Мэн-цзы ответил:
– А вот как: он предварительно составлял списки надлежащих жертвенных сосудов (для охотничьей добычи. – В. К.), чтобы эти сосуды не применялись для пищи (участниками охоты. – В. К.), приносимой из разных мест.
Тот опять спросил:
– Почему же он сразу не ушел из владения Лу? Мэн-цзы ответил:
– Для того, чтобы загадать. Ведь загадка его была такова: достаточная ли его школа, чтоб ей следовали, но когда по ней не шли, тогда уж он уходил. Потому-то он никогда не задерживалсябольше трех лет на одном месте. У Кун-цзы были: служба, на которой он мог осуществлять свое учение; служба, на которой ему оказывали уважение при сношениях с правителями; служба, на которой его обеспечивали, оказывая почтение как мудрецу.
Служба его у Цзи-Хуань-цзы была такой, которая позволяла ему осуществлять свое учение; служба у Лин-гуна, правителя владения Вэй, доставляла ему уважение при сношениях с правителем, а служба у Сяо-гуна, правителя того же владения, давала ему полное обеспечение.
10.5. Мэн-цзы говорил:
– Люди поступают на службу не из-за бедности, но порой случается, что и из-за нее.
Люди женятся (берут жен. – В. К.) не ради того, чтоб иметь уход, но порой случается, что и ради этого.
Поступающий на службу из-за бедности отказьшается от почета и живет убого, отказьшается от богатства и пребывает в бедности.
В качестве кого подобает служить тем, кто отказьшается от почета и живет убого, кто отвергает богатства и пребывает в бедности? – Охранниками на пограничных заставах и ночными сторожами, бьющими в колотушки.
Когда-то Кун-цзы служил смотрителем хлебных складов и говорил так: «Все подсчеты надо содержать в должном порядке, только и всего!» Когда-то он же служил смотрителем скотных дворов и говорил так: «Надо только преуспевать, чтоб коровы и овцы были здоровы и крепки, вот и все!» (87)
Преступно заводить речи о высоких делах, когда пост, занимаемый тобой, низкий.
Постыдно, когда состоишь при дворе правителя, а путь к истине не проводишь!
10.6. Вань Чжан спросил Мэн-цзы:
– Почему служилые люди-ши не живут на иждивении владетельных князей-чжухоу?
Мэн-цзы ответил:
– Не смеют. Ведь на иждивении у владетельных князей живут лишь владетельные князья, и то после того, как они теряют свои владения. Таковы правила приличия. Но чтоб служилые люди-ши позволяли себе жить на иждивении владетельных князей-чжухоу – это просто неприлично. Тогда Вань Чжан спросил:
– А принимают ли они зерно (провиант. – В. К.), которое им дарит государь?
Мэн-цэы ответил:
– По праву (относящемуся. – В. К.) к беженцам, которым государь, безусловно, оказывает вспомоществование. Вань Чжан спросил:
– Почему же принимают как вспомоществование, а не как жалованье?
Мэн-цзы ответил:
– Не смеют.
– Позвольте спросить, отчего не смеют? Мэн-цзы ответил:
– Такие, как караульные у заставы и ночные сторожа с колотушками, имеют постоянную службу у вышестоящих и этим кормятся у них. Те же, кто, не имея постоянной службы у вышестоящих, тем не менее получает от них жалованье, я считаю, не достойны уважения.
Вань Чжан спросил:
– Значит, когда государь дарит им, так они принимают, но неизвестно, постоянно ли может так продолжаться?
Мэн-цзы ответил:
– Когда-то Му-гун по отношению к Цзы-Сы неоднократно справлялся о его здоровье и неоднократно посылал ему мясо в треножных сосудах. Цзы-Сы был не рад этому. Наконец он дал знак гонцу выехать за главные ворота, обратившись лицом на север, совершил земной поклон, потом еще раз поклонился и, не приняв подарка, сказал гонцу: «Отныне и впредь я буду знать, что государь кормил меня как пса и коня». Должно быть, с этого времени высшие чины не получают подарков. В самом деле любить мудрецов, но не иметь возможности выдвинуть их, а тем более не быть способным содержать их, можно ли назвать это любовью к мудрецам?
Вань Чжан спросил:
– Позвольте спросить, как же должен содержать добропорядочного мужа государь, желающий, чтоб это содержание можно было назвать достойным?
Мэн-цзы ответил:
– Препровождать ему все в порядке повеления государя. Цзы-Сы считал, что мясо в треножьых сосудах посылается лишь для того, чтобы принудить его всякий раз раздражаться при отвешивании многократных благодарственных поклонов. Это не путь содержать добропорядочных мужей. Вот Яо по отношению к Шуню поступил так, что все девять его сыновей прислуживали ему, да еще двух дочерей отдал в жены ему же. Все сто чинов, быки и бараны, амбары и житницы были приготовлены для него, чтобы Шунь мог кормиться в полевых просторах, а потом выдвинул его и предоставил ему наивысший пост. Вот почему я и говорю об уважении ванов и гунов, оказываемом мудрецам (просвещенным людям. – В. К.).
10.7. Вань Чжан спросил Мэн-цзы:
– Осмелюсь спросить, каков смысл того, что служилые лю-ди-ши владетельным князьям-чжухоу не представляются?
Мэн-цзы ответил:
– Назовем служилых людей-ши, находящихся в столицах владений, чинами из городских жителей, а находящихся в полевых угодьях – чинами из сельских жителей. Те и другие жители – все называются простым народом. Известно, что простолюдины не смеют представляться владетельным князьям-чжухоу без подношения положенных даров, для того чтобы стать чиновниками. Таковы правила учтивости.
Вань Чжан спросил:
– Значит, оправданием служит то, что все они простолюдины. В таком случае почему же, когда их призывают к исполнению повинностей, они идут служить, а если их призовет государь из желания повидаться с ними, так они не идут на свидание с ним?
Мэн-цзы ответил:
– Исполнять повинности – это их долг, а являться на свидание не является долгом. К тому же скажи, чего ради государь желал бы повидаться с ними?
– Ради того, что среди них могут оказаться многосведущие, могут быть и премудрые.
На это Мэн-цзы сказал:
– Если только ради того, что среди них могут оказаться многосведущие, тогда не то что владетельные князья-чжухоу, даже сам Сын Неба не призывал бы к себе наставников! Если же ради того, что среди них могут быть премудрые, то мне еще не приходилось слышать, чтобы при желании повидаться с премудрыми их призывали бы как на службу.
Так, Му-гун неоднократно принимал у себя мудреца Цзы-Сы и как-то сказал ему: «Древние правители, владевшие тысячей боевых колесниц, добивались этого, ведя дружбу со своими служилыми людьми-ши. Что ты скажешь на это?» Цзы-Сы, недовольный этим, ответил так: «У людей с древних времен сложилась такая поговорка: „Если говоришь, что служишь, разве скажешь, что дружишь?"» Неужели недовольство Цзы-Сы не означало того, что он хотел бы сказать: «По положению ты – государь, а я – твой подданный, как же я осмелюсь дружить с государем? А по нравственным качествам дэ ты мне служишь, как же можно в таком случае дружить со мной?» Правитель, владеющий тысячей колесниц, добивался дружбы с ним и все же не смог обрести ее, тем более, смог ли бы он осуществить это путем насильственного призыва?
Цзин-гун, владетель Ци, как-то раз охотился и махнул лесничему своим родовым знаменем, призывая его к себе. Тот не явился. Тогда правитель готов был обезглавить его. Почему Кун-цзы для такого изречения: «Служилый-ши волевой, не забывай, что окажешься во рву или пропасти; служилый-ши удалой, не забывай, что лишишься своего начала (т. е. головы. – В. К.)» – взял лесничего в качестве примера? Взял из-за того, что лесничий не пошел на неположенный ему зов того правителя (88).
Вань Чжан спросил:
– Осмелюсь спросить, чем положено призывать лесников? Мэн-цзы ответил:
– Меховой шапкой, а простолюдинов – сигнальным флажком «чжань», служилых людей-ши – стягом с бубенцами «ци», сановников-дафу – родовым знаменем «цзинь». Простой лесник предпочтет умереть, но не посмеет явиться на зов, если будут призывать его тем, чем положено призывать сановников-дафу. Да и простолюдин разве посмеет явиться, если его призовут как слу-жилого-ши? Тем более это относится к премудрым, если их станут призывать не как премудрых. Изъявлять желание повидаться с мудрецом, но при этом пойти не тем путем, каким должно, – это все равно, что желать, чтобы он вошел в дом, причем запирать перед ним ворота. Чувство справедливости – это путь, а правила учтивости – это ворота. Идти по этому пути и проходить через эти ворота туда и сюда может только добропорядочный муж.
В Стихах говорится:
Гладок большак, словно плитами выложен,
Он прям, как стрела.
Шествует по нему муж добропорядочный,
А ничтожные людишки лишь взирают на него (89).
Вань Чжан спросил:
– Известно, что Кун-цзы на повеление государя явиться не ждал, когда запрягут колесницу, и отправлялся пешком. Если так, то выходит, что Кун-цзы был не прав?
Мэн-цзы ответил:
– Кун-цзы состоял на службе, и у него были казенные обязанности. К тому же его призывали как должностное лицо.
10.8. Обращаясь с наставлениями к Вань Чжану, Мэн-цзы сказал:
– Будь добрым служилым-ши во всей округе, вот тогда подружишься с добрыми служилыми-ши всей этой округи. Будь добрым служилым-ши во всем владении, вот тогда и подружишься со всеми добрыми служилыми-ши всего этого владения. Стань добрым служилым-ши всей Поднебесной, вот тогда и подружишься с добрыми служилыми-ши всей Поднебесной. Сочтешь дружбу с добрыми служилыми-ши во всей Поднебесной еще недостаточной, тогда возвысь себя и займись исследованием людей из древних времен. Распевай их стихи, выучивай наизусть их писания. Чтобы узнать, были ли они достойными людьми, для этого займись исследованием их поколений. Это и будет высшим устремлением в дружбе.
10.9. Сюань-ван, правитель владения Ци, задал Мэн-цзы вопрос о высших сановниках-цин.
Мэн-цзы спросил:
– О каких высших сановниках-цин ставится вопрос? Тогда ван спросил:
– Разве высшие сановники бывают разные? Мэн-цзы ответил: