Ответа нет.
Мэлори делает шаг, проверяет диванчик.
Вдруг тут притаился Том? Но ведь Том не стал бы нарочно прятаться?
Мэлори нащупывает двухъярусную кровать. Проводит рукой по верхней полке – там только одеяло. Наклоняется проверить нижнюю…
Тут ее хватают за запястье.
– Убирайся! – говорят ей.
По голосу непонятно – мужчина это или женщина. По крайней мере, точно не Том. Сердце у Мэлори колотится.
– Убирайся!
Теперь человек переходит на крик. Мэлори не понимает, толкают ее или пинают, чувствует только, что падает, все глубже и глубже летит в темноту.
Вагон резко дергается. Мэлори падает, ударившись сначала плечом, потом подбородком.
– Убирайся! – кричит хозяин купе.
Он больше не прячется, свернувшись на нижней полке. Он наступает.
Мэлори напугана, она пытается подняться. Она потерянна, не знает, с какой стороны выход. Ее хватают за капюшон и тащат – кажется, по направлению к двери. Мэлори успевает встать на ноги, прежде чем ее выкидывают в коридор.
– Простите! – говорит она. А хочет крикнуть: «Не нужно мне ваше купе! Я потеряла сына! Неужели вы не понимаете?»
Дверь захлопывается.
Мэлори идет дальше.
Кто-то встает у нее на пути.
– Я его видел. Он там, в последнем вагоне, – произносит мужской голос.
– Кто? Мой сын?
– Да. Пойдемте. Я вас провожу.
Мэлори пытается на ходу определить, как выглядит этот человек. Сколько ему лет. Можно ли ему доверять. Они быстро идут в обратном направлении. Дверь за дверью, вагон за вагоном, мимо напуганных ее вторжением людей.
– Он здесь, – говорит мужчина.
Берет Мэлори за руку. Она думает вырваться, но слишком торопится к цели. К Тому.
– Он цел? Он жив?
– Да. С ним все хорошо. Сюда.
Мэлори еле поспевает за провожатым. Тот практически тащит ее за собой. Они минуют еще один вагон, еще один коридор.
– Мы уже в грузовом отсеке? – спрашивает Мэлори.
Неужели они так далеко ушли?
– Он здесь, в следующем вагоне.
– Вы уверены?
– На сто процентов.
Человек тащит ее за руку. Еще одни двери. Мэлори пытается на ходу нащупать знакомые предметы. В каком они вагоне? Близко ли к концу поезда?
Справа шорох. Кто здесь, в грузовом отсеке?
– Он за этой дверью, – говорит человек.
Мэлори вырывает руку.
– Вы уверены? Вы видели темноволосого мальчика?
– Видел, мэм, – усмехается человек. – Сюда, пожалуйста.
Он берет ее за плечи и выталкивает за дверь.
Там не вагон, там открытое пространство.
Мэлори хоть и не видит, однако точно знает: они сели на поезд на этой площадке. Сюда ее затаскивали дети, в этой точке они окончательно простились с лагерем «Ядин».
– Том! – окликает она.
– Держи ее, Нэт, – произносит знакомый голос.
Только это не Том. И не ее провожатый.
Мэлори ясно представляет бороду. И чемоданчик. И мучнисто-белые руки, снимающие с окон одеяла.
– Нет! – кричит она.
Однако она уже не в силах что-то изменить. С нее срывают повязку.
– Встретимся у Афины, – говорит Гари приятелю.
– Нет! – кричит Мэлори.
Но она ни над чем уже не властна.
Она оборачивается к двери, ее тут же хватают за руки.
И сталкивают с площадки.
Ей кажется, будто один из мужчин прыгает за ней. Затем она ударяется головой о рельс и погружается во тьму, более густую, чем темнота под повязкой.
Глава 21
Дин был в самом конце поезда, в первом грузовом вагоне, когда услышал шаги у задней двери – где садилась Мэлори с детьми. Мэлори его здорово растревожила. Все эти пропавшие подростки и твари в гробах…
Еще она думает, что люди сходят с ума от прикосновения.
Есть от чего заволноваться. Вообще Дин не из тех, кто верит всему подряд, однако в словах Мэлори он не сомневается. Она проницательная. Благоразумная. Идет своим путем. И самое главное – ее дети до сих пор живы. Дин преклоняется перед всяким, кто умудрился сохранить детей. Сам Дин не справился с задачей.
С завязанными глазами он пробирается между коробками с консервами и одеждой. Прощупывает путь вытянутыми руками, чтобы не наткнуться на острый угол, если вдруг одна из коробок выехала в проход от толчка.
Представляет, как нечто касается его руки. Как он теряет рассудок.
Он вряд ли сойдет с ума потихоньку. Скорее, будет носиться по вагонам с дикими глазами и топором наперевес. Такая ему рисуется мрачная картина. И Дину заранее стыдно за свое поведение.
Мотая головой, он отгоняет от себя неприятные мысли. Нужно проверить гроб – Мэлори подозревает, что там спрятана тварь.
Кто навел ее на подозрения? Впрочем, неважно. Здесь слухи распространяются быстро. Слишком много напуганных людей в одном месте. А безопасность пассажиров – его главная задача, поэтому он должен убедиться сам. Так сказать, «увидеть своими глазами». Только вот смотреть он как раз не собирается. Ни за что. Почти ни за что.
– Да, хорошо она тебя обработала… – говорит себе Дин.
Самому не верится, что он сейчас пойдет открывать крышки и проверять содержимое гробов.
Надо просто открыть крышку и прощупать. Люди мало узнали о тварях за последние семнадцать лет, однако, по мнению Дина, есть некоторые очевидные вещи. Твари должны занимать место в пространстве. Соответственно, если Дин нащупает в гробу покойника, значит, тварь там уже не поместится.
Однако встреча с Мэлори заставила его сомневаться даже в здравом смысле.
Вдруг поместится? А если не одна?..
Чем доказать, что твари занимают место – по крайней мере, в нашем привычном понимании?
Дин задевает бедром коробку и сшибает ее со стола. Наклоняется поднять. Легкая – значит, одежда. Дин водружает ее обратно на стол. Поезд дергается, и Дин теряет равновесие. Пытается устоять, раскинув руки. Представляет себе прикосновение.
Открывает коробку с одеждой.
Шарфы. Вязаные шапки. Перчаток нет. Ну и ладно. Шапки тоже сойдут.
Дин надевает на каждую руку по шапке и идет в глубь хранилища, все еще с завязанными глазами. Гробы обычно самые тяжелые, поэтому их грузят первыми, а в случае надобности, ставят на них остальной груз. Значит, надо идти в самый конец вагона.
– Мэлори, надеюсь вы оцените, на какие подвиги я иду ради вас, – бормочет он.
Он думает о своих подчиненных. Хотя какие они подчиненные? Дэвид, Таня, Майкл и Рене – его единомышленники, они тоже хотят менять мир к лучшему. Сделав невозможное – запустив поезд в мире после нашествия, – они стали семьей. Дин не допустит, чтобы они пострадали. Это все равно что заново потерять детей. Только еще больнее – совершить одну ошибку дважды.
Дин натыкается на следующий стол, затем укрытой шапкой рукой нащупывает поверхность гроба.
Оба гроба здесь. Должны быть доставлены в Макино-Сити. Люди ждут тела близких, чтобы захоронить в надлежащем месте.
Вдох. Пауза. Выдох.
В мире, где нет успокоительных таблеток и психотерапии, остается только дыхательная гимнастика.
Дин проводит рукой по деревянной крышке ближайшего гроба. На крышке – ничего. Дин откидывает ее.
Пахнет жутко. Невыносимо. Дин отворачивается, еле сдерживая рвоту. Зажимает рот одной из шапок. Он и с закрытыми глазами хорошо представляет себе источник запаха. Разлагающееся тело, которое хранится без препаратов, ослабляющих зловоние.
– Ну, спасибо, Мэлори! – ворчит он.
Начинает исследовать. Нащупывает руку. Грудь. Вторую руку. Ноги.
Голову.
Закрывает крышку.
Отступает на несколько шагов, восстанавливая дыхание.
Второй гроб в глубине. Приходится залезть на крышку первого, чтобы добраться до него. Откуда-то взялись две коробки. Наверняка их случайно сбросило с полок. Или некто бродил тут и по непонятным причинам переставлял вещи…
Дин снова взывает к здравому смыслу.
Встает на колени, не снимая шапок, приподнимает крышку. На этот раз он лучше подготовлен к запаху – дышит только через рот и сразу начинает проверку.
Ноги. Пальцы. Руки. Человек полностью обнажен.
Дин слишком торопливо двигается – одна из шапок спадает. Дин отдергивает руку.
– Боже правый! – вырывается у него.
Ему не хочется доставать шапку. Он боится прикоснуться обнаженной рукой к мертвому телу. Или чему-нибудь пострашнее…
– Да, хорошо она тебя обработала… – снова бормочет он.
А вдруг Мэлори права? В наши дни у каждого свой опыт – мало ли что ей пришлось пережить?
Дин собирается закрыть крышку. Однако ему не дает покоя то, что он не успел ощупать голову.
По необъяснимым причинам ему необходимо ее ощупать. Словно наличие головы поможет сохранить разум.
Он протягивает одну руку, а второй придерживает крышку. Сквозь шерстяную шапку нащупывает нос. Или что-то еще? Вдруг это вовсе не человек, а нечто иное?
Смотрит на него и тянет свои пальцы…
Дин быстро проводит по лицу покойника.
Удовлетворенный осмотром, убирает руку, и крышка со стуком захлопывается.
В коридоре суматоха – похоже на звуки борьбы. На этот раз никто не бежит за поездом. Спорят несколько голосов. Кажется, кто-то вскрикнул…
Дин торопливо слезает с гроба и продвигается к выходу. Впопыхах сбивает еще одну коробку, однако не останавливается, чтобы ее поднять. Выходит в коридор, закрывает за собой дверь и снимает повязку.
Навстречу идет его знакомый.
– Привет, Гари! – здоровается Дин.
У Гари седые волосы и белая щетина на подбородке. «Он похож на безумца при этом освещении», – думает Дин.
Гари улыбается и потирает живот, обтянутый свитером.
– Выходил проветриться, – объясняет он.
Дин кивает. Его все еще трясет от волнения. Вообще Гари ему симпатичен. Он уже ездил на поезде. Много раз. Всегда выходит у Индиан-Ривер.
– Скоро твоя остановка, – говорит Дин.
Это шутка. Поезд нигде не останавливается, Гари спрыгивает на ходу.
– Да. Скорей бы, – отвечает Гари, остановившись в нескольких шагах от Дина.
– Нэйтан с тобой? – спрашивает Дин.