– Сколько же вам лет? – удивился Реми.
– Спроси что полегче, сынок, – рассмеялась девица. – Уж и не помню, когда родилась. Мне кажется, до встречи с любимым я и не жила вовсе.
В соседнем помещении что-то бумкнуло, послышался громкий топот, и до них донесся грозный крик:
– Ше-е-ел, ты где? Выйди ко мне!
Девушка подскочила с кровати, заметалась, зачем-то схватила со стола потертую книжку. Опомнившись, приподняла свесившееся с кровати одеяло и указала на открывшееся пространство, поспешно приказав:
– Это отец, прячьтесь! Я выведу его, а вы бегите. Этот демон сможет активировать портал. Любимый, тебе не победить отца сейчас. Нужна та шкатулка. Вернись за мной, когда найдешь ее.
Микель кивнул с таким видом, будто сразу понял, о чем речь. Она сунула ему в руки какую-то мелкую блестящую вещицу и толкнула шерьера на пол. Юноши едва успели втиснуться в узкую щель и прижаться к стене, когда в комнату вошел нежданный визитер.
– Шел! Ты спишь, что ли? – спросил он. – А, читаешь.
По спине Реми пробежал холодок: он узнал голос морского царя. Микель почувствовал, как он дрожит, и осторожно положил руку ему на плечо. Король сжался в комок и затаился.
Морской царь оглушительно рассмеялся и выдал:
– Дочь, твой папаша сошел с ума!
Глава 19, в которой третий раз совсем не похож на первые два
Под кроватью было тесно и пыльно, но о том, чтобы вылезти, не могло быть и речи. Над их головами обезумевший морской царь пытался втолковать что-то своей дочери.
– Почему ты пришел сегодня? Год еще не истек, – сердито сказала девушка, громко захлопнув книгу и вставая с кровати. – Мой ответ прежний. Я не разлюбила его. Или тебе срочно потребовалось вино? Ты и без меня знаешь, где его взять.
В крошечную щель между покрывалом, свисающим к самому полу, и стеной Реми увидел, как Шелестиаль схватил свою дочь и закружил по комнате.
– Он жив! А-ха-ха-ха! Представляешь? Он не умер! Лён, он вернулся! Он так изменился за эти годы… Но это неважно! Главное, что он жив. Только почему-то сбежал, и я не успел его догнать. Бегал Лён всегда быстро. Как только найду его, окружу заботой, роскошью, всем, что только можно пожелать, и у него больше не останется причин бежать. Я сделаю все, чтобы он был счастлив! – Морской царь на секунду остановился. – Лён пришел с тем человеком. Тот парень привел его ко мне и ушел… – Царевну вновь подхватил вихрь радостного танца. – Они оба совсем не изменились за эти столетия! Понимаешь, что это значит? Я старый дурак!
Шелестиаль хохотал как ребенок. Он кружил дочь и все трещал без умолку точно так же, как щебетала она несколько минут назад. Вдруг царь остановился. Лицо его сделалось серьезным.
– Я совершил ошибку, Шел. Я был несправедлив к тебе. Увидев их вдвоем, я растерялся. Идем же скорее, его нужно найти, он знает, где Лён! Даже если мне это будет стоить жизни, я вытрясу из него правду…
Морской царь с дочерью стремительно покинули комнату, а вскоре шаги и звуки их голосов растворились в звоне портала.
Микель и Реми выждали минуту и, убедившись, что никто не вернется, вылезли из-под кровати. Короля так и разбирало поговорить с шерьером по душам, но он понимал, что время неподходящее. Оказавшись у портала, Реми коснулся рамы. Она засияла. Юноши взялись за руки, в третий раз прошли сквозь арку и вынырнули из нее уже в пещере – той самой, через которую Микель тащил сопротивляющегося Льёненпапиля. Они посовещались и прикинули, как обезвредить разбойников. Микель отправился на разведку, но меньше чем через минуту вернулся, чтобы забрать Реми с собой.
– Все беспробудно спят, – сообщил он. – Я видел несколько пустых бутылок «Звездного мальчика». Не удивлюсь, если это дело рук того мелкого демона, похожего на тебя.
Они спокойно выбрались из озера и обошли мирно посапывающих пьяных разбойников. Спутники почти покинули лагерь, когда Реми громким шепотом скомандовал:
– Стой.
Микель вопросительно уставился на него.
Король подошел к ближайшему разбойнику, самому тощему и безобидному, и принялся связывать ему руки за спиной.
– Возьмем его с собой, – шепнул он. – Надо выяснить, кто их нанял.
Микель кивнул и закинул разбойника на плечо, как пушинку, а сумку с провиантом грабителей, которую успел предусмотрительно прихватить, перебросил Реми.
Беглецы углубились в лес. Найдя подходящее место – запрятанную в густой чащобе небольшую поляну, они устроили привал, чтобы наконец перевести дух.
За то время, что они пробирались сквозь заросли, король успел пересказать Микелю последние истории, услышанные от Мальтруя. Во-первых, они оказались вовсе не легендами, а частью правды, хоть и искаженной. Во-вторых, он понятия не имел, с какого бока подступиться к занимавшей его теме.
Привязанный к дереву разбойник тихонько сопел и не думая просыпаться, костер уютно потрескивал, на лес опускались сумерки. Реми держал надетый на ветку ломоть хлеба над пламенем и медленно поворачивал его то одним боком, то другим, любуясь появляющейся румяной корочкой. Микель нанизывал на самодельный вертел жирную утку, которую только что ощипал и выпотрошил.
Оба молчали уже довольно долго, так что становилось все более неловко начать разговор.
Первым потерял терпение Реми:
– Послушай, рано или поздно нам придется это обсудить.
Голос юноши в пронзительной тишине прозвучал громко, звонко и решительно, Микель даже слегка вздрогнул от неожиданности:
– Обсудить что?
Реми пристально посмотрел на шерьера: он и правда такой дурак или только прикидывается, уходя от ответа? Однако тот выглядел растерянным. Видимо, думал о чем-то своем и не сразу понял, куда клонит его собеседник. Король вздохнул и начал:
– То, что произошло в пещере, когда я был ранен. И то, что случилось, пока мы прятались под кроватью. И то, что ты примчался за мной в подводное царство, перебив по пути армию морского царя… – Он вдруг запнулся, осознав одну деталь. – Кстати, раз ты так легко укладываешь на обе лопатки легендарных воинов, какого черта так скромничал, когда надо было разогнать шайку разбойников?
Микель замялся, подбирая слова, и наконец выдал:
– Я боюсь убивать.
– Что?
Шерьер взъерошил волосы на затылке, вздохнул, собрался с силами и продолжил:
– Я говорил тебе, что в училище меня недолюбливали. Причина была в том, что я отличался от них. От рождения мне досталась немного… нечеловеческая сила, потому на одном из первых занятий я не рассчитал ее и случайно сломал руку своему спарринг-партнеру. С тех пор все там меня боялись и ненавидели. Я и сам долго себя ненавидел и не мог принять. Только несколько лет назад я узнал, что в моих жилах течет кровь морского народа. Все книги, которые мне удалось найти, давали лишь смутные представления о том, на что способно мое тело. А некоторые утверждения в этих книгах и вовсе оказались откровенной ложью. О светящихся глазах там не было ни слова, зато довольно подробно рассказывалось о лечебных свойствах телесных жидкостей полукровок. Тогда я и понял, что один из моих родителей не человек. – Шерьер затих на пару мгновений, переводя дыхание. Он не привык много говорить, так что ему пришлось отхлебнуть воды из фляги – в горле пересохло. – Среди моих сослуживцев вскоре появился сильный парень. Думаю, он меня ненавидел. Я уклонялся от драк с ним, сколько мог. Старался отвадить его едкими ответами, поставить на место. Всячески показывал, что распри мне не нужны. И это действовало, пока однажды он не загнал меня в угол. Мы сцепились на одном из самых высоких мостов, перекинутых через ближайшую реку. Он был почти таким же сильным, как я, стойко переносил все удары и даже умудрился оставить мне пару синяков. Его здорово удивило, что я сильнее. Видимо, он думал, что я избегаю драк из-за трусости и слабости, и надеялся с легкостью одержать верх. В конце концов он понял, что честно не победит, так что вцепился в меня и скинул с моста. Этого ему показалось мало. Когда мы упали в воду, он потянул меня на дно.
Что было дальше, Реми мог себе представить. Он знал, что Микель прекрасно мог дышать под водой часами.
– Ты утопил его? – тихо спросил король.
– Нет. – Микель разворошил палкой прогоревшие угли и наконец поставил нанизанную на вертел утку на две рогатины. – Он был из морского народа. Рассчитывал утопить меня, ведь думал, что я просто человек. Меня так это разозлило, что я решил его проучить. Притворился, что слабею, чтобы он потерял бдительность, а сам собрал все силы и врезал придурку по ребрам. Даже сквозь толщу воды я слышал омерзительный треск, с которым ломались кости. А потом у него изо рта хлынула кровь. Я испугался.
Слушая этот рассказ, Реми постепенно начал понимать, отчего порой Микель будто обороняется, откуда в нем столько ехидства и умения одерживать верх в словесных перепалках. И почему иногда в поведении шерьера чувствуется столько страха и одиночества.
– Тот парень выжил? – спросил он.
– Когда я вытащил его на берег, раны на теле почти полностью затянулись. Я хотел поговорить, расспросить о морском народе. Ведь у меня были лишь те крохи знаний, что удалось добыть из немногочисленных сомнительных книг. Но когда он пришел в себя и понял, что его тайна раскрыта, мгновенно оттолкнул меня и нырнул в реку. Больше я его не видел. Но этого случая хватило, чтобы понять: морские жители гораздо выносливее людей. В другие годы я сталкивался с ними еще несколько раз, так что утвердился в этой мысли. Они почти бессмертны. Даже самые опасные раны и переломы заживают на них в считаные часы. Однако эта их лечебная сила не распространяется на окружающих. В отличие от меня, они могут помочь только себе.
Реми развеселился. Он пересел поближе к Микелю и, смеясь, сказал:
– Получается, я счастливчик, раз на моей стороне есть такая великолепная ходячая аптечка, как ты! – Он вдруг замер, припомнив еще кое-что. – Скажи честно, во время нашего боя на фьютиях ты сильно сдерживался?