ста же его искали, значит, совершил преступление.
И тут до нее дошло – да он же нарочно пришел сюда, чтобы его узнали, и письмо пишет прокурору, чтобы сделать признание. Неужто украл что-то или еще хуже – убил?
Зося достала золотой крестик на цепочке, утопленный в кружеве выреза блузки, и поцеловала его:
– Матка Боска!
И в ужасе отпрянув от неподвижного посетителя, побежала, стуча каблучками по мраморному полу, к мужу.
– Яцек… Это он, это тот мужчина, которого искали… Может, мне с перепугу и показалось, но, по-моему, он не дышит…
Глава 27
31 декабря 2022 г. Дом Бронниковых
– Женечка, гусем пахнет на всю округу!
– Да брось, Тоня, на улице пахнет арбузами!
– Почему арбузами?
– Да потому что так пахнет снег!
Подруги обнялись.
– Мы торт привезли!
В доме братьев Бронниковых собралось много гостей. На этот раз помимо приглашенных друзей, Реброва и Лугового с Варварой, Борис захотел увидеть всю семью Антонины, ее мужа Виктора и двойняшек, пятилетних Дениску и Катюшу.
В доме звучала музыка, пахло не только гусем, но и пирогами, которые напекла Галина Петровна, еще прямо с порога доносился крепкий хвойный запах – в холле стояла большая украшенная елка.
Тоня помогала раздеться детям, а Виктор, нарядный, в вязаном красно-зеленом рождественском свитере в оленях и снежинках, нерешительно мялся в стороне.
– Витя, давай мне свою куртку и иди, мужчины в зимнем саду, найдешь. Уверена, они уже начали праздновать, – подтолкнула его Тоня, принарядившаяся к празднику в черное бархатное платье. – И смелее.
Женя в гипюровом платье красивого мятного цвета, которое было дополнено тремя нитками жемчуга, крепко обняла подругу.
– Тоня, как же я рада вас видеть! Как детки твои подросли! Между прочим, я им приготовила подарки, они найдут их под елкой!
– А когда своему сыночку под елку положишь подарок?
– Все мои подарки вот здесь, – рассмеялась Женя, обнимая ладонями грудь. – Пока что он понимает только молоко.
– Я рада! Я ужасно рада за тебя, Женечка! Мне прямо не верится, что ты стала мамой!
– Да мне и самой не верится! Но время от времени мне это напоминают! Особенно по ночам! Я думала, что Борис сбежит из спальни, слышала, мужчины не очень-то хорошо переносят детский ночной плач, а он ничего, терпит, иногда даже сам встает и качает его. Вот такой у нас замечательный папа.
– Значит, семейство пополнилось.
– Да, Михаилом Борисовичем Бронниковым! Позже заглянем к нему. Там сейчас няня, я попросила ее остаться сегодня до утра, помочь нам, сама понимаешь – гости. Но ничего, она даже рада, все-таки двойной тариф!
В гостиной был накрыт стол, Галину Петровну подруги застали за подсчетом приборов.
– Ой, боюсь что-нибудь перепутать, не досчитать, – призналась она, сосредоточенно загибая пальцы. – Значит, так: вас, Бронниковых, трое, Мишеньку не считаем, плюс Валера, Павел с женой…
Женя с Тоней многозначительно переглянулись – Павел с женой?
– Галина Петровна, не сочтите за труд, раздайте детям конфеты и мандарины, я показывала вам корзину со сладостями на кухне, потом усадите их перед телевизором в гостевой комнате и можете возвращаться домой. Вы и без того много сделали, такой шикарный стол накрыли! Когда соберетесь, скажите, мы вызовем вам такси. И да… Минутку… Я же приготовила вам подарки!
Женя ушла и вернулась с большой дорожной сумкой.
– Вы же мечтали весной поехать в Пятигорск и как-то проронили, что у вас нет хорошей дорожной сумки. Вот, теперь есть! Она, как вы понимаете, накануне Нового года просто не может быть пустой! Там есть все, чтобы вы с мужем достойно встретили праздник!
– Женя, спасибо вам большое! Невероятно! Это же как раз то, что мне было нужно!
И Галина Петровна обняла Женю.
– С наступающим, Галина Петровна!
– С наступающим вас, девочки!
Женя с Антониной отправились разыскивать Варвару. И не сразу ее узнали.
На кухне возле окна с чашкой кофе в руке стояла совершенно очаровательная молодая женщина в красном платье и красных туфлях. Рыжие волосы ее были подняты в высокую прическу. Вечерний макияж, алая помада.
– Варя, я не сразу узнала тебя. – Тоня подошла и обняла ее, Женя последовала ее примеру. – Какая же ты красавица! Модель!
– Думаю, что скоро меня тоже разнесет, – зарделась Варвара, не в силах скрыть свое счастье. – Я беременна и выхожу замуж за Пашу, представляете!
– Как же я за тебя рада! Варя!
– Поздравляю!
– Девочки, вы себе даже не представляете, как я обрадовалась, когда Паша сообщил мне, что Борис приглашает нас встречать Новый год здесь, в вашем прекрасном доме! Ведь тогда я была тут сама не своя… И так все болело, и я так переживала за свое лицо, волосы… Но оказалось, что на мне все зарастает, как на собаке!
– Прекрасно выглядишь! Просто бомбически!
– Это все благодаря Паше. Он чудесный!
Женя открыла было уже рот, чтобы расспросить про Макса, но вовремя остановилась, не посмела. Зачем напоминать девочке прошлое?
– С Максом мы расстались более-менее, – словно прочитав ее мысли и покачав головой туда-сюда, как китайский болванчик, и при этом смешно жестикулируя растопыренными пальцами, сказала Варя. – Поговорили. Он, конечно, попросил прощения и дал мне денег на лечение. А я и не отказалась. Ведь это же из-за него меня тогда… сами знаете, что сделали… Паша был, конечно, против, но я объяснила ему, что речь идет обо мне, о моем здоровье и что это будет правильно, если Макс все оплатит.
Она вдруг улыбнулась и посмотрела на Женю так, что ее немой вопрос невозможно было не понять.
– Его зовут Миша, – сказала Женя. – Чуть позже, когда он проснется, я обязательно вам его покажу. По-моему, это вылитый Борис Михайлович Бронников.
– Значит, не рыжий.
– Вообще-то он светленький, может еще и порыжеть! – засмеялась Женя.
– Пойду в зимний сад, поищу Витю, – сказала Антонина. – Вдруг он заблудился.
– Мы все пойдем, я же, пока наряжалась, пропустила приход Валеры с Пашей, еще не поздоровалась с ними.
В саду, где за прозрачными стеклянными стенами бушевала метель, было очень тепло, плиточный пол был заставлен кадками и горшками с тропическими растениями, пальмами, между которыми стояли оригинальные, словно повисшие в воздухе светящиеся белые медузы, светильники. Мужчины расположились на кожаных диванах и креслах, перед ними на столике стояли бутылки, рюмки. Они выпивали, курили, разговаривали.
Женя тепло поздоровалась со всеми. Борис не сводил с нее восхищенного взгляда.
– Хорошо, что ты выбрала именно это платье, как я и хотел, – успел он шепнуть ей на ухо.
Валера обнял Женю, поцеловал в щеку.
– С наступающим тебя, Женечка.
– Женя, рад вас видеть! – Красавец блондин Луговой в голубом свитере меньше всего походил на следователя.
Женя подумала, что ему можно запросто играть героев-любовников в кино. Они с красавицей Варей составляли прекрасную пару.
– Павел, а я рада, что познакомилась с вами, честно, – сказала Женя. – Поначалу я вас побаивалась, не знала, как вы воспримете наше с Тоней вмешательство…
– Да вы с Тонечкой сделали так много!
Виктор, все это время сидевший в плетеном кресле со стаканом виски в руке рядом с фонтаном, усмехнулся, глядя на жену.
– Надеюсь, вы познакомились с Виктором? – спохватилась Женя. – Борис? Петр?!
– Да, мы познакомились. Давно было уже пора!
Борис был возбужден и казался абсолютно счастливым.
– Есть какие-нибудь новости о Пожаровой? – спросила Женя Лугового.
– После смерти Сторожева она месяц лечилась в центре неврологии на Ореховом бульваре, – ответил Павел. – Я навещал ее. Она очень переживала за свой бизнес, постоянно была на связи с каким-то Юрием Валентиновичем, я так понимаю, это человек, который отвечает за производство и вообще являлся доверенным лицом Сторожева.
– Если переживала за свои сыры, значит, пошла на поправку, – сказала Тоня.
– Я тоже так считаю, – согласилась с ней Женя. – Как вспомню нашу с ней последнюю встречу, так стыдно становится… Она же открылась мне, поделилась, была так откровенна со мной…
– Твое счастье, что там не было самого Сторожева, – напомнил ей о своих переживаниях Петр.
– А ведь она чувствовала, что с ним что-то неладное, поэтому и пила… Словно знала, что его уже нет в живых. Надо же, отправился в тот самый ресторан… как его… «Зося», кажется, словно нарочно для того, чтобы его там узнали. Он же готов был сдаться, да? Борис мне рассказывал.
– Он собирался написать признание, – сказал Луговой. – Нам Рогальский позвонил, и когда мы приехали туда, то прямо перед ним на столе нашли недописанное письмо, адресованное прокурору Москвы.
– От чего он умер?
– Инфаркт, – ответил Павел.
– Он не выдержал, не мог пережить того, что сделал, а может, испугался возвращения Борового… – предположил Ребров. – Все-таки до того, как встретил Финягину, он не был убийцей, хотя и сидел за убийство. И когда убил ее, явно находясь в невменяемом состоянии, быть может, даже был пьян, а потом сломался. Понял, что вот теперь-то он стал настоящим убийцей.
– Да потому что у него уже была травмированная психика, как и у всех, кто сидел, – сказала Женя. – Может, все еще любил свою Надю, может, между ними произошел разговор и она повела себя как-то не так, возможно, была с ним груба или он увидел, насколько она цинична и что радуется своей безнаказанности… Этого уже мы никогда не узнаем.
– А может, он ей все простил и хотел сойтись с ней? – предположил Ребров.
– Вот не думаю, – пожала плечами Женя. – Разве можно простить такое? Вы думаете, что он, сидя в камере, не представлял себе Надю, которая, постоянно играя роль такой несчастной бедняжки, мгновенно превратилась в чудовище, когда схватила эту женщину и выбросила ее в окно, как старый тяжелый диван?! А потом так же хладнокровно обвинила в этом убийстве самого Сторожева!