– Мы обязательно еще встретимся, – сказал я, глядя на солнце.
На мое предположение Элиза ничего не сказала. Но, думаю, она улыбалась. Интересно, о чем она в тот момент думала? О том, как исчезнет? Или, наверное, называла меня психом или влюбленным мальчишкой. А может говорила, что любит меня. Любит как брата. Но мне было достаточно и таких чувств.
– Уже пора.
– Сколько времени?
– Почти восемь. Тебя наверняка ищет Арон. Да и Мэри накрыла на стол.
– Мэри. Опять, наверное, сварила овсянку. Знаешь, она варит потрясающую овсянку.
– Правда?
– Да. Когда я только приехал к вам, и Арон сказал, что мы весь месяц будем есть на завтрак овсянку, я был очень огорчен. Но потом распробовал блюдо и проникся к нему особой любовью, – засмеялся я, глядя на розоватое небо.
– Тебе, правда, уже пора. Время…
– Еще немного.
– Нет, ДжонгХен. Опоздаешь.
– Я не могу…
– ДжонгХен.
– Я попрошу Арон взять мне еду с собой.
– Нет, иди, ДжонгХен…
Помню, как обнимал Элизу в последний раз, стараясь запомнить ее холод; пытаясь наполнить ее запахом свои легкие. Она пахла утром. Холодным английским утром. Она была настоящей росой.
– Элиза, сыграй мне мою любимую мелодию.
Ни слова не говоря, девушка села на банкетку и снова заиграла.
Элиза играла так, как умела только она – проникаясь каждым звуком, морща лоб, закрывая глаза и очень легко надавливая подушечками пальцев на клавиши. Сначала на белые, потом черные, потом и на те, и на другие. И так без остановки. Она склонялась к инструменту, словно молясь. Но она, и правда, молилась. Это была ее личная молитва ко времени.
Я стоял уже почти у двери, наблюдая за Элизой и за ее мистической игрой. Картинки из недалекого прошлого тут же замелькали у меня перед глазами. Я вспомнил, как первый раз услышал эту мелодию; как очарованный бежал по коридорам, желая отыскать комнату, в которой сидела пианистка. Вспоминал, как первый раз увидел Элизу, поражаясь ее неземной красотой и чудаковатому наряду. Вспомнил, как не верил легенде. Вспомнил холод речной воды. Я словно вновь в ней оказался.
За короткий месяц случилось слишком многое. Я не мог стереть это из своей памяти. До сих пор не могу. Элиза Феррарс осталась во мне навсегда, ровно, как и месяц, который я провел в Беркшире.
Элиза играла, а я пятился назад, к двери. Я видел ее последние секунды. Я пытался запомнить ее образ на всю жизнь: ее спина, ее тонкие пальцы рук, ее красота…
Еще один шаг назад. И еще. И еще. Элиза была все дальше от меня. Расстояние увеличивалось. Сердце билось как ненормальное. Душа обливалась ядом. И в тот момент я понял, как же сложно было Питеру покидать эту девушку. А потом меня вдруг осенило – они ведь прощались точно так же. Элиза играла, а Питер уходил.
«Прощай», – подумал я.
Нащупав за своей спиной дверь, я открыл ее и переступил порог. Музыка ласкала слух и буравила душу. Я навсегда запомнил тот момент своей жизни – Элиза, играющая на фортепиано, и ее белоснежные волосы, спадающие на хрупкие плечи…
И когда я бежал с лестницы, сжимая руки в кулаки, в моей душе все еще звучала та мелодия. Она стала вечным спутником моей жизни. Она стала незыблемой частью меня.
Эпилог
Элиза выпила противоядие на следующий день после моего отъезда. Об этом мне рассказал Арон. Перед этим она передала моему другу маленький конвертик. Оказывается, Элиза делала маленькие заметки в своем ежедневнике. Это были короткие высказывания, наблюдения. Письмо, которое мне передал Арон, девушка написала обо мне, поэтому я включил ее мысли в эту историю.
Потом Элиза попрощалась с Рональдом, с прислугами и, когда все спали, откупорила маленький пузырек с лазурной жидкостью и выпила его содержимое до последней капли. Со слов Арона, в нем ничего не осталось. Ни слезинки.
Элиза испарилась навсегда, унося с собой все плохое и хорошее. Она освободила не только себя, но и всех жителей замка Беркшир. Особенно – Рональда. Но он долго не мог прийти в себя и часами сидел в комнате с фортепиано. Девушка была для него как мать и, лишившись ее, он потерял и свое личное сокровище. Несмотря на тяжесть наследования, мистер Феррарс любил Элизу. Любил так, как и остальные его предшественники – преданно и ничего не ожидания в ответ. Казалось, он жил ради нее.
Рональд умер десять лет назад. Ему было 72. Причина – сердечная недостаточность.
Он завещал имение Арону, чтобы тот его продал, а на вырученные деньги отреставрировал склеп Элизабет и вложил остатки в детскую музыкальную школу в Рединге. На похороны мистера Феррарса я не приехал, всем занимался Арон. На тот момент он жил в Лос-Анджелесе со своей женой и дочерью-подростком. Он покинул их на год, чтобы похоронить Рональда и уладить все необходимые дела. Дом он продавал пять лет. Покупать имение никто не хотел – оно стоило баснословных денег. Но в один прекрасный день Арону в США позвонил риэлтор – он сообщил, что одна молодая пара решила купить замок. Так у таинственного имения появились новые хозяева.
К слову, мы снова дружили с Ароном на расстоянии. Он очень редко приезжал в Корею, а я почти не бывал в США. Ли успешно закончил исторический факультет Кембриджа, но, когда вернулся домой, подался в криминальную журналистику. Видимо, что-то в нем щелкнуло летом 2017 года, и он решил описывать события, брать интервью, чтобы просвещать общественность. Что ж, из него вышел замечательный журналист. Самое главное – он больше не врет даже в благих целях. «Правда и ничего кроме правды», – девиз журналиста-корреспондента Арона Ли.
А я после колледжа поступил в Сеульский университет на кафедру английского языка. «Никакой экономики!», – решил я. Мама была против, но все-таки мне уступила. А потом я познакомился со своей будущей женой Тессой. Она училась по обмену в нашем вузе. Розовощекая коренная англичанка, с зелеными глазами и волосами цвета спелого ореха, она всегда щурилась, когда смотрела на солнце. Мы познакомились с ней в книжном магазине около вуза. Это произошло случайно, но уже тогда я знал, что все было предопределено с самого начала. Девушка хотела почитать что-то про родную страну на чужом языке. Ее выбор пал на роман «Большие надежды» Чарльза Диккенса. Я подумал – это знак, и до сих пор не меняю своего мнения.
При этом я не забыл об Элизе и ее мелодиях. Воспоминания о ней таились в моей душе больше тридцати лет как маленькие кубики льда. Девушка всегда была со мной. Но очень глубоко. Там, куда не могли забраться ни Тесса, ни наши дети – Райан и Луиза.
Кстати, часы, которые подарила мне Элиза, два года назад снова стали рабочими. Я как раз заканчивал свой очередной роман, как вдруг из тумбочки послышались какие-то звуки. Выдвинув ящик, я взял в руки золотые часы. Минутная и секундная стрелки двигались. Механизм ожил. Почему? Как так произошло? Не знаю. Я никогда не отдавал их в мастерскую. Это было настоящее чудо. Думаю, все дело в душе Элизы. Может, она переродилась?
И теперь, когда я дописываю эту историю, мысленно проглатывая пилюлю от болезненных воспоминаний, мне хочется сказать лишь одно. Призраки существуют. Они живут среди нас. Неприкаянные души невинно убитых людей блуждают в этом мире, надеясь, что кто-то из живых прольет истинный свет на их трагические смерти.
Но с того лета я больше не вижу призраков и не путешествую во времени. Все ушло вместе с Аластором и Элизой. Единственное – остались воспоминания. Они – татуировки на моем израненном сердце.
Конец.
Послесловие автора
Я хочу выразить огромную благодарность всем, кто поддерживал меня на протяжении написания «Мелодии тумана». Спасибо Дарон. Летом 2016 года ты вселила в меня надежду. После этого я поверила, что смогу написать про Англию. И ты до сих пор помогаешь мне и веришь в меня. Спасибо Дарье Герт, которая этим же летом прочитала первую главу романа и сказала не отступать. Спасибо Регине за веру и поддержку. Из моих казанских друзей только ты знала, что я пишу. Спасибо Виктории. Ты – мой учитель, никогда не забывай об этом. Я очень дорожу тобой. Спасибо Альфие – моей читательнице. Мы толком не знакомы, но твоя поддержка держит меня на плаву уже несколько лет. Спасибо Алине, Анне и Ярославе. Вы со мной так долго, что об этом даже страшно подумать. Спасибо всем, кто читал «Мелодию тумана», когда я писала эту историю, а теперь перечитали ее в переработанном виде. Вы – моя сила. Спасибо Татьяне Конновой. Ты очень выручила меня, нарисовав карту Беркшира. Твоя помощь бесценна.
Спасибо родителям, которые тоже прочитали эту историю и, надеюсь, не разочаровались во мне.
Несмотря ни на что, я очень старалась. Спасибо, что помогли мне с именами героев
и консультировали, когда я натыкалась на бетонную стену в своей голове.
И спасибо форуму «Таврида». Я публикую свой роман благодаря ему.
Мне было девятнадцать лет, когда я написала «Мелодию тумана». Сейчас мне двадцать два, но я до сих пор болею этим романом. Он – мое прошлое, настоящее и будущее. Если, читая его, в вас что-то щелкнуло, прошу, не молчите. Я рада любому отзыву. Как положительному, так и отрицательному, ведь самое главное для автора – это вызвать эмоцию. Если вы дочитали до конца, я верю, что у меня все-таки получилось это сделать. Писать можете в Инстаграм: @tanyavan97. Я буду всем очень рада.
Надеюсь, вы не проигнорировали мой совет, который я дала в начале романа, и послушали мелодию Людовико Эйнауди. Если нет, то пора исправить эту страшную ошибку. «Nuvole bianche» – это мелодия, которую дуэтом играли главные герои. Послушав ее, вы еще раз сможете прочувствовать историю Леди Элизабет Феррарс и Маркиза Питера Паулета.
Если бы я могла, обязательно сказала Людовико Эйнауди большое спасибо. С помощью его мелодий роман стал таким, каким вы сейчас его видите. Черновик я писала под композиции Людовико. Он вдохнул в мою работу жизнь.
Еще раз всем большое спасибо. Я благодарна каждому, кто прочитал «Мелодию тумана». Надеюсь, мы с вами еще встретимся.