Посидев ещё несколько минут неподвижно, Мирослава спросила сама себя: «И что же делать?»
Ответ пришёл немедленно: пришла пора познакомиться со старшей соседкой тётки Аркадия Бессонова Софьей Михайловной Пушкарской.
Сделать это лучше всего днём, когда её дочь и зять на работе. И самое главное – не попасться при этом на глаза Тарасовой.
Это трудно, но всё-таки достижимо, если постараться. Вот только без машины теперь никак не обойтись.
Глава 18
Выйдя из своего номера, Мирослава недолго думая спустилась с лестницы и подошла к портье.
Сегодня дежурил Сергей Маврин, чему она искренне порадовалась. Виталий Усов, хоть она и вытрясла из него информацию, был ей несимпатичен.
Сергей охотно откликнулся на её просьбу подсказать ей недорогое и удобное местечко, желательно не слишком далеко от гостиницы, где можно без проблем взять машину напрокат.
Портье назвал ей адрес и даже не поленился позвонить в сервис и порекомендовать её как ответственного и надёжного человека.
– Спасибо вам большое, Сергей, – искренне поблагодарила Мирослава, прежде чем покинуть «Чайку».
Пройдя всего около десяти минут пешком, она отыскала нужное место, где ей и оформили машину напрокат без всяких проволочек.
Она выбрала серую «девятку», чтобы не особо бросаться в глаза.
Но в первый день дежурства возле дома Тарасовой прошёл впустую. Капитолина Ивановна сидела дома как приклеенная.
На второй день тоже не было никакого движения, Мирослава уже начала беспокоиться, что продукты Тарасовой кто-то доставляет на дом. Но вот в двенадцать часов дня, к её облегчению, Капитолина Ивановна вышла из дома с маленькой тележкой на колёсиках.
«Видно, собралась на рынок, – подумала Мирослава, – если бы в магазин за хлебом и молоком, то навряд ли взяла бы с собой тележку».
Она подождала, пока женщина подальше отойдёт от дома. А то у пожилых людей по-всякому бывает, вдруг вспомнит, что что-то забыла, и вернётся домой.
Но спустя десять минут стало ясно, что Тарасова вернётся, только сделав покупки.
Волгина выбралась из машины и, чтобы не привлекать к себе внимания, степенным шагом направилась к подъезду, поднялась на четвёртый этаж и нажала на звонок двери, где жила Пушкарская с семьёй.
Мирослава думала, что вот сейчас она задаст Софье Михайловне прямой вопрос, и та объяснит ей, зачем летала в ночь перед убийством в город, где жила Екатерина Терентьевна Самсонова, и отчего так быстро вернулась.
Объяснение наверняка окажется очень простым. И ей, Мирославе, придётся искать нового кандидата на роль убийцы Самсоновой.
Но дверь ей никто не открывал.
Мирослава позвонила второй раз, третий, с тем же результатом.
«Может, она тоже ушла в магазин? – предположила Мирослава. – Хотя с утра из подъезда вышла только одна пожилая женщина, и это была Тарасова».
Волгина подумала и позвонила в квартиру на этой же площадке. Снова ни звука в ответ.
Звонок в четвёртую квартиру дал тот же результат. И лишь в одной из квартир третьего этажа ей открыли дверь.
Открывшим был долговязый подросток лет четырнадцати-пятнадцати.
– Вам чего, тётенька? – спросил он ломающимся голосом.
– Здравствуйте, я ищу Пушкарскую Софью Михайловну.
– Так они на четвёртом этаже живут! – пробасил мальчик.
– Я знаю, но там никто не открывает.
– Кто же вам откроет, если их нет! – голос подростка сорвался на высокую ноту. Кажется, это называется «дать петуха».
Парень покраснел, но Мирослава сделала вид, что ничего не заметила.
– А где же они все? – спросила Волгина.
– Как где? – удивился подросток, – Фёдор на работе. Стервозина его, ой! – запнулся он, и, снова покраснев, пояснил: – Бабушка так Клару называет, Фёдорову жену.
– И за что же она её так немилостиво?
– Да, – отмахнулся подросток, – Клара вообще-то очень даже ничего, не вредная. Только бабушка говорит, что у неё ни кожи ни рожи, а в артистки она через постель пролезла.
– Что же, она такая некрасивая?
– Почему некрасивая? Симпатичная и фигурка у неё, как часики.
– Какие часики?
– Песочные! – удивился её непонятливости подросток. – Просто Кларе не хватает таланта. Но роли второго плана ей удаются. Я ходил с мамой и братом на спектакли с её участием, – гордо заявил он.
– Понятно. Клара в театре?
– Нет, – парень почесал в затылке, – Федя вроде говорил, что она на гастролях в Мочаловске. Это тут недалеко, – он сделал неопределённый жест рукой, точно указывая ей направление неведомого Мочаловска.
– Ага. А где же сама Софья Михайловна?
– Так на даче она!
– На даче?
– Да, она, как говорит опять же моя бабушка, чтобы не мешать молодым, уезжает на дачу в апреле, а приезжает ближе к декабрю. Хотя я думаю, – добавил подросток, – что ничем она им мешать не может. Софья Михайловна громкую музыку не включает, чечётку не выбивает, перфоратором стены не долбит. Так что, скорее всего, она сама от них сбегает!
– Зачем?
– Чтобы на природе свежим воздухом подышать и ни от кого не зависеть.
– Я склонна с тобой согласиться, – серьёзно проговорила Мирослава, – а ты не подскажешь мне, как найти дачу Софьи Михайловны?
– Я бы и рад вам помочь, – по-взрослому ответил подросток, – но адреса их дачи я не знаю.
– А ваша бабушка? – с надеждой спросила Мирослава.
– Так ба ещё в том месяце укатила, как она сказала, в Ленинград, – и добавил, как бы извиняясь за бабушку: – Всё никак она не привыкнет называть город Питером.
– Вернётся она не сегодня и не завтра, – обронила Мирослава.
– Это уж точно, – подтвердил подросток, снова перейдя на бас, – у неё там племянница с мужем и двойняшками, так что они бабушку скоро не отпустят.
– Спасибо большое, – проговорила Мирослава.
– Так не за что, – подросток потоптался на месте и посоветовал: – А вы вечером приходите. Федя часов в шесть уже дома. Вот он вам точно расскажет, как найти Софью Михайловну.
Так что Мирослава вернулась в гостиницу несолоно хлебавши.
Надежды на то, что Капитолина Ивановна уйдёт куда-то вечером, у Мирославы не было, и времени посвятить слежке, скажем, недели полторы, тоже не было.
Хорошо будет, если сегодня Тарасова не вздумает спуститься вечером к подъезду и посидеть с соседками на лавочке.
Насколько помнила Мирослава, скамейки возле самого подъезда не было, но пара лавочек стояла в отдалении, за детской площадкой.
Оставалось только надеяться, что Капитолина Ивановна не обладает орлиным зрением.
Но предпринять меры безопасности всё равно требовалось. Поэтому она купила себе приличный парик и тёмные очки в форме бабочки.
Вечером Волгина надела вместо джинсов, из которых почти никогда не вылезала, длинную серую юбку, чёрную блузку, на ноги, вместо кроссовок, чертыхаясь, натянула лодочки на среднем каблуке.
– И как это женщины ходят в такой обуви постоянно?! – вырвалось у неё вслух. – Это же пытка! Привет из времён средневековой инквизиции.
Загрузившись в «девятку», Мирослава прибыла около шести часов на место и стала ждать, когда Фёдор Шляхтин придёт с работы. Но так как Фёдора в лицо она не знала, то с интересом разглядывала всех мужчин, направляющихся к подъезду, и гадала, кто же из них сосед Капитолины Ивановны.
Наконец, двадцать минут седьмого она решила, что Шляхтин уже должен быть дома.
Не спеша она вошла в подъезд, поднялась по лестнице и позвонила в квартиру, расположенную напротив квартиры Тарасовой.
– Вадька, ты, что ли? – спросил весёлый голос и, не дожидаясь ответа, его обладатель распахнул дверь.
– О! Дама! – удивился широкоплечий высокий мужчина, смотрящий на неё широко расставленными карими глазами. – Вы ко мне?
– Вообще-то, – сделав вид, что засмущалась, произнесла Мирослава, – мне нужна Софья Михайловна.
– Проходите! – пригласил он широким жестом.
И она вошла.
– Вас как зовут?
– Мирослава.
– А меня Фёдор. Ужинать будете?
– А надо? – улыбнулась она его напору.
– А как же! – воскликнул он. – Лично я только с работы. И смею предположить, что вы ещё тоже не ели.
– Не ела, – призналась Мирослава.
– Ну, вот видите! Чего вы стоите, как неродная? На кухню проходите. Туфли снимать необязательно.
– У меня ноги устали, – призналась Мирослава.
– Тогда к чёрту эту фигню!
Он присмотрелся к обуви Мирославы и сказал:
– У вас ещё ничего! Вы бы видели, на каких каблучищах ходит моя Клара! Святая женщина! – он хлопнул себя обеими ладонями по щекам.
– Почему святая? – улыбнулась Мирослава.
– Так мученица добровольная! Иной раз все пятки, пальцы себе заклеит пластырем, и всё равно ковыляет.
– Понятно. А где она сейчас?
– На гастролях. Я тут живу по-холостяцки, как бобыль! Чего встали? Тарелки расставляйте! Я сейчас макароны откину. Вы соус чесночный будете? – он повернул голову и с сомнением посмотрел на неё.
– Буду! – решительно ответила Мирослава.
– Молодчина! – похвалил её обрадованный Фёдор, – наш человек! А то Кларка моя вечно нос воротит: «Не хочу, не буду!», – передразнил он отсутствующую жену тонким голосом.
С аппетитом уплетая макароны, Мирославе наконец удалось спросить радушного хозяина:
– А где же Софья Михайловна?
– Какая Софья Михайловна? – не сразу въехал Фёдор.
– Пушкарская! Ваша тёща!
– Ах, моя вторая мать! – хлопнул себя по лбу Фёдор, – так она у нас на даче с апреля до середины ноября. А если погода хорошая, то и дольше.
– А как мне к ней проехать? – Мирослава приготовила целую легенду для того, чтобы ответить на его вопрос, зачем она ищет его тёщу, но он даже не спросил зачем.
Зато сказал:
– Как я рад, что вы составили мне компанию!
– В смысле?
– Что вот ужинаете со мной. А сейчас пойдём в гостиную, я прикачу столик, и мы там будем пить кофе с плюшками и смотреть телевизор.
– А плюшки сами напекли? – улыбнулась Мирослава.