казни этих четырех злодеев привело к тому, что вся Поднебесная покорилась Шуню, так как были осуждены те, кто был лицеприятным.
Между тем самым лицеприятным из всех был Сян, а ему было пожаловано владение в Юби. Чем же провинились жители этого владения (получив такого правителя. – В. К.)? Так ли, безусловно, должен был поступить Шунь, которого считают человеком, обладающим чувством нелицеприятности ко всем людям? Когда дело шло о других, то он казнил их, а коснулось его младшего брата, так он пожаловал его земельным владением!
Мэн-цзы ответил так:
– Человек с чувством нелицеприятности к людям относится к своему младшему брату откровенно: он не скрывает своего гнева' и не утаивает обиды к нему, любит его по-родственному, вот и все.
Питая к нему родственные чувства, он желает, чтобы тот сделался знатным; любя его, желает, чтобы тот был богатым. Пожаловав владение Юби младшему брату, Шунь этим сделал его богатым и знатным.
Можно ли сказать про Шуня, что он проявляет родственную любовь к младшему брату, если бы сам занимал положение Сына Неба, а младший брат оставался бы на положении простого мужика?
Ученик спросил:
– Осмелюсь спросить, что значит сказанное вами: «Некоторые говорят, будто он сослал его»?
Мэн-цзы ответил:
– Сяну не дана была возможность заниматься делами управления в том владении. Сын Неба послал чиновников править тем владением и через них взимал налоги и подати. Вот почему и говорят, что Сян был на положении сосланного. Разве ему удалось бы мучить свой народ в таких условиях?
Несмотря на это, Шунь постоянно желал видеться с ним, поэтому тот беспрестанно приезжал к нему.
Помнишь, «не дожидаясь срока поднесения дани владетельными князьями с отчетами по делам управления, Шунь принимал владетеля Юби»[41], – здесь как раз об этом говорится.
9.4. Сянь-Цю Мэн задал Мэн-цзы такой вопрос:
– В Изречениях сказано: «Служилый-ши, преисполненный добродетелями, никак не допустит того, чтобы его правитель был унижен в слугу, а отец поставлен в положение сына» (70). Между тем Шунь, вступив на престол, сидел на троне лицом на юг (71), а на утренние приемы к нему являлся прежний правитель Яо, возглавляя всех владетельных князей-чжухоу, и лица их были обращены на север. Даже Гу-Соу, присутствуя на утренних приемах, тоже обращал лицо к северу. При виде отца Гу-Соу Шуню было настолько не по себе, что он не находил места (букв.: «поджимал под себя ноги». – В. К.). По этому поводу Кун-цзы восклицал: «Ах! В какой беде оказалась в те времена Поднебесная! Опаснее опасного!» (72) Не знаю, насколько это изречение правдиво?
Мэн-цзы ответил:
– Нет! Это – россказни людей в восточной части владения Ци, а вовсе не слова добропорядочного мужа. Когда Яо состарился, Шунь правил за него. В родословной Яо сказано: «Шунь правил двадцать восемь лет, и тогда только „Источающий доблесть" (т. е. Яо. – В. К.) почил. Все сто семейств (т. е. народ. – В. К.) оплакивали его как покойного отца или усопшую мать. Все восемь звучаний разных музыкальных инструментов[42] на три года стихли в пределах всех земель, омываемых четырьмя морями» (73). По этому поводу Кун-цзы сказал: «Как на небе не бывает двух солнц, так у народа не бывает двух ванов-правителей» (74).
Если бы Шунь уже был Сыном Неба, да еще привел бы с собой на могилу Яо владетельных князей всей Поднебесной и вместе с ними три года оплакивал его, вот тогда это означало бы, что было два Сына Неба.
Сянь-Цю Мэн сказал:
– О том, что Шунь не унизил Яо до положения слуги, я удостоился услышать от вас (вы меня убедили. – В. К.), но вот в Стихах говорится:
Нет в Поднебесной земель таких,
Что не принадлежали бы вану;
Кругом в этих землях, до побережий морских,
Нет никого, кто слугою бы не был тому вану (75).
Осмелюсь спросить, как Гу-Соу оказался бы не слугой, когда Шунь сделался Сыном Неба?
Мэн-цзы ответил:
– В этих Стихах речь идет совсем не об этом. Здесь говорится об изнурении делами вана, столь тяжком, что не удается ухаживать за родителями. Ведь дальше сказано так:
Здесь службы нет иной, как только вану, –
Один лишь я, просвещенный, ему трудиться стану (76).
Поясняющий Стихи не причиняет вреда ни словам из-за слога, ни замыслу из-за слов. Противопоставь замыслу – смысл, поступив так, ты обретешь замысел. Если же исходить только из смысла слов, тогда из стиха «Заоблачная река Хань»[43], где сказано:
Во владении Чжоу не осталось в живых и сирот,
Где когда-то жил в избытке черновласый народ (77), –
при принятии его на веру получится, что во владении Чжоу не осталось даже потомства у народа.
Для почтительного сына нет большего достижения, чем почитание родителей, а для почитания родителей нет большего достижения, чем уход за ними людьми всей Поднебесной. Быть отцом Сына Неба – это верх (предел. – В. К.) почитания; уход со стороны (людей. – В. К.) всей Поднебесной – это верх (предел. – В. К.) ухода.
В Стихах
Про думы о почитании родителей говорил нам У-ван всегда,
И этого правила держался он, как нерушимого во все века (78)
как раз об этом говорится. В Писаниях сказано:
При свидании с Гу-Соу был он, Шунь, в почтении трепетном,
Но и Гу-Соу тоже становился ласковей и уступчивей (79).
Поступая так, Шунь не ставил отца в положение сына.
9.5. Вань Чжан спросил:
– Было ли так, что Яо отдал Шуню Поднебесную? Мэн-цзы ответил:
– Нет, этого никогда не было. Сын Неба не может отдать Поднебесную никому.
Ученик спросил:
– В таком случае кто же дал Поднебесную Шуню, когда он воцарился в ней?
Мэн-цзы ответил:
– Небо дало ему. Ученик спросил:
– Значит ли, что Небо громогласно поведало ему, когда давало Поднебесную?
Мэн-цзы ответил:
– Нет! Небо не говорит. Оно внушило ему это своими действиями и делами, вот и все.
Ученик спросил:
– Как же оно могло внушить своими действиями и делами? Мэн-цзы ответил так:
– Сын Неба может представить человека на утверждение Небу, но не может побудить Небо дать тому Поднебесную. Точно так же владетельные князья могут только представить человека на утверждение Сыну Неба, но не могут заставить Сына Неба дать ему звание владетельного князя. Сановники-дафу могут представить человека на утверждение владетельным князьям, но не могут заставить владетельных князей дать тому человеку звание дафу.
В прежние времена Яо представил Шуня Небу, и оно приняло его; он показал Шуня народу, и тот тоже принял его.
Вот почему я и говорю, что Небо не говорит, а только указывает своими действиями и делами, вот и все.
Ученик сказал:
– Осмелюсь спросить, как же происходило представление Шуня Небу и оно приняло его, предложение его народу и народ принял его?
Мэн-цзы ответил:
– Было велено Шуню совершить обряд жертвоприношения, и все духи насладились жертвами. Значит, Небо приняло его.
Было велено Шуню вершить делами, и дела были приведены в порядок; все сто семейств, составляющие весь народ, были успокоены этим. Значит, народ принял его.
Небо дало ему Поднебесную, люди дали ему ее. Вот почему я и говорю, что Сын Неба не может дать никому Поднебесную.
Шунь был главным советником у Яо двадцать восемь лет. Этого не смогли бы совершить люди, а совершило Небо.
Когда Яо скончался, по окончании трехлетнего оплакивания его Шунь, избегая сына Яо, прибыл на южный берег реки Наньхэ.
Однако владетельные князья Поднебесной, удостоенные чести являться на утренний прием к государю, не шли к сыну Яо, а направлялись к Шуню.
Тяжущиеся не шли к сыну Яо, а направлялись тоже к Шуню.
Слагающие песни прославляли в них не сына Яо, а воспевали Шуня.
Вот почему я и говорю, что это Небо так повелело.
И вот, только после всего этого, Шунь прибыл в Срединное владение и вступил на престол Сына Неба.
А живи он во дворце Яо, прогони он сына Яо, это означало бы присвоение трона, а не то, что Небо дало ему.
В «Великой клятве» сказано: «Небо видит глазами и слышит ушами моего народа» (80), вот о чем как раз здесь и говорится.
9.6. Вань Чжан задал Мэн-цзы такой вопрос:
– Среди людей ходит молва, что добродетельное управление захирело, хотя и наступило царствование Юя, так как он не передал трон просвещенному избраннику, а отдал своему сыну. Было ли это так?
Мэн-цзы ответил:
«Нет! Это неверно. Даст Небо просвещенного избранника, тогда и трон дадут ему, а даст Оно достойного сына, то дадут трон тому. В старину Шунь представил Юя Небу, и тот семнадцать лет состоял при Шуне. Когда Шунь скончался, по окончании трехлетнего оплакивания его Юй, избегая сына Шуня, укрылся в городке Янчэн. Народ в Поднебесной все же последовал за ним, как было после кончины Яо, когда он последовал за Шунем, а не за сыном Яо.
Юй представил Небу И, и тот был при Юе семь лет. Когда Юй скончался, по окончании трехлетнего оплакивания его И, избегая сына Юя, таился в горах Цэишань. Удостоенные чести являться на утренний прием к государю, а также все тяжущиеся не шли к И, а направлялись к Ци, сыну Юя, говоря: „Он достойный сын нашего государя".
Слагающие песни не воспевали в своих песнях И, а воспевали Ци, говоря: „Он достойный сын нашего государя!"
Непотребство (невежество. – В. К.) Дань-Чжу, сына Яо, было такое же, как у сына Шуня. Служение Шуня в качестве советника Яо и служение Юя в качестве советника Шуня продолжалось многие годы, а излияние милостей народу при них продолжалось долго. Ци, сын Юя, оказался просвещенным, он смог почтительно унаследовать Юю и продолжать его путь. И служил советником Юя в течение немногих лет, излияние милостей народу при нем не было продолжительным. То, что Шунь, Юй и И отстояли друг от друга далеко по времени, а их сыновья оказались у одного просвещенным, у другого – недостойным невеждой, – все это зависело от Неба, да и свершилось так, как никто из людей не смог бы свершить. Все, что свершается так, как никто бы не смог этого совершить, происходит от Неба. Все, что случается так, как никто бы не мог устроить, происходит от его веления.