– Переселяйся, теперь это твое место. Ты уже взрослый парень.
Женя не мог поверить, что будет спать на кровати. Иногда тайком, когда оставался дома один, прыгал с разбегу на пружины и кувыркался много раз. Потом поправлял матрас, сбившийся в сторону, подтыкал одеяло со всех сторон и натягивал выцветшее покрывало так, чтоб не было морщин.
– Мама, почитай мне эту книжку, – попросил он тетю Тамару в первый вечер, когда улегся на кровати. Она осторожно присела на край и начала негромко читать.
Теперь у них дома было так же, как у Васьки: по выходным на кухонном столе горкой румянились пирожки с разной начинкой, пахло борщом.
Окончив школу, Женя уехал в Иркутск. Поступил в мединститут и учился без отдыха. В конце каждого месяца он получал денежный перевод из дома – тридцать рублей. Стипендия и деньги родителей помогли ему безбедно продержаться пять студенческих лет. На последнем курсе он познакомился с первокурсницей Галочкой, взял над ней шефство, которое переросло в любовь. Нравилась ему черноглазая девочка выдержанным характером и немногословностью. Она не болтала о всякой бабьей чепухе, молча кивала, соглашаясь с ним. О себе рассказывала мало: приехала из Донецка, жила с матерью, отца нет.
Весной влюбленный по уши Женя сделал ей предложение, она согласилась. Свадьбу справили в комнате, которую им выделил студсовет. А через три месяца он ехал домой к родителям с молодой женой и дипломом врача. Женя уже знал, что в сентябре начнет работать врачом-стоматологом в небольшом городе Степногорске.
Шифоньер с разинутой пастью смотрел на Галю. Она пялилась в него. Пустые полки, ни одной вещи мужа, которые годами висели на плечиках.
Наспех одевшись, она помчалась в больницу. В кабинете главврача сидел его заместитель и копошился в бумах. Она рывком распахнула дверь:
– А где Евгений Петрович?
– Он здесь больше не работает, уволился по собственному желанию с переводом в Кокчетав. Вы разве не…
Не дослушав, Галя тихо вышла в коридор. Сидела долго, пока не вспомнила, что Ирина еще в детском саду.
Домой пришли поздно, старики подхватили внучку и повели на кухню.
Галина прошла в спальню и зарылась в постель, пытаясь ответить на вопрос, почему он убежал и ничего ей не сказал. Трус и предатель. Когда им стало так плохо вместе? Где он, с кем? Живой или…
Утром старики сидели молча в зале и смотрели на нее:
– Где Женя? Дежурство давно закончилось, а он не пришел домой.
Она с ненавистью окатила их ледяным взглядом и ушла на работу.
– Ну и что, хорошо тебе, Тамара, без сына? Ты не знаешь, где он, живой или… – Старик часто задышал и отвернулся.
К вечеру они пошли в больницу, надеясь застать его там. Услышав ответ заместителя, вышли в коридор и долго сидели на том же месте, где утром сидела сноха.
Как стало тихо в доме! Ходили на цыпочках, разговаривали шепотом. Тихо сказанные слова звучали громче, чем прежняя брань и крики. Даже Иришка приуныла и все поглядывала на дверь, ждала отца. А взрослые не отводили взгляда от телефона, должен же позвонить.
Через два месяца Галка поехала с дочерью к мужу. Хотелось спросить его: «Бросил меня с маленьким ребенком и еще стариков подарил в приданое! Как у тебя с совестью?»
Так и сказала беглецу, когда встретилась с ним.
– Думай, что хочешь, устал от ваших разборок. Да, плохо я поступил, а ты лицо женское потеряла! – отмахнулся муж от обвинений.
Судились-рядились, потом решили начать все сначала. Родителям Женя объяснил по телефону, что хотят жить своей семьей.
Галя устроилась на работу продавцом в книжный магазин, дочь определили в садик. Месяц спустя он шел домой с работы и мечтал, как выпьет стопку водки, поужинает и будет отдыхать. Сегодня была пятница.
– Женя, – услышал он голос отца и остановился. На скамеечке сиротливо сидели родители.
Мать плакала и твердила, что не могут без него жить, что все теперь будет хорошо. Отец молчал и переступал с ноги на ногу. Сын без слов взял чемодан и пошел вперед, не оглядываясь.
Быстро выпила почти все, подумала, сделала еще глоток и выдохнула привычно:
– За здравие!
Опять глотнула и сполоснула пустой бокал под сильной струей воды, насухо вытерла полотенцем, убрала в шкаф на верхнюю полку.
Каждый вечер Галя бежала к ларьку, протягивала смятые рубли и прятала бутылку в сумку. Горлышко торчало снаружи, но она прикрывала его ладонью, чтобы не было видно, и быстрыми шагами шла домой.
Как-то быстро приучилась она к вину. Сначала с подругой по праздникам, потом одна. С бутылкой легче, чем с подругой, не надо улыбаться, делать вид, что все отлично. Хотя и вправду у Гали дела шли неплохо. Подумаешь, ушел Женя из их с дочерью жизни, не умерла ведь она. Работает в трех местах, одета и обута, и дочь ни в чем не нуждается, скоро школу окончит.
Просто было тошно вечерами, пусто в доме. Выпивала, и становилось легче. Темно-красная жидкость обволакивала желудок и била в голову.
Галя садилась на пол, хлопала себя по рукам и причитала:
– Да пошел ты! Справимся без тебя! Да пошел ты, пошел ты!
Вытерев тыльной стороной ладони глаза, Галя начинала метаться по кухне:
– Сварить бульон, нашинковать капусту, почистить овощи. Ириша любит борщ.
Пока все это готовилось, она успевала выкурить пару сигарет, прибраться в доме. Ходила с пьяной улыбкой на лице, сшибая стулья и стукаясь об углы дивана и стулья. Синяки не успевали сходить с тела, они были на одном и том же месте разных цветов: старые желтели, новые багровели. Сегодня ее разобрало особенно сильно. Она опять принялась плакать, раскачивалась из стороны в сторону. Слезы текли по лицу, обида душила сильнее прежнего. Вдруг услышала чьи-то всхлипывания. Подняла голову, дочь смотрела на нее и плакала, горько и безутешно. Галя замолчала, подавив в себе всхлипы.
– Что я делаю? Что я делаю? – ужаснулась она.
Подошла к дочери, обняла и прижалась к ней:
– Тихо, дочь. Не надо плакать. У нас все хорошо. Извини меня, глупую мамку. Не буду больше пить и курить.
Ира давно уже спала в своей кровати, а Галя не могла уснуть от страха.
Как она так могла катиться в пропасть? Что стало бы с дочерью?
Больше часа ей показывали бумаги, которые будут нужны для переезда в Европу. Надо было найти бывшего мужа, чтобы он дал письменное согласие на выезд дочери за границу. Это самая тяжелая задача, но решить ее надо быстро и грамотно.
Конечно, она волновалась, каким будет мужчина, который встретит их в Брюсселе. Иностранец, которого она не видела в глаза прежде, пригласил их на Рождество к себе домой. «Холост, женат не был, готов к серьезным отношениям, дочь не помеха», – так написал Роберто в приглашении, приложенном к авиабилетам из Астаны в Брюссель.
– А почему нет? – спросила она себя. – Вдруг еще где-то припрятано счастье и для нас с Иришкой.
Роберто стоял в толпе встречающих. Они узнали друг друга сразу. Иришка, которая устроила это знакомство, была радостнее всех. Подбежала к нему и свободно зачирикала на английском языке.
Он провел их к подземной парковке, разместил чемоданы в багажник и, широко улыбаясь, пригласил в машину. Галя улыбнулась ему в ответ и села на заднее сиденье.
«Высокий, карие глаза и такого же цвета волосы, обаятелен и не назойлив», – отметила она. «Интересно, а где живут его родители», – мелькнуло в голове. Он тоже поглядывал на нее.
Пока Гале нравилось все. Они ехали по дороге, непривычно гладкой и ровной. Через час он подъехал к дому.
– Вот мы и приехали, – сказал он.
В небольшой квартире на втором этаже не было ничего лишнего. Это чисто мужское жилище почему-то разом успокоило ее. Отдохнув с дороги, пошли в город.
По улицам, покрытым красными ковровыми дорожками, спешили прохожие с огромными пакетами в руках. Все улыбались и радовались предстоящему Рождеству. Чувство, странное и незнакомое, охватило женщину. Как будто только что родилась, ей так легко и свободно, а за спиной нет никакого прошлого. Вдруг услышала голос Ирины. Дочь бежала к ней с каким-то пакетиком от деревянного домика, украшенного китайскими фонариками:
– Мам, мам, разломай свою печеньку, там предсказание.
Нетерпеливо выхватила маленькую бумажку и запрыгала от радости:
– «В конце тяжелого пути вас ждет вознаграждение!»
Знакомство с ним было похоже на сказку. Он возил их по городу, показывал места, где родился и вырос. Потом они приехали к его родителям.
– Это Галина и Ирина, а это моя мама Эмили и папа Антонио, – сказал Роберто. Эмили и Галина быстро обменялись взглядами и улыбнулись одновременно.
– Добро пожаловать. Спасибо, что согласились этот вечер провести с нами, – галантно произнес Антонио.
Ириша вскрикнула и радостно захлопала в ладоши, разрядив обстановку:
– Ой, какая елка красивая! Она до потолка достает!
Хозяйка пригласила всех за стол, уставленный серебряными приборами, огромными тарелками и бокалами. В центре на подносе золотилась индейка, украшенная дольками апельсина, чуть поодаль стояли тарелки с разной закуской. Прежде чем приступить к ужину, Антонио начал молитву, в которой благодарил Бога за щедрость, дарованную его семье.
Галина слушала непонятные слова молитвы и думала о том, кому благодарна она.
«Дочери, самому родному человеку в этом мире», – сказала сама себе.
Потом удивилась неожиданной мысли: благодарить надо бывшую родню, что отпустили от себя.
Эмили сказала, что Рождество они встречают в семейном кругу – это традиция. И рассказала, что индейку она готовит по рецепту своей бабушки. Роберто переводил с нидерландского на английский Ирине, потом она матери – на русский. Все смеялись конечному переводу:
– Семейная традиция такова, что индюшка с бабушкиным рецептом сидит на столе.