– Может, это они тетку Хемулихи пригласили на свадьбу?! – спросил я, потрясенный.
– Да, что-то вроде этого, – мрачно отвечал он. – Какая-то тетка, у которой половина носа, и к тому же она презлющая. Мы любим сюрпризы, но предпочитаем устраивать их сами.
Мы приблизились к берегу.
На самой оконечности мыса стоял в ожидании Шнырёк, а рядом с ним – зверюшка Сос. «Морской оркестр» причалил к берегу, и Фредриксон швырнул канаты нескольким подданным, которые стояли и любовались нами.
– Ну-у! – сказал он.
– Извините! – воскликнул Шнырёк. – Но я женился.
– А я вышла замуж! – прошептала Сос и поклонилась.
– Но ведь Мы велели вам подождать до обеда, – принялся сетовать Самодержец. – Теперь веселая свадьба не получится!
– Извините, но мы никак не могли ждать так долго, – сказал Шнырёк. – Мы так влюблены друг в друга!
– Ах, дорогие мои! – закричала Мюмла и, всхлипывая, бросилась вниз по сходням. – Поздравляю! До чего же она хорошенькая, эта зверюшка Сос. Поздравьте их, дети, они поженились!
Но тут Снифф прервал чтение Муми-папы. Он резко поднялся и сказал:
– Стоп!
– Папа читает нам про свою юность, – с упреком сказал Муми-тролль.
– И про молодость моего папы, – подчеркнул Снифф с неожиданной важностью. – Я уже столько слышал про Шнырька, но ни слова про зверюшку Сос!
– А я и забыл про нее, – пробормотал Муми-папа. – Она попала в мою книгу только теперь…
– Ты забыл про мою маму? – закричал Снифф.
Дверь отворилась, и в спальню заглянула Муми-мама.
– Вы не спите? – спросила она. – Мне показалось, кто-то звал маму.
– Это я! – воскликнул Снифф и соскочил с кровати. – Подумать только! Твердят тебе все время про разных пап, пап, пап, а потом ты вдруг безо всякого предупреждения узнаешь, что у тебя и мама тоже была!
– Так ведь это вполне естественно, – удивилась Муми-мама. – Насколько я понимаю, у тебя была прекрасная мама с большой коллекцией пуговиц.
Снифф строго взглянул на Муми-папу и сказал:
– Правда?
– У нее была масса пуговичных коллекций.
И еще камни, ракушки, бусинки – все что угодно! И между прочим, она была сюрпризом!
Снифф задумался.
– Если говорить о мамах, – сказал Снусмумрик, – так что было с этой Мюмлой? И у меня тоже была мама?
– Конечно, – ответил Муми-папа. – И к тому же очень славная мама.
– Тогда, значит, малышка Мю моя родственница? – удивленно воскликнул Снусмумрик.
– Ну ясное дело, ясное дело! – сказал папа. – Только не прерывай меня. Ведь это мои мемуары, а не справочник о родственницах!
– Можно ему читать дальше? – спросил Муми-тролль.
– Пусть читает, – сказали Снифф и Снусмумрик.
– Спасибо! – с облегчением сказал папа и продолжал читать.
Шнырёк и Сос получали подарки целый день. Под конец банка из-под кофе была наполнена, и тогда они принялись складывать пуговицы, камешки, ракушки, обивочные гвозди и прочее (что я не берусь перечесть) в одну кучу на скале.
Шнырёк держал Сос за лапку и был сам не свой от счастья.
– Ужасно приятно быть женатым, – сказал он.
– Возможно, – ответил Фредриксон. – Однако послушай-ка, вам обязательно надо было приглашать тетку Хемулихи? И клипдассов?
– Извините, но ведь они расстроились бы, если бы им не удалось побывать на свадьбе, – сказал Шнырёк.
– Да, но пригласить тетку, тетку! – закричал я.
– Знаешь что, – ответил откровенно Шнырёк, – я не так уж сильно по ней соскучился! Но извини меня! Меня мучает совесть. Ведь это я пожелал тогда, чтобы кто-нибудь был так любезен и съел ее!
– Гм… – заметил Фредриксон. – В этом что-то есть.
Ко времени прихода пакетбота на холмах и берегах столпились подданные Самодержца. Его величество сидел под балдахином на троне, установленном на самом высоком холме, готовый подать знак Добровольному оркестру хемулей.
Шнырёк и Сос сидели в свадебной лодке в виде лебедя.
Все были очень взволнованы и обеспокоены, потому что весть о тетке Хемулихи и о ее нраве облетела всю страну. Кроме того, были все основания бояться, что клипдассы погубят все государство и объедят лес в парке Сюрпризов. Однако никто ни слова не сказал об этом, ни слова новобрачным, которые тем временем со спокойной совестью обменивались пуговицами.
– Как ты думаешь, можно ее напугать и выгнать отсюда с помощью фосфора или просмоленных ниток? – спросило мое привидение, которое сидело и вышивало черепа на грелке для чайника – подарок зверюшке Сос.
– Ее этим не проймешь, – мрачно сказал я.
– Она опять примется всех воспитывать, – предсказал Юксаре. – Она может даже запретить нам залечь в спячку, когда наступит зима, и заставит ходить на лыжах.
– А что значит ходить на лыжах? – спросила Дочь Мюмлы.
– Передвигать ноги по замерзшим осадкам.
– Еще чего не хватало! Какой ужас!
– Видно, все мы скоро умрем, – сказала малышка Мю.
В этот момент по толпе пронесся боязливый шепот – пакетбот приближался.
Добровольный оркестр хемулей грянул гимн «Да живет наш бестолковый народец!», и свадебный лебедь отчалил от берега. Несколько мюмлят от волнения плюхнулись в море, туманная сирена завыла, а Юксаре потерял самообладание и убежал.
Мы увидели, что пакетбот пуст, и только тогда поняли, что семь тысяч клипдассов вряд ли могли на нем уместиться. С берегов раздались возгласы, выражавшие одновременно облегчение и разочарование. Один-единственный маленький клипдасс спрыгнул с лебедя, который быстро плыл к берегу.
– Так как же теперь быть? – спросил Самодержец, который от нетерпения не мог усидеть на троне и прибежал на берег. – Всего один маленький клипдасс?!
– Да это же наш старый знакомый! – воскликнул я. – И у него в лапках огромный пакет!
– Стало быть, ее все же съели, – сказал Фредриксон.
– Тихо! Тихо! Тихо! – крикнул король и покрутил ручку туманной сирены. – Дайте дорогу Клипдассу! Ведь он посол!
Толпа расступилась и дала дорогу новобрачным и Клипдассу, который застенчиво притрусил к нам и положил пакет на землю. Углы пакета были слегка обглоданы, но в целом он выглядел вполне прилично.
– Ну-у-у? – спросил Самодержец.
– Тетка Хемулихи просила передать привет… – сказал Клипдасс и стал беспокойно шарить по карманам своего выходного костюмчика.
Все запрыгали от нетерпения.
– Да поторопись же ты, поторопись! – крикнул король.
Наконец Клипдасс достал скомканное письмо и с важным видом заявил:
– Тетка Хемулихи научила меня писать. Я знаю почти весь алфавит! Все буквы, кроме В, Э и Ё! Она мне диктовала, а я писал. Вот что она говорит. – Клипдасс перевел дух и начал с трудом читать:
«Дорогие дети!
С огромным сожалением, с чустом угрызения соести и неисполненного долга пишу ти строчки. Я никак не могу приехать на ашу свадьбу, но надеюсь, меня простите за такой отратительный поступок. Поерьте, я польщена и рада, что ы обо мне скучаете, я пролила реки слез от досады, что малыш Шнырек решил жениться. Не знаю, как ыразить благодарность за то, что ы спасли меня и не дали Морре меня съесть, и за то, что ы познакомили меня с очароательными клипдассами. Должна признаться, что мне с клипдассами ужасно хорошо, даже садебный пир не может ыманить нас из дома. Мы целыми днями играем оспитательные игры и мечтаем о полезной для здороья зиме с быстрым скольжением по снегу. Чтобы хоть немного обрадоать ас, посылаю садебный подарок, надеюсь, он украсит кофейную банку Шнырька!
Шестьсот деяносто деять приетов от клипдассов.
С благодарностью и любоью.
На холмах все замерло.
– Что такое «отратительный»? – спросил я.
– Ясное дело, отвратительный, – отвечал Клипдасс.
– А тебе нравятся воспитательные игры? – осторожно спросил Фредриксон.
– Ужасно нравятся! – сказал Клипдасс.
Я сел, слегка ошарашенный.
– Будь добр, разверни пакет! – крикнул Шнырёк.
Клипдасс торжественно перегрыз веревочку, и все увидели фотографию тетки Хемулихи в полный рост: тетка Хемулихи – королева клипдассов.
– Нос у нее вовсе не съеден! – воскликнул Шнырёк. – Как я счастлив! Вот здорово!
– Дорогой, взгляни на раму, – сказала Сос.
Мы все взглянули на раму и ахнули. Она была из настоящего испанского золота с розами из топазов и хризолитов по углам. У самой фотографии шла полоска бриллиантов (обратная сторона была украшена простенькой бирюзой).
– Как ты думаешь, можно их отковырнуть? – поинтересовалась Сос.
– Конечно можно! – восторженно крикнул Шнырёк.
И как раз в эту минуту с залива донесся громовой голос:
– Ну! Семьсот пещер в моей маленькой конуре!
Я знай себе жду утреннего кофе, а ни один из вас и не думает удружить старому Эдварду!
Прошло несколько дней после того, как Муми-папа рассказал о свадьбе Шнырька. Папа сидел с семьей на веранде. Был ветреный сентябрьский вечер. Муми-мама сварила кофе, приготовила бутерброды с сиропом и по-праздничному украсила дом.
– Ну так что же?.. – с интересом спросила она.
– Сегодня я закончил писать мемуары, – сказал папа. – Заключение будет написано в сорок пять минут седьмого. Я имею в виду последнюю фразу, – вы сами решите, понравится ли вам она.
– А там ничего не будет сказано о том, как ты бродяжничал с хатифнаттами? – спросил Снусмумрик.
– Нет, – ответил папа. – Понимаешь, это будет поучительная книга.
– Потому-то и надо было об этом написать! – воскликнул Снифф.
– Ш-ш-ш… – сказала Муми-мама, – а я появлюсь где-нибудь в этой книге? – И при этом ужасно покраснела.
Папа отпил три больших глотка из своего стаканчика и ответил:
– Слушай меня внимательно, сынок, ведь в последнем отрывке рассказывается о том, как я нашел твою маму.
Тут он открыл книгу и стал читать.
Наступила осень, и серые дожди надолго заволокли остров Самодержца густым туманом.