы молодого коммерсанта, а из-за отсутствия Маши, ставшей последнее время особенно дорогой.
В очередной раз посмотрев на часы, Сергей не сдержался:
— Черт! Где же Машка?!
Юлька в ответ только развела руками. Затянув ремень на чемодане и похлопав себя по карману с документами, Сергей вспомнил о Гоше.
— Ну? Ты долго будешь темнить со своей просьбой?
— О чем ты говоришь! Я? Темнить? У меня к тебе самый что ни на есть пустячок.
— Ну давай-давай! Знаю я тебя! Что-нибудь привезти?
— Привезти?! Ты — мне?! — Гоша изобразил обиду. — Хозяину коммерческого магазина? Ты сошел с ума.
— А что тоща? — растерялся Сергей.
— Передай посылочку. Пожалуйста.
— Гош! Под завязку... — Для наглядности Сергей даже пнул ногой чемодан.
— Не волнуйся! — Гоша не переставал улыбаться. — Маленькая. Легенькая.
— Не... Ну просто у меня чемодан и так килограммов двадцать пять. Там образцы всякие для переговоров...
— Успокойся. Я же говорю, легенькая.
— А то меня тут один тип просил две буханки «Бородинского» хлеба отвезти...
— К тебе подойдут в аэропорту... — Гоша не был настроен выслушивать истории из эмигрантской жизни.
— В Лондоне?
— Нет! В Шереметьево!.. — Улыбка стала ироничной. — Естественно, в Лондоне. В Хитроу.
-Ну?
— Что — ну? Баранки гну. Отдашь вот это. Далеко не клади, чтобы не рыться. Лучше всего в карман.
Гоша достал из кармана коробочку. Маленькую, аккуратненькую... В таких обычно драгоценности лежат. Приоткрыл. Показал содержимое Сергею.
Сергей вздрогнул.
— Что это?
— А ты не видишь?! Статуэтка. Маленькая. Аккуратненькая. Ну чего ты? Чего ты испугался-то? Не золото, не бриллианты. Даже не марихуана.
— Не... — Сергей отрицательно закачал головой. — Гош, я пас. Я это не повезу.
— Да перестань! Чего ты боишься?! Это костяшка обыкновенная. Чуть дороже пластмассовой штамповки.
— Ты, конечно, всегда считал меня полным идиотом... Я даже не спорил с тобой. Но... Недо такой же степени! Я не хуже тебя знаю, что такое нэцкэ.
— Ну отнимут у тебя ее, в крайнем случае! Серега, чего ты психуешь?! Что еще может быть?!
— А что обо мне мои сослуживцы подумают?.. Гош, я столько искал эту работу... Не обижайся. Я очень тебя прошу. А?.. Ну что хочешь проси... Может, я лучше все-таки тебе чего-нибудь привезу? Ну чего ты хочешь?
— Биг-Бен. — Гоша любим, и не только родственниками, за умение шутить в любых ситуациях.
— О! Отлично! Найму транспортный самолет и прямо всю башенку... Чтоб ни кирпичик не потерялся... — Сергей с готовностью подхватил шутку. — Идет?..
Гоша отрицательно покачал головой, но сказать ничего не Успел. Вошла Юля.
— Пап! Я все сделала.
— Отлично!.. — Сергей чмокнул дочь в макушку. — Слушай, куда мама подевалась?.. Она ничего тебе не говорила?
Юля отрицательно помотала головой.
— Странно. — Сергей посмотрел на Гошу в поисках поддержки, но тот только показал глазами на статуэтку. Сергей понял, что неприятный разговор еще не закончен. — Ну ладно, Юля. Мы сейчас!
Юля понимающе состроила глазки Гоше и ушла. Не надеясь, что получится, Сергей все-таки попробовал вернуться к шутке.
— Ну что?! Про Биг-Бен договорились?! — Он и сам заметил, что получилось несколько наигранно.
— Я тебя пугать не хотел. — Гоша впервые перестал улыбаться. И это было страшнее, чем слова, им сказанные. — Но если с тобой иначе нельзя...
Сергей оторопел. Машинально похлопал себя по карману , в десятый раз убедился в наличии документов, билета, денег и... Тяжело опустился в кресло.
А Гоша мрачно продолжал.
— Не моя это просьба. — Сергей вопросительно поднял глаза на родственника. — Помнишь, я с человеком встречался? По поводу Саши?
— Ну?
— Ну ква. — Все-таки это был Гоша. Сергея эта попытка пошутить в неподходящий момент разозлила.
— Да говори же ты!
— Его это просьба. Его. — Гоша отвернулся и отошел к окну.
Сергей растерянно вскочил. Хотелось немедленно что-то предпринять. Куда-то бежать. Что-то делать. Еще и Машки нет! Даже посоветоваться не с кем!
Открылась дверь. Вошла Юля. Не заметив, что с отцом, сказала:
— Пап! Они позвонили, что «рафик» выехал. Сергей взорвался:
— Уйди! Уйди! У нас серьезный разговор!
— Ну и пожалуйста! — Юля обиделась и ушла.
— И что прикажешь делать? — Едва дождавшись Юлиного ухода, Сергей набросился на Гошу.
— Я уже все сказал! — Гоша улыбнулся. — Да ладно тебе, ладно... Ничего страшного. Не наркотики же!
Сергей, словно загипнотизированный, проводил взглядом коробочку, которую Гоша медленно опустил ему в карман.
— Вас, командированных, между прочим, вообще почти не досматривают. — Гоша стал прежним, улыбающимся, веселым, неотразимо обаятельным. — Да не кисни ты! Все будет о'кей! Я тебе обещаю!
Сергей провел рукой по карману с коробочкой. Перевел взгляд на Гошу. От его улыбки стало чуть спокойнее. Открылась дверь, вошла Маша. Гоша среагировал первым.
— Ну, наконец-то! Ты даешь, сестричка! — Подойдя к Маше, он сделал вид, что не заметил размазанной косметики, и поцеловал сестру. — А мы думали, ты уже не успеешь! Видишь, как твой супруг расстраивается!
Не ответив Гоше, Маша подошла к Сергею. Сказала тихо, едва слышно:
— Извини.
Следом за матерью в комнату попыталась войти Юля, но Гоша перехватил ее и увел обратно.
— Пошли, племянница, пошли... Дай родителям попрощаться. Расскажи лучше, как там Киев? Ест сало в шоколаде?
Юлька охотно подхватила:
— Одно слово, заграница...
Когда дверь закрылась, Маша подняла глаза на мужа. Не заметить его состояние было невозможно. Не понять причину тоже. Но Маша спросила:
— Что с тобой?
— Почему ты так поздно? Что-нибудь случилось? — Сергей старался говорить спокойно.
— А! Эта Антонина Павловна! Ханжа, каких свет не видывал! — Маше не хотелось говорить правду. И она привычно сконструировала нечто правдоподобное.
— Ты опять с ним встречалась? — Если бы не отъезд, он бы ни за что не спросил ее вот так в лоб. Но скоро самолет. Они Долго не увидятся. Надо знать правду.
— Я сказала ему, что между нами все кончено. — Маша решила «сжечь» мосты. Тем более что сказать это мужу было приятно и легко. Куда легче, чем сделать...
— Это правда? — Сергей боялся поверить в столь счастливый поворот событий. Маша уже была готова уверить его в своей искренности, но в комнату ворвалась Юля.
— Папа! Машина пришла!
Маше не хотелось так сразу после важного разговора расставаться с мужем. Подсознательно она рассчитывала подзарядиться от него уверенностью в правильности своих действий. Поэтому она сказала:
— Сергей, я провожу тебя!
Он очень этого хотел. Может быть, даже больше чем ехать в эту командировку. Но он не принадлежал самому себе. Были еще коллеги, начальство, принятые в их фирме правила...
— Нет. К сожалению, нет, не надо... Неудобно. — Словно боясь передумать, Сергей вышел в другую комнату. Взял чемодан. Невольно поморщился — тяжелый. — Гош, посмотри, большой перегруз?
— Нормально-нормально. — Гоша даже не дотронулся до чемодана, но постарался успокоить. — Подумаешь, лишняя пара килограммов! Командированные — не туристы по приглашениям. Им все можно. — И улыбчивый родственник многозначительно подмигнул Сергею.
Уже надев пальто, шарф и даже шапку, Сергей обернулся к стоящей в прихожей семье. Не хватало только Сашки и родителей. А так все были в сборе. Первой к нему подошла Юлька. Повисла на шее. Сергей обнял дочь и все старался встретиться глазами с Машей, старался, но не получалось. Подошел Гоша. Пожал руку. Теперь Маша. Сергей подошел к ней. Взял за руки. Посмотрел в глаза. Маша понимала, что именно он хочет услышать, и готова была это сказать, но произнесла почему-то другое:
— Может быть, я все-таки провожу тебя, Сергей?
— Нет. — Сергей расстроился, почти обиделся. Он ждал, хотел услышать другое. Потому и сам теперь говорил сухо и холодно. — Неудобно.
Сергей взял чемодан, открыл входную дверь, обернулся и, глядя на Машу, неожиданно спросил:
— Правда — все?!
Вместо ответа Маша только кивнула, прикрыв глаза. Сергей бросил чемодан, вернулся к ней, схватил, прижал к себе, поцеловал и, уже не оглядываясь, выскочил за дверь. Спохватившаяся Юля крикнула вслед:
— А посидеть на дорожку?! — Но было уже поздно. — Ну вот, теперь пути не будет, — со старческим брюзжанием продолжила Юлька.
А Маша уже в который раз за этот день плакала.
Квартира Кузнецовых-старших была такая же современная, как они. Внучка Юля считала их образцовомыслящими стариками. То есть представителями этого века, а не предыдущего. Вот и дом, в котором они жили, внучка отнесла бы к той же категории «в меру старый». Поэтому лестница в подъезде была. Не то что в этих новомодных, где два лифта, и все. Впрочем, лестница — это хорошо и для тех, кому негде поговорить. Анатолия Федоровича всегда ужасно раздражало, когда он видел огромное количество окурков на ступеньках.