Я не чувствовал стыда и перед Рональдом, который меня отговаривал от идеи возвращать Эдварда в замок. Я думал, что это их с Ароном трюки. Хотя, в чем-то я оставался прав.
Как опрометчивы порой бывают человеческие мысли и рассуждения. Я до сих пор ненавижу себя за ту недалекость своего ума. Если бы можно вернуть время вспять, я бы сделал все иначе. Я бы поверил Арону, я бы поступил в этой ситуации не так, как требовало мое сердце. Прав был Рональд – нужно руководствоваться умом, а не тем, что, вдохновляясь какой-то идеей, начинает отплясывать ламбаду. Сердце – глупый орган. Я убедился в этом в очередной раз.
– Я не верю тебе, – прошептал я, глядя в пол. – Мы можем ее спасти. Мы ее не оставим…
– ДжонгХен, мне очень жаль, – только и сказал Арон. – Мне очень жаль…
Весь день двадцать седьмого июля я просидел в своей комнате, думая, что же мне предпринять. И только к вечеру понял – что именно. Охваченный безумием и трепетным чувством любви, я решился на то, что еще пару недель назад вызвало бы у меня паническую атаку. Не зная ни английского языка, ни манер, ни города, я отправился в Лондон на поиски Эдварда. На ночь глядя. Руководствуясь только своим сердцем, а не умом.
Собравшись с мыслями и силами, я покинул замок и направился к ближайшей станции, где останавливались поезда и электрички. До этого, еще находясь в замке, я скачал на телефон карту, чтобы не заблудиться. Мне нужно было тихо и незаметно добраться до Лондона. Я прекрасно знал, что если вызову такси, буду немедленно вычислен либо Ароном, либо Рональдом. Поэтому, взяв немного денег, телефон и рюкзак, я немедля покинул территорию замка и скрылся в лесу.
Мне предстояла получасовая прогулка по графству Беркшир – ближайшая станция находилась довольно далеко.
Мои наручные часы показывали 20:48. Заходя вглубь леса, я даже не обернулся на замок, который окутали сумерки.
Глава №28
Письмо в никуда
С наступлением ночи меня вьюном окутала печаль. Она сковала мое нутро, мешая привычно играть и отдаваться в распростертые объятия музыки. Я сидела перед закрытым фортепиано и глупо смотрела на свой прекрасный, но потрепанный временем инструмент. В голове в этот момент бушевала вьюга– мысли подобно маленьким снежинкам летали по кругу и никак не могли найти себе места. Время утекало сквозь пальцы, а я сидела перед музыкальным инструментом и не понимала, почему мои пальцы деревенеют, когда я хочу дотронуться до клавиш; почему моя тоска настолько сильна, что запрещает мне музицировать.
Я играла всегда: и в день своей смерти, и в дни, когда один за другим теряла семью. Сначала из жизни ушла мать, следом за ней отец, а потом, воспитав нового наследника, и мой младший брат.
Даже когда Питер уходил, я играла.
А в ту ночь не могла. Пальцы не слушались. Они стали мне словно чужими.
—Что с тобой? —спросила я у себя и посмотрела на дрожащие руки.
В этот момент фортепиано отстраненно стояло передо мной и молчало, хотя я всегда разрешала ему говорить. С помощью музыки инструмент рассказывал мои тайны и секреты. У него внутри были спрятаны все воспоминания, которые касались семьи Феррарс всех веков, начиная с конца 18-го.
Думая обо всем этом, я всегда поражалась: мне бы бежать из этой комнаты, бежать от инструмента, который напоминал мне о моих ошибках и тяжелом, почти невыносимом существовании. Но нет, фортепиано оставалось моей манией и наркотиком. Я не могла без него. Инструмент – цепи, которые привязали меня к родовому поместью.
Но в ту ночь… в ту ночь все было иначе. Инструмент, как чужую, отторгал меня. Он не позволял дотрагиваться до своих клавиш. Почему? Я так и не поняла.
Посмотрев на настенные часы, я вздохнула. Они показывали восемь минут второго. Я тут же вспомнила о ДжонгХене, который обычно приходил ко мне около часа ночи, тихо ступая по полу, чтобы никому не мешать и никого не разбудить.
Заметив его отсутствие, я начала переживать. Не было и дня, чтобы этот чудаковатый кореец не пришел ко мне в комнату для разговора. Не то чтобы я ждала ДжонгХена, но, если бы он сейчас переступил порог моей комнаты, с радостью в глазах поприветствовала. Наверное, это можно называть привычкой. Я привыкла к нему.
—Занят,– подумала я и успокоилась.
Но ДжонгХен не пришел ко мне и утром. Обычно он всегда забегал перед завтраком и желал хорошего дня. Казалось подозрительным, что он пропустил часть своего утреннего моциона.
Когда же ДжонгХен не появился и вечером, я забила тревогу. Первым, к кому я обратилась, был Арон. Я нашла его сидящим за обеденным столом. Ли безумным взглядом глядел на комод с посудой и не моргал.
—Арон,– осторожно позвала я, боясь напугать юношу. Однако, он и вовсе меня не услышал. —Арон, можно с тобой поговорить?
Молчание.
—Арон,– я во второй раз позвала его по имени, и стала подходить сбоку все ближе и ближе. Наконец, он заметил меня.
—Элиза? —удивился юноша. —Ты звала?
—Где ДжонгХен? Он давно не приходил ко мне.
—Он исчез,– сипло прохрипел Арон, поднимая на меня глаза, в которых застыл страх. —Его нет с самого утра.
—Исчез? —переспросила я, боясь, что ослышалась. —Но почему тогда ты здесь и не ищешь его?
—Я не знаю, где он, Элиза. Днем я прочесал все места, куда он мог уйти. Его нет ни на речке, ни в Виндзорском замке. Охрана покачала головой, когда я описал им ДжонгХена. Он пропал после нашего разговора о… —Арон резко замолчал и опустил голову вниз.
—О чем? —холодно спросила я. – Или о ком? Вы же говорилиобо мне?
—И об Эдварде,– прошептал Арон и опустил глаза. Он впился взглядом в расписную скатерть стола, будто она – это все, что у него осталось. —Мы немного повздорили, и после этого я его не видел. Мы разговаривали о вас с Эдвардом утром, потом ДжонгХен вспылил и пошел гулять по парку. Кажется, после прогулки он зашел в свою комнату. Но как выходил оттуда, я не видел. Он обиделся на меня, и я дал ему время остыть. Я ведь знаю, какой он вспыльчивый. Но он не появился и утром. И в обед. Его нет даже сейчас, хотя уже почти девять часов вечера.
—Рональд знает?
—Нет,– замотал головой Арон. —Я не стал ему говорить. Еще чуть-чуть подожду…
—У тебя есть номер Эдварда?
—Нет.
Я на минуту задумалась, не зная, как поступить в сложившейся ситуации. У меня не было ни тени сомнения, что ДжонгХен отправился именно к Эдварду. Он больше никуда не мог уехать.
—Тебе надо было тут же ехать в Лондон,– сочувственно посмотрев на Арона, произнесла я. —Он с Эдвардом, это ясно как белый день.
—Не факт,– лицо Арона исказила гримаса боли и отчаяния. —Я только что приехал из Лондона. На ресепшене в офисе меня послали. Парень за стойкой сказал, что «сегодня мистера Феррерса ни для кого нет». А когда я заикнулся о номере телефона, меня чуть за дверь не выставили. Я не понимаю, что происходит!
—Ладно, не волнуйся,– я присела на стул рядом с Ароном. —Давай размышлять логически. Он пропал утром, так? Но, возможно, его не было в замке и ночью. Это первое. Второе– если бы он вызвал такси, мы бы это услышали. Значит, он уехал на электричке, благо они ходят круглые сутки. Что он взял с собой? Ты не заметил по вещам в комнате?
—Пропал рюкзак. Думаю, там же у него деньги и телефон, который вне зоны действия. Я звонил ему уже сотню раз, если не больше. Все остальное на месте.
—Из-за чего вы конкретно повздорили? Я и Эдвард… Что именно расстроило ДжонгХена?
—Он узнал, что Эдвард не может иметь детей. Только вот ДжонгХен не хотел этому верить. Он назвал меня лгуном, и на этом наш разговор закончился. Я не знал, как мне поступить! Я очень сильно виноват перед ним из-за этой ситуации с Эдвардом!
Я бесстрастно посмотрела на Арона и мне все стало ясно. По его глазам. По его жестам. По его мимике. По его частым вздохам. Арон сознался перед ДжонгХеном не во всем. Что-то осталось за черной ширмой. Но что именно?
Я опустила взгляд на свои руки, понимая, что опять начала причинять ДжонгХену большие проблемы. Из-за меня он уехал в Лондон на поиски Эдварда. Из-за моей немногословности и скрытности он не поверил Арону. Я же знала уже давно про ситуацию с Эдом… Господи, как он будет расстроен, узнав, что все, сказанное его другом, чистейшая правда. И почему я только не рассказала ему в ту ночь, когда мы говорили о моем прошлом? Я ведь могла… Я могла остановить его, рассказать, что было шестнадцать лет назад. Ведь Эдвард сбежал из этого замка не только из-за меня, но еще и из-за Рональда.
—Нужно что-то делать! Может, заявим в полицию?– спросил Арон и резко поднялся со стула. —Хватит сидеть.
—Нет, стой,– спокойным тоном ответила я. —Сейчас, наоборот, нужно ждать. ДжонгХен скоро вернется. Он не будет в Лондоне вечность. Он узнает правду и вернется.
—Ты слишком плохо его знаешь,– отчаялся Ли. —Во-первых, он там заблудится, а во-вторых, признать собственную ошибку глобальных размеров, ему не по силам. Он не из числа тех людей, которые с легкостью могут проглотить собственную неправоту. Даже история с тобой…
Арон замолчал и снова присел на стул. Со стороны казалось, что его силы полностью иссякли, и он устал даже просто стоять на ногах.
Исчезновение ДжонгХена из замка очень сильно сказалось на состоянии Арона. Однако, он изо всех сил старался скрыть настоящую сторону своих переживаний. Да, он говорил мне о страхе за друга, но в этот момент его душа была мне понятна намного лучше всех тех слов, что он произносил. Он чувствовал более глубокие эмоции, чем просто страх. Арона одолевало отчаяние и тревога. Они разрушали его как дом, в который запустили бомбу.