17 июля 1916 года
Николай II
Списки убитых и раненых офицеров посылаются в Петроград в Главн. Штаб. Здесь же мы получаем только списки полковников и командиров полков.
19 июля 1916 года
Николай II
Да, сегодня ровно два года, как эта ужасная война была объявлена. Один Бог знает, сколько времени она еще протянется!
19 июля 1916 года
Александра Федоровна
Александра Федоровна
Сердцем и душою с тобой! Эта ужасная война длится уже 2 года! Бог да благословит и поможет тебе!
19 июля 1916 года
Александра Федоровна
Прости меня, но чем спокойнее я в вагоне обдумывала то, что написал Павел и что говорили Дмитрий и другие, тем все более я по чести находила, что ему следует уйти — это будет блестящим доказательством твоей мудрости. Он преступно погубил твою гвардию и опять не будет ладить с Лешем и с Брусиловым, — ты милостиво помог ему выпутаться в прошлогодней истории и дал ему прекрасный случай реабилитировать себя, которым он позорно злоупотребил, — это не должно пройти безнаказанно. Пусть он пострадает, зато другим на пользу будет этот пример. Я жалею, что не поговорила об этом более настойчиво в ставке, и притом не с Алексеевым, — твой престиж был бы спасен, а то станут говорить, что ты проявляешь слабость, что ты не отстаиваешь свою гвардию, столь тобой любимую, — не следует рисковать новой неудачей. Генералы знают, что у нас еще много солдат в России, и поэтому не щадят жизней, — но это ведь были великолепно обученные войска и все — понапрасну. Я знаю, какое горе это тебе причинило, но будь благоразумен, мой ненаглядный, слушайся твоей старой женушки, которая думает исключительно о твоем благе и которая знает, что это единственно верный шаг, — пускай Алекс думает иначе, — лучше совсем его отставить, так как ведь ты сам говоришь, что строгий выговор расстроит ему нервы, сделай это ради твоей славной гвардии, и все станут тебя за это благодарить; они очень уж возмущены его безрассудством, вследствие которого погибли все их солдаты.
Прости, что первое же мое письмо — о делах, но все касающееся армии так важно для нас всех, мы этим живем. Я по часам слежу за всем тем, что ты делаешь в течение дня, мой дорогой.
4 августа 1916 года
Николай II
Николай II
Слава Богу, известия хорошие — в первый день нашего наступления мы взяли в плен 300 офицеров и более 15000 австрийских и германских солдат.
19 августа 1916 года
Николай II
Я только что видел Воейкова, который привез мне твой привет. (…)
Я тоже ему посоветовал не быть самоуверенным, особенно в таких серьезных вопросах, как окончание войны!
21 июля 1916 года
Александра Федоровна
Александра Федоровна
В молитвах и мыслях я на фронте. Они, вероятно, как и всегда, выступят в 4 часа утра, — помоги им Боже и Святая Дева в день ее праздника — да благословит она наши войска!
14 августа 1916 года
Александра Федоровна
Видела Воейкова. От него несло сигарами, он полон своими миллионами и постройками, самоуверен, как всегда — война совершенно определенно кончится к ноябрю, а теперь, в августе, будет начало конца — он меня раздражает; я сказала ему, что одному Богу известно, когда будет конец войне, что многие предрекают этот конец к ноябрю, но что я в этом сомневаюсь, — во всяком случае, глупо быть постоянно таким самоуверенным.
20 июля 1916 года
Николай II
Николай II
Не мог тебе написать, так как буквально ходил на голове, благодаря всем этим министрам, из которых каждый желал быть принятым отдельно. Теперь‑то, наконец, я с ними покончил! (…) Голова у меня еще идет кругом от всех дел, о которых я думал или слышал, когда здесь были министры, и очень трудно привести опять мысли в порядок.
30 июня 1916 года
Николай II
Я, конечно, приму всякого храброго офицера, которого ты направишь ко мне. Пусть они спрашивают через штаб. Я постоянно принимаю офицеров, полковников и генералов, возвращающихся с фронта, и приглашаю их к завтраку или обеду. Многие отставленные от должности приезжают сюда с жалобами, и их дела здесь разбираются. Могилев напоминает огромную гостиницу, где проходит масса народа и где всегда видишь самые разнообразные типы людей.
4 июля 1916 года
Александра Федоровна
Александра Федоровна
Легко представляю себе, как твоя бедная голова должна быть утомлена от твоих тяжелых трудов — так трудно постоянно обо всем помнить!
1 июля 1916 года
Александра Федоровна
Большое спасибо за офицеров. Они будут в безумном восторге, тем более, что сами они не решались о том просить; они приедут туда еще при нас, чтобы не так стесняться.
5 июля 1916 года
Александра Федоровна
Я ненавижу твое пребывание в ставке — и многие разделяют мое мнение, так как ты там не видишь солдат, а слушаешь советы Н., которые не хороши и не могут быть хорошими. Он не имеет права себя так вести и вмешиваться в твои дела. Все возмущены, что министры ездят к нему с докладом, как будто бы он теперь Государь.
Ах, мой Ники, дела идут не так, как следовало бы! Поэтому Н. и удерживает тебя там, чтобы влиять на тебя своими мыслями и дурными советами. Неужели ты мне еще не хочешь поверить, мой мальчик?
Разве ты не можешь понять, что человек, который стал просто предателем Божьего человека, не может быть благословен и дела его не могут быть хорошими? Впрочем, что ж, если надо, чтобы он оставался во главе войск, ничего не поделаешь. Все неудачи падут на его голову, но во внутренних ошибках — будут обвинять тебя, потому что никто внутри страны и не думает, что он царствует вместе с тобой.
Это все так невыразимо фальшиво и скверно!
25 июня 1915 года
Николай II
Николай II
Нынче погода хороша, но морозно и масса снегу. Солнце так чудно светит сквозь деревья, стоящие перед моим окном. Мы только что вернулись с нашей послеобеденной прогулки. Дороги на полях ужасно скользки, и мои господа иногда падают. Несколько дней тому назад Сазонов упал, переходя с поезда в свой вагон, и разбил себе нос и ногу. Вчера на том же месте поскользнулся Дрентельн и разорвал себе сухожилие щиколотки; ему пришлось лечь, и Федоров пользует его. Сегодня на нашей прогулке упал Граббе[33], но вполне благополучно. К концу он провалился сквозь лед в канаву, но тоже без вреда.
Из этого ты видишь, что мы проводим время спокойно и без значительных событий.
5 марта 1915 года
Николай II
Несчетно благодарю тебя за твое милое письмо… и злюсь на себя, что не писал тебе каждый день, как собирался. Курьер уезжает в 6 ч. 30 м., и после 5‑ти часов мне всегда приходится торопиться с бумагами, когда же я занимаюсь на обычном утреннем докладе, то едва ли остается время писать письма раньше завтрака. Все мы здесь поражаемся, как быстро идет время. Затяжка моего пребывания здесь оказалась полезной, так как нам пришлось обсудить уйму серьезных и неотложных вопросов, а если бы меня здесь не было, то потребовалось бы лишнее время и обмен телеграммами.
7 марта 1915 года
Александра Федоровна
Александра Федоровна
Твои прогулки, наверное, должны освежающе действовать на тебя, а случаи падения должны нарушать однообразие (если только они не причиняют слишком сильных болей). Любимый мой, твои письма — словно солнечный луч для меня.
6 марта 1915 года
Николай II
Николай II
Мои планы еще не выяснились. Н.[34] и слышать не хотел о том, чтобы я съездил в Ломжу в первый же день. Он говорит, что там над нашими войсками летают германские аэропланы, выслеживая наши резервы, что все дороги забиты транспортами и вагонами и что по этим причинам он советует генералу По не ездить в этом направлении. Я посмотрю, как поступить. Я отправил Джунковского[35] посмотреть, что там делается. И так как он человек практичный, то сможет судить, возможна ли эта поездка.
2 марта 1915 года
Александра Федоровна
Александра Федоровна
Интересно, что ты сейчас думаешь предпринять. Не говори Н., куда ты намереваешься ехать, тогда ты можешь проехать неожиданно — я уверена, что он гораздо меньше знает, куда можно проехать, чем ты сам.
4 марта 1915 года
Александра Федоровна
Так любопытно бы мне узнать, куда и когда ты сможешь двинуться, — это долгое сиденье в ставке способно довести до отчаяния.
6 марта 1915 года
Николай II
Николай II
Мне кажется, ты думаешь, что Н. удерживает меня из удовольствия не давать мне двигаться и видеть войска. В действительности это совсем не так.
Недели две тому назад, когда он писал мне, советуя приехать, он говорил, что в ту пору я легко мог навестить три армейских корпуса, потому что они были сгруппированы вместе в тылу. С той поры многое изменилось, и все они были отправлены на линию фронта; это верно, я получаю тому доказательства каждое утро, во время доклада. Даже генералу По не позволили отправиться в Ломжу (мое местечко).
7 марта 1915 года
Николай II
Душка моя, я не согласен с тобой, что Н. должен остаться здесь, когда я поеду в Галицию. Напротив, именно потому, что я еду во время войны в завоеванную провинцию, главнокомандующий должен сопровождать меня. Я думаю, что все окружающие меня находят это правильным. Он сопровождает меня, а не я нахожусь в его свите.
7 апреля 1915 года
Александра Федоровна
Александра Федоровна
Прости мне, что я это говорю, но Н. не должен тебя туда сопровождать — ты должен быть главным лицом в этой первой поездке. Ты, без сомнения, сочтешь меня старой дурой, но если другие об этом не думают, то приходится мне. Он должен оставаться и работать, как всегда. Право, не бери его, ведь ненависть против него там должна быть очень сильна, а твое присутствие обрадует всех любящих тебя.