– Худого про девицу не слыхать. Самостоятельная девица, – сказал зять, закуривая. – Так вы к ней и приехали?
– У меня к ней письмо. Она знает, как лучше добраться к брату, потому что сама была там на практике.
Я сама удивлялась, как легко и быстро у меня все складывалось. Весело я рассказывала про брата и сама уже почти верила, что еду к нему, даже видела, какой он: похож на Вальку Дашкевича – в очках, длинноносый и тихий, маменькин сынок, которого я, старшая сестра, опекаю. Я уж любила этого выдуманного брата и искренне готова была заботиться о нем, радоваться, что он существует.
– Спасибо большое! – сказала я, допивая чай и доедая последнюю из подсунутых мне Поленькой ватрушек. – Вы меня извините, что я прямо из-за стола убегу искать Надю – надо поскорее ее встретить и все узнать!
– Ну-ну, в добрый час, в добрый час, моя деточка, – закивала Настасья Андроновна, – а не уедете сегодня в Соликамск, ночевать-то к нам приходите, у Нади где ж ночевать-то? Голоштанство! Уж вы к нам, обязательно!
– Спасибо большое! Да, я думаю, уеду. Вот мешок, если разрешите, пока у вас оставлю.
– Приберем, приберем, – сказала Поленька. – Костя, отнеси ихний мешок в кладовку.
– Да обедать-то к нам приходите, где ж вы обедать-то станете? – заботилась бабушка.
Я засмеялась, махнула рукой и расцеловала Настасью Андроновну. За два часа я почувствовала себя, как у родных: было интересно и весело входить в их жизнь.
– Не беспокойтесь, найдется где перекусить, я человек дорожный, не пропаду.
– Ах ты, моя странница! – смеялась Настасья Андроновна, трясясь толстым телом.
Попрощавшись, я направилась прямой пыльной улицей, мимо присадистых домиков с цветными ставнями, назад к вокзалу.
Пройдя пустое поле, вошла в ворота примеченного утром серого здания. Подъезд ввел в широкий гулкий коридор. Длинный ряд окон тянулся с одной стороны, шкафы стояли по простенкам между дверями у другой стены. Холодом веяло от бетонных лестниц.
– Скажите, пожалуйста, где студенческое общежитие? – спросила я идущую по коридору женщину с тряпкой и шваброй.
– Общежительство-то? Налево, во флигеле, – ответила она, – да разъехавшись все… Вам кого?
– Надю Беспалых, с биологического факультета.
– A-а, со второго курса? Эта, кажись, здесь. Приехала. Да пройдите на третий этаж, сначала направо идите, потом налево, а потом сверните на другую лестницу в тупичок. Тут и будет ихняя комната, девушек со второго курса.
Гулко гремя шагами по пустым коридорам, я отправилась разыскивать Надю. Немного екнуло сердце, когда постучала в дверь.
– Войдите!
– Здравствуйте, – сказала я толстой белокурой девушке, которая стояла у стола.
Девушка чистила картошку и одновременно смотрела в раскрытую на столе книгу.
– Скажите, вы не Надя Беспалых? – спросила я.
– Надя, – отвечала девушка, смотря на меня и не выпуская из рук нож и картофелину.
– У меня к вам записка от Зины и Дины.
– Да ну?! – обрадовалась Надя. – Разве они приехали?
– Нет, я их видела в Архангельске, пять дней назад.
– В Архангельске? Разве они не на Александровской биостанции?
– Они приехали в Областьрыбу делать доклад о миграциях трески. Очень удачный был доклад.
– Ну, Дина такая девка! Я те дам! Не подкачает. Да вы садитесь, пожалуйста, – чай пить будете? Еще теплый?
– Нет, я только от чаю.
Надя пробежала глазами записку и сказала:
– Так вы с географического факультета? Ой, ин-те-ре-сный же! Я бы хотела там учиться!
– Почему же не едете?
– Ну, где там! И сюда с трудом из дому вырвалась. А в Петроград… разве батька пустит?
– На родителей надо плевать, – уверенно сказала я, – если хочется ехать – поезжайте!
– Ну а как жить?
– В общежитие устроитесь. Ребята у нас хорошие. Вот, например, наша коммуна… – Я стала рассказывать, как весело живет наша коммуна. Надя слушала, радостно смеясь.
– А в театрах часто бываете? Как бы я хотела побывать в настоящей опере!
– В опере – редко, – отвечала я, – туда трудно попасть без билета. Мы больше в филармонию ходим. Там мы открыли: есть удобная лестница сбоку, на хоры. Если иметь два билета, двое идут через контроль, а потом один сторожит, а другой – отворяет с этой лестницы ход на улицу. И – впускает всех, мы – лавой на хоры. Вы любите музыку?
– Очень! А вы в коммуне живете?
– Да не совсем, – призналась я, – приходится дома жить, маму одну не оставишь.
– А говорите – наплевать на родителей, – укорила Надя.
Мы посмотрели друг на друга и засмеялись.
– Ну – так говорится! – сказала я. – Да я немного попыталась: мама думает, что я на Мурмане, а я вон где.
– А зачем вы сюда приехали?
– Я вам правду скажу, Надя, – дружески смотря в доверчивые голубые Надины глаза, отвечала я, – сама не знаю, зачем приехала.
– Как это – не знаете? Приехали и не знаете? – Надя удивленно села на кровать.
Я посмотрела на ее удивленное лицо и расхохоталась так весело, что и Надя засмеялась.
– Бродяжить хочу! – сказала я. – Нет терпения сидеть на месте – хочется увидеть как можно больше, поехать как можно дальше! – И я рассказала, как получила, при Дининой помощи, литер на Пермский, а не на Петроградский университет.
– Ну и Динка! – покачала головой Надя. – Ну и Евдокия! Так вы и приехали?
– Так и приехала.
– А теперь?
– Хочу пробраться дальше, к кержакам – у них фольклор интересный, – не сохранились ли у них древние книги? Не сохранились ли у них былины? Как далеко идут очаги былин? Хочу подняться вверх по Каме, да денег на пароходный билет нет. Пешком разве пойти?
– На пароход попасть можно! Вы очень удачно пришли сегодня: Коля и Саша Меркуловы как раз здесь. А они ездят с агроуголком на пароходе «Степан Халтурин». Возьмут и вас с собой. Пойдем к ребятам в комнату, Коля, верно, вас сумеет просунуть.
Спустились этажом ниже.
– Здравствуйте, ребята! Коля Меркулов тут? – спросила Надя, входя в задымленную комнату.
– Я за него! – басом отвечал высокий парень, вскакивая с кровати и встряхивая русым чубом. – Здравствуй, Надюша, зачем я тебе понадобился?
– Понадобился, Коля, не мне, а вот этому товарищу из Питера. Знакомьтесь, ребята!
Четыре парня повставали со стульев и кроватей. Я пожала им руки.
– Ну вот, рассказывайте, ребята свои, – предложила Надя, садясь на кровать.
– Трудновато сразу рассказать, но попробую. На этнографической практике была я на Кольском полуострове. Там, в Александровске, на биологической станции, ваши студентки Дина и Зина работали. Мы с ними встретились на Зимнем берегу. До этого на берегу Ледовитого океана записывала я былины у сказителя – «старины» они там называются. И рассказал он мне про одного старика Ивана Лукича, который не только старины знает, но есть у него древние книги, писанные на пергаменте. Старообрядческие книги. И еще есть более интересная рукописная книга – описание путешествия поморов на шнеке вдоль берега Ледовитого океана до самого устья Енисея. Поморы, оказывается, вели торги в Мангазее с местными туземцами. Меновая торговля: туземцы выменивали собольи шкурки на разные товары. И вот – представляете себе: рукопись на пергаменте, видимо, шестнадцатого или начала семнадцатого века, есть у этого Ивана Лукича! Ведь если ее найти и только описать подробно – уже будет настоящее научное открытие! Загорелась я найти Ивана Лукича. Жил он в Архангельске да переехал с дочерью в Чердынь. Вот и хочу добраться до Чердыни – расспросить и найти там Ивана Лукича. Вы понимаете, как это важно? Фольклористы записывают устные старины, а я хочу найти исторический документ о путешествиях поморов. Понимаете, как это интересно? Здорово!
– Еще бы не понимать! Конечно интересно, – сказал Коля Меркулов, расхаживая по комнате и ероша волосы, – вот это интересно… И откуда вы такая взялись?
Розовые губы его сложились в добрую улыбку. Большой, костистый, он остановился, рассматривая меня.
– Я – ушкуйник, – смеясь, отвечала я. – Как ушкуйники от моря.
Славить Питер свой пошли,
Они славя доходили
Аж до Пермския земли.
Опускайте стяг, пермяне,
Выдавайте корабли.
Мы, ушкуйники, на лето
К вам из Питера пришли, —
запела я.
– Опускаем! – пробасил Коля. – Выдаю корабль «Степан Халтурин». Что будете делать, товарищ ушкуйник? Плыть до Чердыни без всякого билета – готов предоставить агроуголок со всеми плакатами, брюквами, тыквами и картошками – плывите!
– Я ведь не смеюсь, Коля, – сказала я, подымая к нему лицо. – Правда возьмете в агроуголок? Мне надо подняться до Чердыни, а денег нет.
– О чем речь! – отвечал Коля. – Мы с Сашкой вас прекрасно устроим. Вы пройдете вместе с нами на пароход, неся связку плакатов, в агроуголке и останетесь. Мы вам между фанерными плакатами логово устроим. Закроем на ночь, и спите спокойно. А утром выйдете, билетов никто уже проверять не станет. Гуляйте по пароходу.
– Правда? – обрадовалась я. – Когда же прийти?
– Часов в шесть вечера будьте у пристани. «Степана Халтурина» сразу увидите. Я предупрежу брата, мы вас встретим.
– Вот как удачно! – сказала Надя. – По этому случаю захотелось есть. Картошку-то я поставила, она, пожалуй, уже сварилась. Сейчас принесу сюда.
– А у меня есть селедка, – сказал чернявый студент.
– А у меня – полный портфель огурцов, – сообщил Коля Меркулов. – Шамовка обеспечена.
Позавтракав, я вместе с Надей Беспалых отправилась к Настасье Андроновне за своими вещами. Потом вернулась в общежитие – Саша Меркулов вручил мне агроплакаты, чтобы снести их на пароход.
На пароходе
Неся выданные мне плакаты, я легко прошла с братьями Меркуловыми на пароход. Ночь проспала в агроуголке, между диаграммами и плакатами; под мягкое постукивание пароходной машины хорошо спалось.
Утром явились Коля и Саша.
– Ну как? – спросил Коля.