– Чего же хочет от меня ваше самопровозглашенное величество? – поинтересовался он. – Я должен отречься от престола и сказать, что истинный наследник вы? Что ж, надеюсь, никому из совета не придет в голову мысль искать на вашем теле метку короля. Ах, неужели вы не знали, что человек без родимого пятна не может занять престол? Надо же, как неловко получилось. Столько страданий, столько грандиозных планов – и разбились о такую мелочь. – Реми снисходительно усмехнулся. – Мне даже вас немного жаль, Антуан. Может, тогда вас устроит почетная должность придворного ученого? Упс, я все забываю, что вы ничего не смыслите в науке. Матушка, кажется, ты говорила, что наш старый шут недавно слег с радикулитом?
Антуан сжал кулаки, скрипнул зубами, но сумел сдержаться. Вместо этого он сладко улыбнулся и парировал:
– Пассивная агрессия? Как мило. – Он встал с трона и прошелся вокруг стула, на котором сидел Реми. – Возможно, для тебя это будет новостью, но насчет метки на моем теле ты можешь не волноваться, об этом я позаботился.
– О, так метка есть? – не смутился король. – Спешу заметить, что отговорками про родимое пятно в заднице вы не отделаетесь. Ради сохранения традиций и проверки подлинности советники не постесняются залезть и туда.
Антуан треснул кулаком по спинке стула прямо возле головы Реми и прорычал:
– Все, что тебя должно сейчас волновать, – это способ угодить мне! Ты же у нас умный? Вот и придумай, как убедить советников в том, что этуайский трон по праву мой! – Он кружил вокруг Реми и в ярости выплевывал слово за словом. – Мелкий паразит, спутал мне все карты, чуть не испортил годами вынашиваемый план, заговорил зубы моей самой верной служанке! – Он замер в пугающей близости от лица юноши. – Откажешься подчиниться – королеву обвинят в измене короне и сговоре с Мальтруем с целью убить короля Джула. А будешь разыгрывать из себя героя – я лично позабочусь, чтобы и ее, и его, и их нерожденного ублюдка казнили самым унизительным способом. – Последнюю фразу он прошипел королю прямо в ухо и вдруг вцепился в его мочку зубами. Реми вскрикнул от испуга и боли.
Когда Антуан отстранился, губы его были измазаны кровью, а на лице сияла безумная торжествующая улыбка. Не оставалось никаких сомнений: он медленно, но верно лишался рассудка, и неизвестно, насколько давно это началось. С разумным человеком еще можно было договориться, но с безумцем придется держаться настороже, иначе в порыве гнева он не совладает с собой.
– А теперь закрой пасть, встань на колени и умоляй.
Реми посмотрел на мать, которая обнимала и прижимала к груди избитого почти до неузнаваемости Мальтруя. Вспомнил пустые глаза Микеля, когда тот уходил в себя, чтобы забыть обо всем, что творил с ним учитель. Вспомнил дружеские подтрунивания и теплые объятия… Видимо, время и правда пришло. Пора было заканчивать с шутовством и брать на себя ответственность за чужие жизни, даже если ради этого придется распрощаться со своей.
Гордый король Этуайи, законный наследник трона и надежда королевства, без тени сомнения опустился перед безродным человеком на колени и покорно сказал:
– Хорошо. Я сделаю все, что ты захочешь. Только пообещай, что избавишь Микеля от его мучителя, перестанешь дурачить Элизабет и оставишь в покое мою мать с Мальтруем. Уверен, я смогу убедить совет в том, что никто, кроме тебя, не достоин занять трон. Мы покинем Этуайю и никогда не вернемся. Я откажусь от права на престол и позабочусь о том, чтобы оно не распространялось на любых моих возможных потомков.
Антуан окинул его взглядом, полным недоверия. Он хмыкнул, вернулся к трону и поудобнее устроился на нем.
– Если ты не пытаешься обмануть меня, если хочешь получить своего шерьера, тогда в знак раскаяния и смирения… – Он лениво посмотрел вокруг. И остановился на горшочке с розами, стоящем на столике рядом с троном: небрежный садовник позабыл там свои ножницы. Антуан швырнул их к ногам Реми. – Немедленно откромсай эти раздражающие лохмы!
В Этуайе только военные и простолюдины стриглись коротко. На службе и в работе длинные волосы только мешали. Человеку же благородного происхождения не было нужды даже представляться, чтобы все вокруг знали: перед ними аристократ. Длинные ухоженные локоны говорили сами за себя.
Услышав приказ, Реми сгреб в охапку золотистые пряди, без малейших колебаний грубо и неровно обрезал их и швырнул к ногам Антуана. Шею обдало холодом. Это был акт унижения. Но все, о чем мог думать Реми, так это о том, что на это скажет Микель.
Слезы подступили к горлу. Реми проглотил их, гордо выпрямил спину и посмотрел прямо в глаза Антуану, который заливался ликующим смехом.
– Я сделал то, что ты просил. Теперь твоя очередь. Сдержи слово.
– Нет, – отрезал Антуан. – За все, что натворили твои предки, ты не заслужил мирной жизни. Как и Микель. Как и все потомки Льёненпапиля и морского царя. Ты будешь вечно прислуживать мне, пресмыкаться и унижаться.
Казалось, ему было мало того, что он уже успел сделать. Антуан упивался властью, попирая честь бывшего монарха, но ему словно все еще чего-то не хватало. Он посмотрел на Реми. Тот все еще стоял на коленях, и на его бледном лице не было испуга – только отчаянная решимость.
– Если ты отпустишь моих близких и дашь им возможность жить спокойно, я готов всю жизнь служить тебе хоть подставкой для ног, – хладнокровно сказал юный король.
Эта несгибаемая воля взбесила Антуана. Что могло унизить этого королька сильнее? Что с ним сделать, чтобы стереть с его лица это раздражающее выражение? Как сбить с него спесь, испугать, растоптать, сломать, морально уничтожить?
– Волос недостаточно. – Узурпатор облизнулся. – Хочу отнять у тебя еще что-нибудь. Может, выколешь себе глаза? – рассуждал он, но, заметив, как король бесстрашно сжал в руке ножницы, передумал. – Хотя нет, слепой слуга мне не нужен. Немой, пожалуй, тоже. Отрезать уши? Заманчиво. Но хотелось бы чего-то такого, что унизит тебя перед всеми и будет преследовать всю жизнь… – Он на секунду замолчал, и вдруг его будто посетила гениальная мысль: – Ну конечно! Клеймо раба! Вот возмездие, достойное короля!
Антуан подскочил к Реми.
– После совета мы тебя заклеймим прямо вот здесь, – он постучал пальцем по лбу юноши, между светлых бровей, – чтобы все видели и знали, что ты лишь жалкая псина! Если скажешь все, что я велел, так и быть: пощажу твою мать и щенка в ее животе.
Реми сжал зубы. Он знал про клеймо раба из исторических книг. Лет двести назад им отмечали слуг самого низшего происхождения да бывших фавориток и фаворитов, лишившихся благосклонности короля. Один из предков Реми посчитал эту традицию варварской и упразднил клеймение, а все тавро были переплавлены. Все, кроме одного, которое тогдашний правитель велел повесить в зале совета в назидание власть имущим потомкам.
– Если это заставит тебя сдержать слово и спасет жизни моих близких, я приму твое условие.
– Нет, сынок, нет! – вскинулась королева и заплакала. Мальтруй сильнее прижал ее к себе.
Мучитель же торжествующе расхохотался и вновь уселся на трон. И как раз вовремя. Двери распахнулись, и Антуан мгновенно прекратил смеяться. В его взгляде не осталось и тени того безумия, которое плясало там всего секунду назад.
В зал начали входить советники. Они увидели на полу избитого Мальтруя, бледную королеву в его объятиях, Реми на коленях перед троном, на котором восседал бывший ученый. На секунду королю подумалось, как, должно быть, нелепо вся эта картина выглядит со стороны. У него появилась надежда, что, увидав на троне захватчика, советники возмутятся и что-нибудь предпримут, чтобы восстановить справедливость и вернуть власть законному монарху.
Зал постепенно наполнялся. Это были все те же люди, что и в прошлый раз, – закоснелые старики, чей ум утратил гибкость. Реми не увидел ни одного дружественного лица. Похоже, Антуан долго и планомерно, каплю за каплей, вливал в их маразматические головы выгодные ему идеи.
– Что здесь происходит? – скучающим тоном поинтересовался главный советник. – По какому неотложному поводу мы должны собраться на два дня раньше оговоренного? Неужели королю стало лучше? Мы вполне могли бы потерпеть и до послезавтра, заседание уже было назначено.
– Присаживайтесь, уважаемые советники! – как радушный хозяин, предложил им Антуан. Похоже, власть пьянила его не хуже «Звездного мальчика». – Сегодня для вас есть сразу несколько новостей. И это совсем не те новости, которые вы ожидали услышать.
На лицах некоторых советников появилось искреннее любопытство. Другие же выглядели снисходительно высокомерными и не слишком заинтересованными. По их реакции Реми сразу понял, что большая часть совета уже знают, о чем расскажет Антуан, и не то чтобы возражают против государственного переворота. Он с удивлением отметил, что среди этих людей довольно много тех, кто поколениями служил короне и считался чуть ли не членом семьи.
Антуан махнул слугам, и они внесли в зал увесистый сверток.
– Уважаемый совет! – начал он. – Многие здесь знают, что я прибыл сюда под покровительством кузена его величества, но мало кто догадывается, с какой целью он взял меня с собой в этуайский дворец. Мой благодетель подозревал, что дела при дворе нехороши, и попросил меня провести расследование. Сегодня я поспешил собрать совет на два дня раньше, так как мой наниматель убит! – Он махнул рукой, сверток развернули, и перед собравшимися предстало окровавленное тело кузена. – Причиной его смерти оказался заговор, и я должен с прискорбием сообщить, что вас много лет обманывали. Думаю, не надо объяснять уважаемому многомудрому совету, кто стоял во главе этого заговора.
Советники устремили свои взоры на тело кузена, горло которого было разворочено фьютией Реми. Не теряя времени, Антуан принялся рассказывать о наступившей десять лет назад смерти короля Джула, о коварстве Реми и королевы, об их порочных связях … Он так умело сплетал правду и ложь, перетасовывая факты с выгодными для себя домыслами, что старики слушали его развесив уши и кивали. Главный советник даже время от времени добавлял: «я знал» или «я догадывался». Под конец своей разоблачительной речи Антуан поднялся с трона и достал из-за пазухи старый пожелтевший свиток.