– Ты не веришь мне? – молчание нарушил Арон. Его вопрос прозвучал как не из этого мира. Я услышал нотки отчаяния, беспомощности и грусти. Я уловил даже мольбу.
И тут мне привиделась ситуация: мы с Ароном стоим на краю ущелья. Внизу шумит река. Только вот Арон стоит с одной стороны этого ущелья, а я – с другой. Он просит меня перейти к нему через перекинутое шаткое бревно, а я не могу – боюсь, что упаду и расшибусь об острые скалы, которые торчат внизу. Мне страшно сделать даже шаг навстречу Арону, который в это время тянет ко мне руки, зовет меня, просит и умоляет перейти через ущелье. А я стою, как вкопанный, и глупо смотрю себе под ноги, прекрасно понимая, что, если я сделаю хоть шаг вперед – все изменится навсегда.
– Я понимаю, каково тебе сейчас, ДжонгХен, – произнес Арон, так и не дождавшись моего ответа. – Раньше я тоже ничего не знал об истории этого замка. Потом долго не мог принять ее. Мой разум отвергал эту истину как самую настоящую ложь. Но факты, ДжонгХен. Факты нельзя стереть так же просто, как штрихи простого карандаша с белой бумаги.
– Расскажи мне, – попросил я, глядя на свои руки. – Расскажи мне все, что знаешь. Я хочу знать, кто такая Элиза Феррарс.
Я сделал первый шаг над ущельем, надеясь, что, если оступлюсь, Арон успеет схватить меня за руку и спасти.
Перелистывание страниц. Тяжелые вздохи и разминки затекших пальцев рук. Арон принялся читать мне то, что вскоре я навсегда хотел бы забыть. Забыть. Не помнить. Не знать. Проклятие английского рода. История призрака замка Беркшир.
– Давай начнем с ее биографии, – сказал Арон. – Леди Элизабет Феррарс – дочь пятого Графа Беркшир Томаса Феррарс и Графини Джорджианы Феррарс.
Я закрыл глаза, вслушиваясь в тихое и монотонное чтение своего друга. Мне казалось, что его голос звучал из другой вселенной. Он был глух. Я слышал его через призму. Через тонкое невидимое стекло.
Глава №14
Эта история началась в середине 18 века. Дочь Графа Йоркширского Джорджиану Ослак насильно выдали замуж за пятого Графа Беркширского Томаса Фераррса. Их семьи дружили не одно поколение, поэтому овдовевший отец Джорджианы и родители Томаса посчитали правильным наконец породниться, чтобы Север и Юг Англии обрели политическую дружбу. Случилось это сразу после рождения девочки.
Венчание состоялось, когда Джорджиане исполнилось 17 лет, а ее мужу – 20. И если Томаса в этом браке все устраивало, девушке с самого начала пришлось несладко – она не только стала женой нелюбимого мужчины, но вместе с этим ей пришлось уехать в Беркшир, в Южную часть Англии, где были не только другие порядки и устои, но и люди очень сильно отличались от северян.
Джорджиана Ослак принадлежала к древнему северному роду Англии. Ее кожа была аристократически-бледной, глаза голубыми, а волосы – белоснежными. Они струились как водопад, когда гувернантки принимались их расчесывать, чтобы после завить и поднять вверх, делая прическу более массивной и величественной. Томас же был наоборот – с темными волосами, юношеской бородкой, которая обрамляла его скулы, маленьким ртом и карими глазами, он походил на настоящего аристократа. И это неудивительно. Род Феррарс был одним из самых старинных в Англии.
С 15 лет к Джорджиане начали свататься молодые бароны и престарелые лорды ближних графств. Они не знали о ее помолвке с Томасом, и поэтому неизменно получали необоснованные отказы. Их просто выпроваживали за дверь и говорили никогда больше не возвращаться.
Еще до рождения детей оба Графа зареклись молчать в обществе о своей сделке. Граф Беркширский боялся, что девушка вырастет ветряной и до брака запачкает имя его сына. Именно поэтому мужчина приказал объявить о помолвке только за несколько дней до торжества, когда целомудренность девушки будет подтверждена семейным врачом. А поскольку графство Беркшир всегда считалось элитарным и могущественным, отец Джорджианы не посмел отступить и отказаться от брака, который мог принести ему не только хороший годовой доход, но и более выгодное положение в высшем обществе. Тем более Граф Йоркширский сдавал позиции – с каждым годом его доходы становились все меньше. Виной тому были спекуляции на экономическом рынке. Желая заработать больше, граф системно проигрывал. Единственное спасение он видел в дочери. Выйдя замуж за сына влиятельного Графа, она могла поправить положение отца.
Джорджиана Ослак росла как свинья на убой – ее лелеяли, кормили, но за пределы поместья не отпускали. Она редко посещала официальные приемы и балы, оставаясь в своей комнате с гувернанткой и книгами. Если ей и разрешалось покидать территорию поместья, то только в сопровождении отца. Именно на таких приемах в нее влюблялись мужчины, готовые сию же секунду согласиться на брак.
– Помни, Джорджиана, ты – невеста Виконта, будущего Графа Беркширского. Тебе не позволительно смотреть на других мужчин, – каждый раз напоминал ей отец, когда они покидали дом.
Во время таких напутствий Граф Йоркширский расправлял широкие плечи, становясь вдвое больше своего роста. Маленькой и хрупкой Джорджиане он казался гигантским как шкаф, который стоял в ее холодной и пропитанной одиночеством комнате. Девочка не знала ни любви, ни заботы.
На протяжении семнадцати лет Джорджиану оберегали как золотой Грааль. Но трудны не оказались напрасны. Когда девушка давала в церкви обет перед Богом, и ее душа, и тело оставались чистыми. До замужества она не успела испытать привязанности ни к одному мужчине.
Но жесткое обращение отца сильно отразилось на будущей жизни Джорджианы. Своим детям – Элизабет и Гаю Феррарс – она дала жизнь не только в ее биологическом смысле. Молодая мать воспитывала их в свободе и только при муже становилась суровой, чтобы не навести на себя и детей подозрений. Томас не отличался жестокостью, как его собственный отец, но и жене потакать бы не стал, считая, что она всего лишь мать наследника титула. Джорджиана – обычная женщина. Не более.
Но говоря о наследнике, первым ребенком Графа и Графини Беркширских стала девочка.
Она появилась на свет 1 ноября 1776 года в самом элитарном графстве Англии – Беркшир. Несмотря на южное происхождение отца, внешность Элизабет была северной. Она пошла в мать – стала такой же светлолицей, белокурой девушкой с голубыми глазами, которые напоминали безоблачное небо или морскую гладь. С самого раннего детства девочка походила на хрустальную куклу, которая при неправильном обращении могла разбиться. Именно поэтому за воспитание дочери взялась Джорджиана. Первые пять лет она отказывалась от помощи гувернанток, и сама занималась дочерью. Джорджиане хотелось подарить девочке то, чего была лишена она сама, ведь ее мать скончалась при родах. Любовью Элизабет никогда не была обделена.
Но если внешне Элизабет и напоминала хрусталь, ее характер больше походил на военную сталь. Девочка росла сильной и бойкой. И когда ей исполнилось семь лет, она взбунтовалась против распорядка дня, который вела день ото дня.
– Матушка, почему мы только и делаем, что постоянно читаем, пишем и музицируем? На улице такая погода, я хочу гулять! – кричала малышка, грозно глядя на обессиленную Джорджиану. Та не знала, что ей делать.
– Родная моя, потерпи чуть-чуть. Хочешь, мы с тобой выйдем в парк? Там так красиво сегодня, – нежным голосом ворковала Графиня и гладила дочь по светлым, вьющимся волосам.
– Как вчера, позавчера и неделю назад!
У Элизабет наворачивались слезы. Максимум, что она делала – училась, гуляла с матушкой или гувернанткой по парку и общалась с дочерью Графа Хэмпширского – заносчивой и кокетливой Анной, которой недавно исполнилось десять лет.
– Мы что-нибудь придумаем, родная моя, обязательно придумаем…
Джорджиана оставалась бессильной перед своим мужем. Но когда Томаса подняли по государственной службе, и он реже стал появляться в Беркшире, Джорджиана воспользовалась этим и разрешила маленькой Элизабет покидать замок на час или два. За это время никто не успевал заметить ее отсутствия. Сначала девочке удавалось погулять по лесу недалеко от замка, а потом она и вовсе начала уходить в соседнюю деревню, чтобы пообщаться с местными ребятами, с которыми не так давно завязала дружбу. Перед этим Элизабет переодевалась в лохмотья, которые прятала за шкафом в своей комнате, и скрывала белоснежные волосы в черном платке. В деревне ее принимали за свою.
Но перед отцом Элизабет оставалась примерной и послушной. Пусть девочка никогда не следовала предписанным законам и поступала так, как считала нужным, она уважала титул Графа Беркширского и даже мысли не допускала о том, чтобы запачкать его. Элизабет послушно музицировала с матушкой, читала книги и делала реверансы при встрече с важными гостями. Никто и подумать не мог, что эта талантливая и прилежная девушка ведет себя как настоящий деревенский мальчишка, когда остается одна.
Так шло время, Элизабет взрослела. Но даже когда ей минуло четырнадцать лет, она не перестала тайно покидать замок. Пока гувернантки отлучались за учебниками по математике или латыни, она сбегала и часами бродила в лесу или наведывалась в гости к своей деревенской подруге Шарлотте.
Свобода наполняла Элизабет до краев. Только вдали от замка она чувствовала себя по-настоящему живой.
А еще Элизабет переполняла благодарность матери. Она знала, что той не легко ее прикрывать. И особенно от грозных гувернанток, которые казались настоящими охотничьим собаками – дай им волью, и они нашли бы Элизабет по ее запаху.
– Матушка, ты можешь быть спокойна, со мной все будет хорошо, я не глупа, – постоянно успокаивала Джорджиану Элизабет, когда возвращалась после долгой прогулки. – Сегодня я играла с Шарлоттой. Ты помнишь ее? Она дочь мясника, такая смешная девочка – мечтает выйти замуж за Графа…
– Знала бы она, чем можем обернуться ее мечта, – обнимая дочь, говорила Джорджиана. – Мечтать нужно осторожно. Ведь когда мечты сбываются, ты потом не знаешь, что с ними делать. Оказывается, что тебе они и вовсе не нужны. Поэтому скажи ей, чтобы мечтала не о Графе, а о взаимной любви с хорошим человеком. Пусть он хоть кур разводит. Главное не статус в обществе, а любовь.