Как обычно я разложил для себя плюсы и минусы Йокки. То, чем можно воспользоваться в нашем непростом путешествии и то, чего стоит опасаться.
Несомненным плюсом было то, что «смертоносная планета» почти в полтора раза меньше Мельрании и примерно равна ей по плотности. Это значит, что мы, рожденные в мире с куда более мощной гравитацией, на Йокке сможем почти летать. Перепрыгивать через ядовитые кусты, чьи испарения рассеиваются уже через полметра, перемахивать через крупных хищников, опасных для любого, кто высадился на планету.
Солнце Йокки я записал в минусы. Гораздо более знойное, чем на Мельрании, оно пробивало атмосферу вредной радиацией и непривычным путешественникам стоило осторожничать. Мазаться специальными кремами, держаться в тени. К сожалению, именно в тени лесов и рощиц обитали хищники и росли ядовитые кустарники.
По счастью, насекомых на Йокке было очень мало, а ядовитых – и вовсе пара видов. Чтобы столкнуться с ними требовалось ну очень постараться.
Атмосфера Йокки содержала несколько чужеродных для наших тел добавок, но специальные устройства, не больше пуговицы размером, легко решали эту проблему. Единственное, чего стоило опасаться – утери этих самых устройств. Поэтому я поставил себе на вид, непременно удостовериться, что запасок у нас достаточно.
Болота Йокки – очередной неприятный сюрприз для туриста – покрывали густые поросли кустарника, делая смертоносные топи почти незаметными невооруженному глазу. Пришлось пометить болота на своем кольце-телефоне – туда я загрузил карту местности и возможные пути к колонии.
Но самой большой проблемой становилось для гостей Йокки особое силовое поле планеты. Каким-то непостижимым образом оно выключало абсолютно все виды оружия, даже самые передовые. Ни огонь, ни пули, ни плазма, ни лазер не выстреливали на смертоносной планете. Только особый поток энергии, родственной ауре живых существ, служил защитой от беглых преступников и дикого зверья. Хорошо, что наших биоботов оснастили именно таким оружием. Насколько я знал, в оружейной палате любого транспортника высшего класса, вроде нашего, хранилось десятка полтора приборов с таким же излучением. Должно хватить с лихвой.
На всякий случай, я записал в кольцо-компьютер все, что удалось нарыть в кладовой Ласа на Ивара.
Сколько лет этому плазменному индиго ученые Союза так и не установили. Ходили слухи, что он – современник российского коммунизма, некоторые непроверенные источники даже утверждали, что Ивар видел самого Владимира Ленина.
Была ли у него когда-то семья, дети, внуки, выяснить не получилось. Вот только Ивар изо всех сил помогал детям. Когда-то он посещал почти все больницы Галактики и воскрешал самых тяжелых ребятишек разных рас. Однажды едва не погиб, помогая близняшкам – на двух человек, даже малышей, наш дар не рассчитан. Ивару очень повезло, что малышкам едва исполнилось четыре годика. Пролежав в полубреду, обессиленным, полуживым месяца два, индиго полностью восстановился.
Когда открыли колонию на Йокке, Ивар сразу же подал прошение, чтобы ему разрешили жить там, в качестве миссионера. Вначале власти Союза отказали человеку, без высокого уровня доступа – тогда про индиго еще ничего не знали даже спецслужбы.
Но уже спустя год, кто-то, из высших кругов галактической власти подписал Ивару документы. Сыщики полагали, что этот кто-то был из тех, кому индиго помогал своим уникальным даром. Я подумал также.
С тех пор, вот уже больше пятисот лет Ивар не улетал с Йокки даже на соседние планеты системы. Куда более приятные и гостеприимные для туриста, чем Йокка, между прочим.
Мда… Похоже этот индиго такой же идейный, как и его современники-коммунисты. Я твердо решил начать свою просьбу с Черустины Беллард Стемис. Малышке Ивар вряд ли откажет. А родители станут приятным бонусом, если у Миланы получится усилить дар индиго, срезонировать, как она делала уже не раз. Конечно, аурной плазмы может и не хватить. Но попытаться стоило. Лас верил, что получится, а он, как любой настоящий врач, никогда не обнадеживал других понапрасну.
***
Как ни странно, за обедом напряжение между Галлиасом и остальными участниками экспедиции окончательно развеялось. Предубеждение таяло с каждой минутой. Все видели, как изменился дядя. Из безответственного повесы он превратился в серьезного, целеустремленного мужчину. Собирался сражаться за Мелинду, завоевывать уважение сына.
– Где ты научился драться? – в лоб спросила Галлиаса Эймердина, дожевав кусочек любимого жаркого.
Дядя слегка поморщился, словно ему наступили на больную мозоль, отложил ломоть жареной рыбы, и разразился объяснениями.
– Года три назад я летал на Землю. Там есть бойцовский клуб для мельранцев и полукровок. Нечто вроде элитной школы. Я прошел экзамены и поступил.
Лас заломил бровь и уточнил:
– Тот самый клуб, где учился Коршун?
Галлиас кивнул – не без гордости, но без прежнего самодовольства.
– Он-то мне и присоветовал. Сказал, лучше не научат нигде.
– Должна признать, в групповой схватке ты был молодцом! Совсем не таким слюнтяем и трусом, как раньше, – хмыкнула тетушка.
Галлиас поморщился снова, и быстро принялся за еду, словно боялся сболтнуть лишнего.
К концу обеда мы общались совсем свободно. Галлиас рассказал про то, как открывал новые ночные клубы на нескольких планетах Союза. Рейгард разрешил брату попробовать наконец-то самому заняться семейным бизнесом, и тот не подкачал. Галлиас нашел лучших местных дизайнеров – тех, кто представлял – какие интерьеры любят на родной планете. Заключил с ними выгодные для всех договора, даже выторговал уступки, пообещав, что на весь Союз раструбит, что они работали на Саркатта.
Лас в долгу не остался. Поведал, как однажды тайно лечил Коршуна.
– Он пришел ко мне после нескольких ударов в живот. Селезенка – в клочья, почки и печень – отбиты. А через неделю новый бой. Предложил любые деньги, чтобы я помог.
– А почему он не переждал? Не подлечился нормально? Сейчас это все поправимо, дело нескольких месяцев, – удивилась Эймердина.
Галлиас хмыкнул и, получив от Ласа одобрительный кивок, ответил вместо него:
– Коршун содержит большую семью. Они из худородных, и сейчас активно отстраиваются. Переехали в новый дом, купили новую землю. Запускают ферму, искусственное озеро с промысловой рыбой. Коршун хочет уйти на заслуженный отдых, начав новый бизнес, уже не связанный с Черными боями. Поэтому и вынужден сейчас «брать» все поединки, какие только предложат.
Вот теперь у меня сложились два и два.
– Так поэтому он согласился на наш поединок, хотя мы позвали в последний момент? – спросил я у Ласа.
Тот довольно кивнул.
– Ты не знаешь главного, Рас. Он даже денег с нас не взял! – Лас расплылся в довольной улыбке. – Сказал, что так мы будем в расчете.
– Я так понимаю, ты лечил его новым экспериментальным методом по выращиванию органов прямо в теле? – вопрос Эймердины удивил не только меня. Галлиас перестал жевать сдобную булочку и приподнял брови.
– Ну что сказать? От этой женщины я не могу скрывать ничего! – пожал плечами Лас, и приобнял тетушку за талию. – Да. Именно этот метод и применил. Широко он пока не используется и одобрения в Союзе не получил. К тому же самые лучшие результаты метод дал на мельранцах. У людей срабатывал не всегда. Вживленные клетки для выращивания новых органов погибали почти в половине случаев. У других гуманоидных рас – и того больше.
– А все потому, что мы лучше регенерируем! – подняла палец Эймердина, словно сама совершила это открытие.
Лас мягко улыбнулся и окинул тетушку ласковым взглядом.
Мы с Галлиасом переглянулись и, кажется, одновременно подумали об одном и том же. Как же здорово, когда любимая рядом. Когда ты можешь обнять ее, вот так, ненавязчиво и получить в ответ такую же ласку. Как же потрясающе, когда между вами не пролегли расстояния и много лет непонимания!
Я поспешил завершить трапезу, чтобы повидаться со своей русалкой… Галлиас заторопился следом – не выдержал долгого наблюдения за чужим счастьем.
… Литавр появился на пороге спустя считанные секунды с момента нажатия виртуальной кнопки на стене. Вытянулся по стойке смирно и спросил:
– Остальные нужны, господин Саркатта?
– Нет, я просто хочу воспользовался вашим кольцом-телепортом, – без прелюдий сообщил я.
Литавр взглянул с пониманием и вдруг выдал такое, чего уж никак не ожидаешь услышать от бездушной машины.
– Хотите повидать дорогую женщину перед опасным походом на Йокку?
Я коротко кивнул – слова застряли в пересохшем горле. Литавр вызвал из кольца нужную виртуальную клавиатуру, забарабанил по «воздушным клавишам» и, как бы между делом, предупредил:
– Я перемещу ее сюда и выйду. Но через час-полтора вы должны позвать меня снова. Я буду ждать в коридоре. Иначе обратный бросок может не сработать. Не забывайте, что пространственные туннели изгибаются причудливым образом, а прибор должен найти точку возврата.
Я кивнул, в нетерпении сжимая и разжимая кулаки. Эйфория заполнила все существо. Я настолько размяк, размечтался, что не сразу сообразил – Литавр даже не спросил, кого же именно нужно телепортировать и откуда. А когда вопрос наконец-то созрел в одурманенной близким свиданием голове, биобот невозмутимо отчеканил:
– Госпожа Эймердина предупредила, что вы будете часто вызывать Милану Залалатдинову. В прошлом человечку, теперь электрическую индиго с особыми резонансными способностями. Дала ее координаты. Сейчас активирую телепорт – и минут через пять она будет уже тут.
Вот тебе и Эймердина! Она даже это предусмотрела! Не знаю, что бы я делал без своей замечательной тетушки.
Мама рассказывала, что они с Эйми пережили несколько смертельно опасных приключений. И, если бы не тетушка, мама могла не выжить, а я – не родиться.
Эймердина баловала нас с Даром с малолетства, но никогда не позволяла относиться к другим свысока, обижать девочек или женщин. Думаю, именно тетушке мы обязаны тем, какими мельранцами выросли.