а также служат в полиции… А на деньги, получаемые от налога, содержат еврейские гимназии и университеты, в которые принимают всех, евреев и неевреев, легко и просто, без всяких процентов и норм для чужаков. И вообще, тебе следует знать, что в моем проекте нет слова «чужак» и слова «права». У меня не существует ни «чужаков», ни «своих» — права имеют все, поскольку раз уж перед Богом, благословен Он, который сотворил человека, все люди равны, то что уж говорить о человеке среди людей!..
Но все это, о чем я пишу тебе тут, — это лишь малая малость от моего проекта, который содержит в себе все, не упуская ни малейшего пустяка. Теперь остается лишь одна вещь: деньги! Об этом я тоже позаботился. Ты, конечно, спросишь, каким образом. Не знаю, поймешь ли ты, поскольку план, который я предлагаю, имеет отношение к шпегеляциям, а ты, помнится мне, всегда была против шпегеляций. Вкратце я, однако, попытаюсь изложить содержание этой самой шпегеляции. Имеется банк — акционерный[396]. Акции продаются, а деньги попадают в банк, который от своего имени покупает землю со всеми инструментами и машинами, строит дома, покупает скот и все, что требуется, и уже от себя продает это колонистам по гораздо более высокой цене в рассрочку, а прибыль, получаемая банком, делится пополам: одна половина идет на то, чтобы купить еще акций, а чем больше акций — тем больше денег, а вторая половина идет на дивиденды, которые банк выплачивает ежегодно своим акционерам. А акционеры помимо того, что они получают дивиденды, зарабатывают также на самих акциях, поскольку, когда дивиденды растут, растут в цене и акции, а когда акции растут в цене, тогда появляется много охотников до акций, а чем больше акций — тем больше денег, а чем больше денег — тем больше колонистов, а чем больше колонистов — тем лучше для страны, а когда у страны дела идут хорошо — акции растут в цене, а когда акции растут в цене, появляются много охотников до акций, а чем больше акций — тем больше денег, а чем больше денег — тем больше колонистов, понимаешь? Это колесо, и оно крутится! Конечно, при всем при том есть еще достаточно деталей, деталей, деталей, но поскольку у меня нет времени, буду краток. Если на то будет воля Божья, в следующем письме напишу обо всем подробно. А пока дай Бог счастья, удачи и успеха. Будь здорова, поцелуй детей, чтоб они были здоровы, передай привет теще, чтобы она была здорова, и всей родне, каждому по отдельности, с наилучшими пожеланиями,
от меня, твоего супруга
Менахем-Мендла
Главное забыл! Эта Ангола так задурила мне голову, что я совсем позабыл про турка с его Адринополем. Пусть сидит себе там на здоровье. Раз он не стал поступать по-моему, пусть бьется себе головой об стенку. Мне даже вмешиваться не хочется. А кто был прав — я или он, — это мы вскоре увидим. Давай через недельку послушаем, что стало с пересмотром Бухарестского мира и как Сезонов принял ходатаев, которых Адринополь на днях выслал в Петербург. Делегация состоит из шести человек. Среди них, говорят, двое наших, евреев то есть. Интересно было бы узнать, задумались ли они перед выездом о правожительстве или же полагаются на чудо?..
Вышеподписавшийся
(№ 184, 22.08.1913)
35. Менахем-Мендл из Варшавы — своей жене Шейне-Шейндл в Касриловку.Письмо двадцатоеПер. В. Дымшиц
Моей дорогой супруге, разумной и благочестивой госпоже Шейне-Шейндл, да пребудет она во здравии!
Прежде всего, уведомляю тебя, что я, слава Тебе, Господи, нахожусь в добром здравии и мире. Господь, благословен Он, да поможет и впредь получать нам друг о друге только добрые, спасительные и утешительные вести, как и обо всем Израиле, — аминь!
Затем, дорогая моя супруга, да будет тебе известно, что я еду в Вену, если на то будет воля Божья, только ради конгресса, и не с пустыми руками — везу с собой готовый, полностью разработанный план для Земли Израиля, гораздо больший и гораздо лучший, чем те планы, о которых я тебе уже писал в связи с Анголой. Земля Израиля — это тебе не Ангола. Ангола — это Ангола, а Земля Израиля — это Земля Израиля. Достаточно одного только названия, чтобы еврейские сердца растеплились и закипели, тронутые страстной тоской, чтобы евреев охватил жгучий стыд за самих себя, ведь у всякого народа есть свой дом, и только мы таскаемся по миру, как нищие по чужим свадьбам, собираем под столами корки, а нам и этого не позволяют и травят собаками, прогоняют палками и камнями — такой крик стоит! Возьми хоть болгар, хоть сербов, даже монтенегров, что они такое по сравнению с нами? Пастухи, невежи, дикари, но жертвуют всем, жизни не щадят за свою страну, отдают единственных сыновей, закладывают последнюю подушку — а мы? Древнейший из всех народов, избранный Богом, что совершили мы до сих пор — за почти две тысячи лет — для нашей Земли, для Земли Израиля? Это ж только выговорить «Э-р-е-ц И-с-р-о-э-л»! Земля Израиля! Наша собственная земля, где погребены наши праотцы и праматери, где у нас был наш Храм, наши священники и левиты, наш орган[397], наши пророки, наши цари, цари из дома Давидова… Нет! Говори себе, что хочешь, ни у кого не повернется язык, даже у злейших наших врагов, заявить, что у нас нет прав на эту Землю, которая полита нашим потом, нашей кровью и нашими слезами. Но с другой стороны, пока что она принадлежит турку. Так в этом для нас, глупенькая, огромное преимущество, потому что, если бы эта Земля принадлежала, не дай Бог, другому какому-нибудь царству, для нас это было бы гораздо хуже. Можно обзывать его, турка то есть, как угодно: «красная ермолка», «синие штаны», «тысяча жен», — все равно он нам родня, двоюродный, происходит, между нами говоря, от того же корня, что и мы, не к посрамлению нашему будь сказано, от праотца Авраама… Правда, от другой матери. Нашей матерью была Сарра, а его — Агарь, служанка и наложница. Ну так что с того?.. Разве не ясно, что провидение так распорядилось, чтобы наша Земля Израиля досталась именно ему? Попала в руки нашему двоюродному брату Измаилу, с тем чтобы со временем перейти к нам… Ты, верно, задашь трудный вопрос: как такое может случиться? Мы, ясное дело, не такие, как прочие, мы не нападем на турка среди бела дня и не отнимем у него Землю Израиля со скандалом. Единственное, что мы можем сделать, это — выкупить ее. Во-первых, конечно, нужно спросить другую сторону, а вдруг турок совсем не хочет продавать? И во-вторых, если даже он согласен, что скажут остальные царства? На турка у всех есть виды… Предположим, что с этой стороны тоже не будет препятствий, но тогда ты снова спросишь: где мы, бедняки, касриловцы, возьмем столько денег? Прошу тебя, дорогая моя супруга, не волнуйся. Дочитав письмо до конца, ты найдешь ответ на все свои вопросы и сама убедишься в том, что я, с Божьей помощью, все всесторонне предусмотрел.
Во-первых, по поводу того, что не захочет продать, — давай-ка посмотрим, с чего бы это ему не захотеть? Он наверняка продаст. Это мне ясно как белый день! Никогда еще не бывало такого времени, как нынче. Ты, однако, спросишь, почему именно нынче? Следует понимать, что делается в политике. Дело обстоит следующим образом: то, что турок вернул себе Адринополь и не желает уходить оттуда, причинит ему огромный убыток, он еще и сам не знает какой, так как еще не все оценил. К тому же так случилось, что «высокие персоны» сидят и ломают голову, как бы турка оттуда выгнать. Но они хотят это сделать не с помощью кровопролития, а с помощью того нового средства, которое происходит из Польши, — бойкота. То есть его будут бойкотить с помощью денег. Все царства решили сговориться заодно, чтобы не одолжить турку и двух ломаных грошей! Говорят, из Петербурга «мы» уже давно дали ему понять, чтобы он не рассчитывал на заем, «мы» ему денег одалживать не будем, то есть не «мы» сами (где уж «нам» давать в долг, когда мы сами занимаем?), но «мы» будем действовать через наших друзей, через французов. Они «нас» послушаются и не станут дисконтировать[398] ни единого турецкого векселя, а если французы отказываются дисконтировать, можешь брать суму и идти по миру. Это «мы» по себе знаем. Чтоб «нам» самим столько иметь, сколько «мы» им, французам то есть, задолжали. Говорят, глупенькая, двадцать миллиардов франков! А это, строго говоря, восемь миллиардов на «наши» деньги. Кругленькая сумма, не так ли? Хаскл Котик говорит, что он вычислил, что, если бы, например, такая сумма была бы выдана Адаму рублевыми монетами и Адам был бы, дескать, по сию пору жив, и сидел бы по двадцать четыре часа в сутки, и не ел бы, не пил бы и не спал бы, а только бы сидел и считал рубли, ему бы понадобилось, дескать, еще много-много лет для того, чтобы закончить счет! Ну, теперь поняла?
Короче говоря, сейчас самое подходящее время, лучший момент то есть, чтобы заключить с турком сделку. Но что с того? Это же глупо, откуда у евреев столько денег сразу, даже вместе с Ротшильдом, с Шиффом, с Бродским и с Поляковым, чтобы хватило выкупить у турка Землю Израиля? Плохо дело! Но я нашел выход, и сдается мне, что ты сама скажешь, что это наилучшее решение, которое только мог выдумать человеческий разум. А именно? Я разработал план аренды. Он, турок то есть, отдает нам Землю Израиля по контракту в аренду на, скажем, девяносто девять лет. Ладно, выкуп — сразу начнется политика, дипломатия, то-се. Это не по нраву англичанам. То не устраивает французов. Но аренда — кого это касается? Я могу сдать в аренду свой дом, со своей комнатой, со своей кроватью, даже со своей капотой — кому какое дело? Кто вправе мне указывать по поводу моей капоты? Понимаешь или нет, мы ни у кого ничего не забираем, мы ни у кого ничего не выкупаем, мы только арендуем у турка Землю Израиля на девяносто девять лет и подписываем с ним бумагу, в которой ясно сказано, что Земля эта — его и он в ней остается таким же царем, султаном то есть, каким и был, ни на волос меньше. Мы, так как мы арендаторы, заводим в нашем имении наши собственные обычаи и порядки, занимаемся своими делами — сами себе хозяева. У нас есть там не только наш собственный язык с нашими собственными бесмедрешами, синагогами, гимназиями и университетами, мы руководствуемся решениями своих собственных судов, у нас есть свои собственные