Она погладила живот.
И как можно столь жестоко распоряжаться чужой жизнью? Это бессовестно. Лорен задумалась: а если не говорить Рею о ребенке? Без сомнения, он будет недоволен. Имеет право.
Она со стыдом вспоминала о том, с какой легкостью чуть не отмахнулась от интересов Рея в отношении ребенка только потому, что не хотела иметь с ним дела; как самоуверенно считала, что он не захочет принимать участие в судьбе ребенка, слишком занятый карьерой и своим образом жизни.
А он любит детей; то, как уверенно и заботливо он обращался с малышкой Лулу, подтверждало его слова. Большинство мужчин боятся брать на руки таких малышей. Рей, напротив, держал ее с неподдельной любовью.
Лорен вдруг захотелось, чтобы как можно скорее настал тот день, когда он сможет взять на руки их ребенка.
Пришло время рассказать ему. А вдруг придется этой ночью? Страшно. Но ей удалось потянуть время. Она понимала: прошлое непременно всплывет в памяти, когда он узнает, что должен стать отцом. Но ей хотелось убедиться, что он вышел из подавленного состояния.
Сегодня предстояла экскурсия по городу. На день они станут туристами, хотя для Рея – это работа. Она должна осторожно понаблюдать за ним, за его настроением и в подходящий момент сообщить драгоценную новость.
Вертолет! Лорен охватило смешанное чувство восторга и страха. Она залезла на свое место, Рей пристегнул обоих ремнями. Они надели наушники.
– Не отпускай меня, – взмолилась Лорен, вцепившись ему в руку, не обращая внимания на помощника мэра, сидевшего напротив них.
– Не буду. – Он поднес ее руку к губам и поцеловал побелевшие костяшки пальцев.
– Что ты хочешь найти сегодня?
– Я работаю над фильмом о полиции будущего. Действия разворачиваются через пятьдесят лет. Вот, ищу части города, которые выглядели бы суперсовременно.
– О-о!
В смысле фу-у. Лорен надеялась увидеть не просто архитектуру; впрочем, посмотреть на другие районы города тоже интересно. Тем более с такой высоты. Наверняка попадется что-нибудь занятное.
– Но мы сможем хотя бы пролететь над статуей Свободы?
– С нее и начнем. Как можно снять фильм в Нью-Йорке без нее? Не волнуйся. Ты увидишь много интересного.
Вертолет взмыл вверх. Лорен сжала руку Рея. Они взлетали с крыши своего отеля, которая и без того располагалась на большой высоте. Сначала ей казалось, что они летят слишком близко к зданиям, но по мере того, как вертолет набирал высоту, те все уменьшались и уменьшались.
Она затаила дыхание. Потрясающая панорама огромного города. Лорен опасалась головокружения, однако обошлось. Похоже, браслет, который дал пилот, делал свое дело.
– Мы должны приземлиться на острове Эллис, – раздался в наушниках голос помощника мэра. – На острове Свободы посадка вертолетов запрещена, а на Эллисе нас встретит сотрудник Национального парка и отвезет к статуе.
– Национальный парк? Значит, она не под юрисдикцией Нью-Йорка?
– Нет. Кулидж объявил статую национальным памятником в 1924 году, а в 1933-м Франклин Рузвельт передал под юрисдикцию службы Национального парка. Скорее всего, вы не захотите снимать непосредственно на острове. Если этого не требуется по сюжету, ее гораздо лучше снимать издали.
Рей кивнул.
– Детали можем воспроизвести в студии, мне хотелось бы осмотреть оригинал, тем более последний раз я видел ее много лет назад.
Через несколько минут вертолет начал снижаться. От вида надвигавшейся земли Лорен зажмурила глаза. Успокаивала рука Рея, сжимавшая ее руку. Пилот умело посадил машину, она почти не заметила этот момент.
Внизу их встретил сотрудник парка рейнджер Пачеко. Вел он себя по-военному. Когда его представили, вежливо кивнул.
– Мисс Рэндел, мистер Донован, добро пожаловать на остров Эллис. Чем могу быть вам полезен?
Рей объяснил цель приезда.
Рейнджер Пачеко остановился возле скоростного катера.
– Прошу садиться. Мы проведем для вас максимально полную экскурсию.
Лорен с тоской оглянулась на огромное кирпичное здание, вместившее в себя так много лет американской истории.
– Мы сможем заглянуть туда на обратном пути?
Рей обнял ее за талию.
– Сможем, если останется время.
Катер быстро преодолел расстояние между островами. Но из-за холодной погоды дорога показалась длиннее. Лорен прижималась к Рею, молча, оценив красную кожаную куртку. Она смотрела, как увеличивается статуя, пока не оказалась прямо перед ними символом свободы и гостеприимства. У Лорен захватило дух. Она попыталась представить, что испытывали люди, видевшие в конце долгого трудного путешествия через океан олицетворение начала новой жизни.
Безукоризненно чистый постамент являл гордость и уважение рейнджеров к даме, предоставленной их заботам. Лестница, поднимавшаяся вверх, казалась бесконечной. Но вид того стоил.
Рейнджер дал им десять минут. Рей начал фотографировать, подобравшись к самому стеклу. Лорен даже не думала прислониться к нему и смотреть вниз. Сердце и без того колотилось как бешеное. Но даже так она видела вдали город. А с другой стороны Нью-Джерси. Впечатляюще. Она сделала несколько снимков на телефон.
Лорен признавала, что она домоседка, любит комфорт, однако, стоя на историческом месте, не могла не оценить привлекательности путешествий, особенно по высшему разряду.
Она увидела, как Рей снимает сверху то, что видит внизу, и ее душа ушла в пятки.
– Рей.
Хотелось потребовать, чтобы он спустился. Но жажда приключений – часть его натуры, и она не смогла бы удержать его своими страхами. Для уверенности она обхватила центральный столб лестницы и с тревогой смотрела на Рея.
– Еще минуту, Бомба. – Он еще сильнее наклонился вперед.
– О господи боже мой!
Если он не разобьется насмерть, то это сделает она. Внезапно весь мир закружился перед глазами. И не потому, что упал он. Падала она. Вместо него.
Лорен любила этого блестящего, сумасшедшего, заботливого, упрямого и веселого человека.
Ничто не могло убедить ее в этом лучше, чем вид Рея на краю обрыва высотой двести футов. Это чувство было таким огромным, что все ее предыдущие отношения показались чем-то мелким и незначительным. В том числе и история в колледже. Она даже не смогла вспомнить имя негодяя.
Рей вытеснил всех из ее сознания и сердца.
– Эй. – Внезапно он оказался прямо перед ней. – Все в порядке. Там же стекло, упасть невозможно.
– Попробуй убедить в этом мое сердце, которое чуть не разорвалось.
– Это совершенно безопасно. Зато я сделал потрясающие снимки.
Лорен даже не стала смотреть.
– А-а, ну тогда ладно.
Она только что осознала, что в этом человеке заключен весь ее мир, а он решил проверить на себе прочность стекла в короне статуи Свободы. Он мог угробить себя еще до того, как увидит своего ребенка.
Его ребенок. О боже! Надо ему сказать. Лорен почувствовала, что дольше откладывать нельзя. Но рядом стояли Фелтон Смит и рейнджер Пачеко. Как можно сообщить любимому мужчине, что он станет отцом, в такой компании?
– Ну ладно, ладно. Извини. – Он нежно поцеловал Лорен. – Это потрясающе, я забыл обо всем. Пойдем со мной. Давай я покажу тебе, что видел.
Он поднялся вплотную к стеклу и протянул руку.
– Я не могу.
– Я тебя подержу.
Он схватил ее за руку, которую она инстинктивно протянула к нему, и подтащил к себе. У Лорен закружилась голова, но Рей обхватил ее обеими руками.
– Все нормально?
Она кивнула, но напряглась.
– Не отпускай меня.
– Не буду. Смотри, вон там Куинс. А там Манхэттен. Видишь шпиль? Это наш отель.
Стоя в его объятиях, Лорен слушала, и лежавший перед ней мир Рея наполнялся смыслом и жизнью. Слушая его восторженный рассказ, она постепенно успокаивалась. Он рассказывал о своем новом фильме, и она начинала видеть город его глазами.
Наконец Пачеко объявил, что время вышло. Рей осторожно помог ей спуститься.
– Могу тебя обрадовать. Фелтон сказал, что мы успеем посмотреть музей на Эллисе.
Лорен была поражена. Она всегда обращала внимание на его потребность держать все под жестким контролем, а теперь видела, каким невероятно щедрым и уступчивым мог быть Рей. Он пожертвовал частью своих планов ради того, чтобы она могла удовлетворить свой туристический интерес. К тому же это как нельзя кстати. Когда они доберутся до острова Эллис, она отведет его в сторону и скажет о ребенке.
Дорога до Эллис показалась вдвое длиннее дороги оттуда. Правда, благодаря тому что полностью погрузилась в свои мысли, Лорен совсем не чувствовала холода. Радость и тревога вели ожесточенную борьбу. Она не знала, какова будет реакция. Конечно, ей хотелось, чтобы Рей пришел в восторг. Но, зная его историю, Лорен понимала, что хочет слишком многого. Будет хорошо, если он обрадуется и подумает о возможности совместной жизни. Господи, неужели она хочет жить с ним? До вчерашнего дня Лорен упорно считала, что будет растить ребенка одна.
«Не торопи события, девочка», – предупредил рассудок.
Катер причалил к острову Эллис. Когда они подошли к зданию музея, Лорен повернулась к сопровождающим, придав улыбке как можно большее сияние.
– Мы могли бы продолжить осмотр вдвоем? Всего несколько минут.
– Конечно. – Рейнджер Пачеко протянул руку. – Желаю приятного осмотра. Если я вам понадоблюсь, попросите кого-нибудь из рейнджеров позвать меня.
– Вы нам очень помогли. – Рей пожал ему руку. – Жаль, что в детстве я так редко бывал здесь.
– Иногда нам нужно время, чтобы по-настоящему что-то оценить. Всего доброго.
– Жду вас у вертолета через сорок минут, – отозвался Фелтон.
– Отлично придумано, Рэндел. Я уже начал от них уставать. – Рей обнял ее за плечи и ткнулся носом в волосы. – М-м-м… как хорошо пахнет. Из твоих предков кто-нибудь проходил через миграционный центр на острове Эллис?
– Мой прапрадедушка по материнской линии. Он прибыл из Англии в 1908 году в возрасте шести лет.
– Здорово. А Мамо приехала из Ирландии. Слушай! Я точно помню, что это было в 1908-м. Может быть, они стояли в одной очереди?