— А чего, собственно, страшного?! Ну опаздываешь ты... Что, из-за этого обязательно скандал устраивать? Вообще, не первый год тебя знает. Могла бы и привыкнуть.
— Ой, у нас каждый раз с ней из-за этого... Телефон замолчал.
— Устала бороться, — констатировала Костикова.
— Или изменила тактику, — зловеще проговорила Юля, по-ленински прищурившись. Поймав удивленный Настин взгляд, пояснила: — Шутка юмора.
— Значит, до скольких вас точно не будет? — спросила Настя.
— Ну, не знаю... Часов до... А ты что, боишься не уложиться?
— Укладываться я сегодня вообще не собираюсь, — сказала Настя со значением.
— А вы с ним разве не?..
— Ну и что. Но каждый раз это должно быть для него как подарок! Лично я не уверена, что он его уже заслужил.
— Ну ты, мать, строга! — улыбнулась Юля.
— С ними иначе нельзя. Если, конечно, у тебя далеко идущие планы.
— А у вас что? Серьезно?!
— У меня, Кузнецова, теперь со всеми серьезно. Нам сейчас отец нужен.
— Но нельзя же так...
— Как — так? Без чуйств, ты имеешь в виду? У меня, Юль, теперь одно чувство. Если я хочу вернуться в дом родной, то обязана обеспечить своей маман зятя!
— А если у него с твоей мамой будут плохие отношения?
— Конечно, плохие. А как с ней могут быть хорошие...
— Нет... Я этого не понимаю...
— После второй беременности поймешь!
— А у тебя что — вторая? — Юля сделала большие глаза.
— Двадцать седьмая! Выражение такое! Чтоб вместо мата! Или ты только матом понимаешь?
— Костикова, кончай!
— Обидчивая попалась! Квартиро-сдатчики все такие? — Последнее время у Насти трудно было понять, когда она шутит, а когда говорит серьезно. — Ну ладно, ладно... Так когда вы придете?
— Часов в одиннадцать.
— А позвонить перед выходом? Слабо?
— А телеграмму тебе не прислать?!
— А у вас почтальон мужчина или женщина? — осведомилась Костикова низким грудным голосом женщины вамп.
— Мужчина. Лет восьмидесяти.
— А я тебе говорю, мне все равно. Лишь бы не женатый!
— Разведем, если надо будет... — сказала Юля хмуро. Настины настроения ей определенно не нравились.
— Слушай, чего с тобой? Ты ж на день рождения идешь! К любимой бабушке. У тебя красная шапочка светиться должна, а ты хандришь!
— Отстань.
— Неужели из-за Мадлен?
— Мадлен-то как раз золото. Все сразу поняла. Но эти подонки... И Макс с ними.
— Ах, Макс...
— Ну я понимаю, он всего боится, но так же нельзя... Они бандиты! Они же ни перед чем не остановятся, если у них на дороге стать!
— А тебе, конечно, стоять негде. Обязательно на дороге. Причем на их!
— Да ну тебя!
— А хочешь, я со своим поговорю? — родилась вдруг у Насти идея. — Слышь?.. Давай я с ним поговорю.
— С кем?
— Ну с кем, с кем? С Анрушей! С Анри Тигранычем!
— Я думала, он сюда для другого приходит...
— Я серьезно. Он же критик, как-никак.
— Ну и что?..
— Ты че! Он музыкальный критик!
— Как — музыкальный?! Ты же говорила, что он что-то про кино писал?..
— Ну писал о музыке в современном кинематографе... Какая разница! Он же в любой газете может! У него знаешь какие связи! Всю твою банду по косточкам разберет. Про все расскажет!
— А не побоится? — засомневалась Юля.
— Он?! Да это его все боятся!
— Настька, — Юля была вне себя от радости. — Это спасение!
— Ну! И, между прочим, никакой прокуратуры не надо. Ни свидетелей! Ни очных ставок! И вы с Максом тут ни при чем! Мало ли откуда чего он узнал! Четвертая власть!
— Чего?
— Четвертая власть! Это он себя так называет! Ну, пресса в смысле, — объяснила Настя. — Он напишет, а они пусть отмываются.
— Может, они действительно после этого побоятся продолжать...
— Да они жить на этом свете побоятся! Они ж все застрелятся! А остальные повесятся! — нарисовала довольно кровавую перспективу Настя. — Ну что, интеллигенция?
— Я должна сама с ним поговорить, — заявила Юля решительно.
— Так тебе ж к бабке надо!
— Ну что делать... Совру чего-нибудь.
— Ты?! Соврешь?!
— Костикова! Ты что, не хочешь нас знакомить?!
Настя открыла дверь на лестничную площадку и вкатила в квартиру коляску.
—Я?! Да ради Бога! Просто... Юль, ты с ним только про маленькую не говори, ладно?
— В каком смысле?
— Ну так... Чтоб не зацикливался.
— Пожалуйста...
— Слушай, а зачем тебе вообще день рождения пропускать? Я ведь могу вам и завтра встречу устроить... И послезавтра...
— Нет, — Юля застегнула «молнию» на куртке. — Это надо делать как можно быстрее. Мало ли чего им в голову придет!
— Значит, сегодня Анруша остался без подарка, — вздохнула Настя и скрылась в комнате.
— Но ты же сама говорила, что тебе не обязательно... — растерялась Юля.
Костикова появилась из комнаты с ребенком на руках.
— Тихо! Не разбуди! — Настя положила маленького в коляску.
— Ты же сама сказала, что тебе с ним не обязательно, — повторила Юля шепотом, открывая входную дверь.
— Но как желательно!.. — улыбнулась Настя, выкатывая коляску на лестничную клетку.
Юля шагнула вслед за Костиковой и закрыла за собой дверь.
— Ну вот. А вы боялись. Я же сказала — никого нет! — Катя быстро прошла по коридору и скрылась в комнате — нужно было отыскать забытый Сергеем подарок.
Шведов же не спешил. Он остановился для начала посреди прихожей и с нескрываемым любопытством стал оглядываться по сторонам.
Найдя подарок, Катя отправилась на кухню.
— Если вы не мусульманин, могу предложить кофе, — донеслось до Шведова вскорости.
— Насколько я помню, у них проблемы со свининой, — прокричал Игорь Андреевич из комнаты.
— А насколько помню я — с врагами!
— В каком смысле?
— А по-моему, это у мусульман есть закон — «в доме врага не ем»!
— Это не у мусульман. — Игорь Андреевич рассмеялся. Катя нравилась ему все больше и больше.
— А у кого?
— Не знаю. Не помню. Но кофе, спасибо, не хочу.
—А бутерброд? — Катя возникла в дверях комнаты, что-то уже жуя. — Я голодная — ужас! С сыром, хотите?
— Давайте, — кивнул модельер.
— Айн момент. — Катя снова скрылась на кухне.
Игорь Андреевич смотрел и улыбался — удивительно, но именно так он себе все и представлял. Милый интеллигентный дом. Много книг — в основном, естественно, классика. Потолки и стены конечно же давно требуют ремонта. Раньше, наверное, в былые времена — все руки не доходили, а теперь... Непонятно, сколько нужно зарабатывать, чтобы позволить себе нормально отремонтировать трехкомнатную квартиру... Возможно, Игорь Андреевич и дальше предавался бы сентиментальным размышлениям, если бы не услышал вдруг, как хлопнула в коридоре дверь. Шведов замер на месте.
— Чертов дождь! Вышли погулять, называется! — громким шепотом с досадой проговорила Костикова, входя в квартиру. Ребенка она держала на руках.
— Ты опять дверь не заперла! — Юля быстро сняла мокрую куртку.
— Тихо! — прошептала Настя. — Разбудишь!
— Ты почему дверь не заперла! — перешла на шепот Юля.
— Ты ее сама закрывала!
— Смотри-ка, — кивнула Юля на Катины сапоги. — Никак, любимая тетка...
— А чего это она день рождения прогуливает? — Костикова пошла положить ребенка.
— Юля? А ты почему здесь? — выглянула из кухни Катя.
— Я почему? Это ты почему?
— Я за подарком по пути, а ты почему не у бабушки? Она тебя еще час назад ждала!
— А я уж подумала, у тебя тут тайное свидание...
— Ага, а то мне, бедной, негде. Так что у тебя случилось?
— У меня просто срочные дела. Я попозже заеду.
— Что значит — заеду? Без тебя дед никому за стол сесть не позволит!
— Ну Кать, ну у меня правда очень важное и очень срочное дело.
— Как зовут? — осведомилась тетка ехидно.
— Мадлен, — не осталась в долгу племянница.
— В твоем возрасте, — сказала тетка серьезно, — уже пора интересоваться мальчиками.
Юля прыснула. Не сдержалась и Катя.
— Юль, поставь чайник, есть хочется, — выглянула из комнаты Костикова.
— Привет, кормящая мать! — приветствовала Настю Катя.
— Повезло тебе, Юлька, — сказала Костикова с завистью. — И отец — человек, и тетка с пониманием.
Юля не ответила. Она стояла молча, в буквальном смысле слова разинув рот.
Всего в нескольких шагах от нее замер Игорь Андреевич Шведов собственной персоной, которому наконец надоело прятаться в комнате.
— Кажется, вы знакомы... — попробовала разрядить обстановку Катя.
— Здравствуйте, Юленька. Как поживаете? — первым пришел в себя Шведов.
— Что он здесь делает?! — бледнея от гнева, Юля повернулась к Кате.
— Зашел вместе со мной, — сказала Катя. — А что случилось, Юлька?
— Ваша мама очень волнуется за вас... — проговорил зачем-то модельер.
— А сама прийти боится?!
— Она же в больнице... — удивленно развел руками Шведов.
— Мама в больнице?
— А вы не знали?.. В больнице сейчас карантин, но на той неделе обещали, что все кончится. Вы сможете ее навестить.
— Что с ней?!
Шведов не нашелся что ответить.
— Ты знала? — набросилась на тетку Юля.
— Мы не хотели говорить, чтобы ты не волновалась зря... — проговорила Катя. — Помочь все равно невозможно... А потом... Вспомни, ты же сама не хотела о ней даже вспоминать! Кто говорил, что она тебе больше не мать?! Что слышать о ней не хочешь?!
— Что с ней?! — спросила Юля спокойно.
— Теперь уже ничего страшного.
— Это вы ее довели! — закричала вдруг Юля на модельера. — Вы! Я знаю! Если бы не вы, она была бы дома!
— Я подожду вас в машине, — кивнул Кате Шведов и, быстро накинув плащ, вышел.
— Я думала, ты друг, а ты с ним! — тут же накинулась Юля на Катю.
— Успокойся. Я сама по себе. А вот ты-то что с ним воюешь?
— Я сейчас поеду в больницу! — вместо ответа на вопрос сказала Юля. — Где она лежит?