Ночные вылазки и похищение безделушек притупляли чувство безысходности, но не могли избавить от него полностью. Реми задыхался. Задыхался от условностей, от вечного груза обязательств, от невозможности принадлежать себе. И вот Микель дал ему возможность сбежать от всего, стать свободным.
Но это была ловушка.
Оказалось, он был всего в одном шаге от того, чтобы нацепить на себя новые оковы, на сей раз навечно.
В дверь тихонько постучали. Реми стремительно обернулся, собираясь немедленно выставить шерьера, и обнаружил на пороге Мальтруя, спешащего прикрыть за собой дверь.
– Прости, что нарушаю твой покой, однако я подумал, что у тебя, наверное, много вопросов, – сказал он. – Не обещаю, что отвечу на все, но какую-то весомую часть твоего любопытства удовлетворить постараюсь. Итак, – он присел на край кровати, – что тревожит твое сердце и терзает разум?
Реми оттолкнулся от подоконника и несколько раз прошелся вдоль комнаты туда-сюда, судорожно перебирая в голове ворох накопившихся мыслей. В конце концов юноша сел на постель рядом с торговцем, всем видом демонстрирующим готовность слушать, и протяжно вздохнул. Он попытался выбрать самое главное и вдруг понял, что вовсе не хочет говорить о морском народе.
– Не знаешь, с чего начать? – спросил Мальтруй. – Начни с малого. Что-нибудь простое и не слишком важное, но не дающее тебе покоя.
Еще раз обдумав события последних недель, Реми с удивлением осознал, что его действительно давно по-настоящему беспокоит один вопрос. Тогда он собрался и наконец произнес:
– Как заставить Микеля слушаться меня?
Бровь торговца дернулась, но в остальном он ничем не выдал своей растерянности.
– Вам нужен раб?
– Это другое! – поспешно перебил его Реми. – Я просто беспокоюсь о нем! Он безрассуден и уже дважды обещал мне, что не ослушается, но недавно снова… Черт! Да этот кретин в любой момент может помереть на моих руках!
Мальтруй посмотрел на короля и мягко, по-отечески улыбнулся.
– Что ж, – сказал он, – то, что тебя заботит здоровье друга, похвально. Для начала мне хотелось бы уточнить несколько важных деталей. Скажи, отец когда-либо поднимал на тебя руку? Какие у тебя отношения с прислугой во дворце? Есть ли кто-то очень близкий? Ты кого-нибудь связывал? Пришлось ли это тебе по вкусу? Тебе нравится подчинять или же подчиняться?
С каждым новым вопросом Реми становился все пунцовее. Юноша не знал, куда прятать глаза, кисти казались будто чужими. Он теребил собственные пальцы, смущаясь, пока наконец нервы его не сдали. Реми понял, что, если не будет честен, ему не смогут помочь.
– Да нет же, Мальтруй! – быстро затараторил он, чтобы поскорее разделаться с этим неловким разговором. – В прошлом Микель попал в лапы психа, который годами пытал его. И теперь каждый раз, когда что-то напоминает ему о тех временах, он теряет связь с реальностью, глубоко уходит в себя и не реагирует ни на какие слова. Дважды я каким-то чудом сумел вывести его из этого состояния, вернуть в сознание. Но я совсем не уверен, что удастся снова провернуть такое. Мне было страшно, но, кажется, Микель в эти моменты напуган во много раз сильнее. Просто… Просто мне надо увериться, что он больше не будет так делать! Я будто упускаю нечто важное.
– Прекрасно, – выдохнул Мальтруй с облегчением. – Расскажи, как ты его шокировал?
На лице юноши отразилось недоумение.
– Шокировал?
– Бил по щекам? Брызгал водой в лицо? Щелкал по носу? Как долго ты пытался привести его в чувства, прежде чем он очнулся? Какие слова-рычаги использовал?
– Слова-рычаги?
Повисла неловкая пауза. Реми захлопал ресницами. Торговец устало потер веки и терпеливо произнес:
– Ты сказал, что пару раз тебе удалось вывести его из этого транса. Как у тебя это получилось?
Король заерзал, глаза его забегали. Его смущал этот разговор, ему отчего-то вовсе не хотелось говорить о той мелодии, но отступать было поздно. К тому же попросить помощи он мог лишь у Мальтруя, ни с кем другим Реми бы не смог поговорить.
– Ну я ему спел! – выпалил король.
Несколько мгновений они с Мальтруем смотрели друг на друга.
– То есть всего лишь какая-то песня?
– Не какая-то. Я слышал эту мелодию во сне, и почему-то она засела в голове. – Реми вдруг осенило. – Хорошо, что ты напомнил мне об этом! Я чуть не забыл, что эта песня перекликается с той легендой о деве Шелковелии и войне Карлайле, которую ты как-то рассказывал.
– Любопытно.
– Кстати, Микель здорово поет. Я сам слышал. А потом, на ярмарке, он зачем-то притворялся, что не умеет.
Мальтруй прищурился:
– Ты пытался заставить его петь? О, Реми, не стоило этого делать.
Все краски разом схлынули с лица Реми.
– Ч-что я натворил? – осторожно спросил он.
– Дело в том, дорогой клиент, – начал Мальтруй, и голос его приобрел знакомые интонации бывалого продавца редких диковинок, – что сокровенные песни морского народа имеют некоторые побочные эффекты. Поэтому господам, охочим до развлечений, просто необходимо думать о последствиях, прежде чем просить представителей древнего волшебного племени петь о чем-то, в чем эти самые господа не смыслят. Вот, взгляни, это дали мне те шелки.
Торговец пошарил за пазухой, выудил небольшой сверток и протянул королю. Пребывая в каком-то оцепенении, юноша взял его, развернул и уставился в текст.
– «Песнь шелки способна подчинить себе человека, услышавшего ее…» Хм-м-м… – задумался Реми. – Но я уже пару раз слышал пение Микеля и не чувствую в себе каких-то изменений.
– Пару раз? – вытаращил глаза Мальтруй на вновь вспыхнувшего Реми. – Ты уверен?
– Вроде да. Если считать тот раз, во сне. Почти уверен, он пел мне, пока я был в отключке.
– В таком случае он должен был сказать тебе о Трех Мелодиях Моря, – улыбнулся Мальтруй. – И раз он этого не сделал, то я могу предположить лишь две причины такого поведения. Либо он хотел обманом привязать тебя к себе и сделать своей Тихой Волной, либо…
– Либо? – подался вперед Реми. Успев так хорошо узнать Микеля, он не мог даже представить, что тот решит сделать что-либо ему во вред.
– У него уже есть Тихая Волна, поэтому его пение на тебя не влияет.
– А?!
Услышанное не желало укладываться у Реми в голове. Он осознал, что в общем-то второе предположение Мальтруя не лишено смысла. Особенно если вспомнить рассказы Микеля о годах учебы и единственном друге. Неужели он так держался за ключ Генри из-за того, что тот был его Тихой Волной? Значит, вот какая это была дружба? Верить в это не хотелось до такой степени, что у Реми скрутило желудок.
– А нельзя ли как-то узнать наверняка? – робко спросил король.
Мальтруй хмыкнул. Он не стал унижать или высмеивать юношу за детские взгляды на дружбу. Вместо этого торговец ободряюще хлопнул его по плечу и сказал:
– Давай-ка разберемся. Если у Микеля уже есть Тихая Волна, то она должна все время находиться где-то поблизости. Если же она далеко, он будет сходить с ума от беспокойства. Я уж не говорю о том, как бы он себя вел, потеряй он ее. Проще говоря, Тихая Волна – это человек, за которого твой шерьер переживает больше, чем за кого бы то ни было, даже больше, чем за себя. Ты провел с ним столько времени, что, думаю, никто не сможет дать тебе ответ на этот вопрос, кроме тебя. Разве только сам Микель.
Мальтруй замолчал и выжидающе уставился на Реми.
Король опустил глаза и попытался припомнить, как вел себя шерьер в последнюю неделю. Они постоянно от кого-то убегали, так что он совсем не обращал внимания на отношения Микеля с другими людьми. Сейчас юноша очень об этом жалел и проклинал свою невнимательность. В тот день шерьер ушел плавать в озере. Один.
Один ли?
После этого они встретили Льёненпапиля, морского царя и его многочисленную охрану, разбойников… А дальше была погоня и ярмарка. Был ли кто-то рядом все это время? Волновался ли шерьер о ком-то больше, чем о себе?
Реми припомнил, как Микель, ворча что-то сердитое себе под нос, тащил его за собой по улочкам и переулкам. Как непривычно вел себя в темной пещере, когда не знал, что король уже догадался, кто перед ним. Как напуган был в комнате морского царя. Тогда Реми даже подумалось, что это может стать началом крепкой дружбы, но шерьер каждый раз как будто намеренно отдалялся, выстраивая между ними стену.
Только теперь до него дошло: Микель не просто так держался подальше. Он подсознательно пытался удержать себя и Реми от глупости, от заключения пожизненного магического контракта!
А что в ответ делал сам Реми?
Обвинял. Злился. Провоцировал. И вероятно, не раз ранил и без того измученного жизнью парня неосторожными, несправедливыми словами.
Сердце Реми отчаянно забилось. Мальтруй все понял по его лицу.
– Ну вот вам и ответ, – сказал он.
– Проклятье… – прошипел Реми, вскакивая. – Проклятье! – Король рывком распахнул дверь. – Где он? Где Микель?
Глава 37, в которой оговариваются условия
Оббегав весь коттедж, заглянув в каждую комнату и не найдя шерьера, Реми наткнулся на смотрителя.
– Ищете того мальчишку? – усмехнулся он. – Вы опоздали.
– В каком смысле? – Отчаяние стиснуло грудь юноши.
– Я видел, как он седлал коня. Это было довольно давно. Вам уже не догнать его.
Король на секунду замешкался, а затем кинулся в комнату, где оставил Мальтруя. Торговец сидел все там же, неторопливо почитывая одну из найденных в шкафу книг.
– Мальтруй, он исчез! Ты должен помочь мне найти его! – воскликнул Реми и, не давая вставить ни слова, затараторил: – Это все моя вина! Я не заметил, что причинил ему боль, я оттолкнул его, я переживал не о том, о чем следовало. Я все сделал не так, во всем ошибся!
Продолжая укорять себя, юноша тащил торговца к входной двери, и, когда он наконец замолк на секунду, лишь для того, чтобы перевести дыхание, Мальтруй спросил:
– Ну а я-то чем смогу вам помочь?
– Как ты не понимаешь? Ты должен помочь мне придумать план, найти его, разыскать, поймать!..