– Иногда так действительно может показаться, – согласился Гэри. – Но если тебе все это известно, зачем ты потащил сюда свою задницу? Зарабатывать деньги для чужого дяди?
– А вот на этот важный вопрос менеджеры твоего уровня должны знать ответ, – заметил я. – Никто не летит сюда ради одних денег. Есть целая уйма более безопасных способов разбогатеть, к тому же более половины моих знакомых своих денег и не видят, они просто перекачивают их в космические облигации. И они не ищут приключений. Проводить свою жизнь в пластиковой коробке и дышать рециклированным воздухом… в этом нет никакой романтики, которую видишь на телеэкранах. По моему опыту, людей побуждают к действию две вещи. Они не хотят, чтобы гибли их товарищи – вот истинная причина, заставляющая людей сражаться на войне, – и не хотят погибнуть сами. Профессионализм здесь не очень к месту, однако ты понимаешь, что я имею в виду.
– Я понимаю тебя, – ответил Гэри. – И именно поэтому наш космический рудник принадлежит не только «Экстраглобал». Отчасти он является и моей собственностью, и я хочу заниматься своей работой просто потому, что это и есть моя работа. Но неужели ты и в самом деле считаешь, что понимаешь строй мыслей Пита Фирбоу, когда у него «едет крыша»?
– Ты спрашиваешь меня как своего сотрудника или как человека, обязанного следить, чтобы среди персонала станции никто не унывал?
– В обоих качествах.
– Как член экипажа я должен сказать, что Питер имеет более сильную мотивацию в своем деле, чем любой из нас, – сказал я, немного подумав.
Гэри кивнул.
– Но ему необходима целая куча антидепрессантов, чтобы не свихнуться в свободное от работы время. Мне пришлось подрегулировать и дозу Аники – иначе она развалилась бы на части, посчитав себя виновной в сегодняшнем несчастье.
– Вот это плохо, – заметил Гэри. – Она ни в чем не виновата.
– Эмоции не всегда поддаются разумному управлению, – напомнил я.
– И что же я получу, потратив кучу времени на составление отчетов, которых никто не прочтет, на объяснение наших проблем, которых никто не поймет, и на изобретение решений, до которых никому нет дела?
– В таком случае помогает определенная разновидность депрессантов центральной нервной системы, – сказал я. – У меня есть немного рома, который придется тебе по вкусу, когда ты покончишь с Делом.
– Ты ведь знаешь, что иметь его здесь не положено, – напомнил Гэри.
– Все в порядке, – заверил я босса. – Продукт этот входит в состав аптечки. Только запомни одну вещь.
– Какую?
– Чтобы доставить сюда нового управляющего, необходимо шесть месяцев, поэтому неудача не может служить основанием для отставки.
Если ты не сумеешь справиться с отчетом, никто не ждет от тебя заявления об увольнении по собственному желанию.
– Только дело это мне совершенно не нужно.
– Загляну к тебе после ужина, – сказал я. – Возьми сок лайма, сделаем кубинский либрес.
В ту ночь мы хорошо погудели, и на следующий день Гэри закончил отчет. Питер Фирбоу умудрился не создать за это время новых проблем, система жизнеобеспечения охладилась до вполне пристойной рабочей температуры, и вся жизнь как будто пошла своим чередом – более или менее.
Однако проблемы Гэри на этом не закончились.
Через несколько дней утром я зашел в кают-компанию и обнаружил, что там полным-полно народу. Очередная смена началась уже полчаса назад, однако все работники горнодобывающей бригады находились здесь. Случилось нечто непредвиденное, и это можно было понять по общему ропоту, заполнявшему столовую.
Плеснув немного кофе в свою чашку, я направился к Билли Чену.
– Неужели у нас сегодня какой-то праздник, о котором мне никто не сказал заранее?
– Разве ты не слышал последнюю новость? – ответил он вопросом на вопрос. – Сегодня утром «Экстраглобал» объявила о банкротстве.
Я едва не поперхнулся.
– В самом деле? Дай посмотреть.
Он передал мне информатор, и я связался по лазерному лучу с Дворцом Свободы, находящимся в JI-5. Как и сказал Билли, «Экстра-Г» запросила защиты от кредиторов по статье 22 кодекса ООН о банкротстве.
– Им не хватило порядочности заранее предупредить нас, – заметил Билли.
Переключив информатор, я связался с кабинетом Гэри.
– На случай, если ты еще не заметил, докладываю: сегодня утром никто не вышел на работу, – проговорил я. – Лучше иди сюда и потолкуй с ребятами, иначе они повесят носы и простоят здесь весь день.
– Ага, – ответил он. – Сейчас буду.
Исчезнув с экрана, Гэри спустя мгновение вынырнул из коридора. Ухватившись за поручень, он влетел в общий зал, а там, задержав дыхание, постарался передвигаться помедленнее, чтобы создать видимость самоконтроля.
– Доброе утро, люди, – поздоровался Гэри, возвышая голос над общим ропотом. – Что за суета?
– Как быть с «Экстра-Г»? – спросил Билли. – Ты включал информатор?
– Ах, ты про это? Не знаю, почему этот факт встревожил вас, – проговорил Гэри.
– Компания обанкротилась, – заявил Билли еще более громким голосом. – Конечно же, я встревожен.
– Билли, о банкротстве нет речи, – ответил Гэри. – Просто мы хотим на некоторое время прекратить платежи по счетам. Все дело в потоке наличности. Мы просто пытаемся реструктурировать наши долги. Такую вещь компании иногда проделывают.
– Мы уже слыхали все это, – не унимался Билли Чен.
– Значит, придется выслушать еще раз, – отозвался Гэри. – Всем вам известно, как это бывает. Наша станция не просто крупное капиталовложение. Одна энергоустановка стоит полмиллиарда мегабаксов. Горнодобывающее оборудование потянет еще на четверть миллиарда. Само поселение тоже обошлось недешево. В общей сложности мы стоим как раз миллиард мегабаксов. Годовые проценты с такой суммы составляют почти две сотни миллионов. Как вам известно, мы должны были оказаться здесь, на Тианте, еще в прошлом году. Однако в трубе, как всегда, что-то застряло, системы пришли не вовремя, и мы еще только стараемся довести станцию до ума, насколько это возможно. Пройдет еще три месяца, прежде чем мы отправим свой корабль, и еще три месяца, прежде чем он спустится на нужную околоземную орбиту. Однако с нас уже требуют расплатиться по некоторым обязательствам. Ай-Ай-Эф волочит копыта, и инвесторы нервничают. Они хотят вовремя получать свои платежи.
– А как насчет наших собственных денег? – спросил Билли.
– Ваши деньги вложены в космические облигации, – ответил Гэри. – Кредиторы не имеют права прикоснуться к ним. Компания тоже, они надежны, как скала.
– Не сказал бы, Гэри, – усомнился Билли. – Идея меня не радует. Не хочется работать на обанкротившуюся компанию.
Гэри вздохнул и покачал головой.
– Я же не сказал, что «Экстра-Г» стала банкротом. Мы просто укрываемся от временной финансовой солнечной бури. Ты же не хочешь, чтобы, пока ты здесь трудишься, какой-нибудь индонезийский банк вступил во владение твоим спальным мешком?
Билли пожал плечами.
– Нет. Но что мы будем делать, если они не сумеют реорганизоваться? Что если никто не захочет одалживать им деньги?
– Тогда мы закроем станцию и отправимся домой на год раньше срока, – проговорил кто-то из собравшихся. – Ведь на наших счетах – плата за два года, и не так уж важно, сколько мы здесь пробудем. Верно, босс?
– Возможно, – ответил Гэри. – Я не знаю всех тонкостей закона, однако если ваша заработная плата вложена в космические облигации, судьба «Экстраглобал» вас может не интересовать. Но я не хочу, чтобы люди решили, что мы намереваемся закрыть станцию. У всех остаются незаконченные дела, и нам давно пора приступить к ним. Если у кого-нибудь из вас еще остались вопросы, дверь моего кабинета всегда открыта. Давайте-ка за работу.
Билли Чен не был обрадован результатом разговора, однако ничего возразить не мог. Все прочие, чуточку поворчав, также отправились по своим местам.
Впрочем, больше всего меня беспокоил сам Гэри. Ко всем его горестям прибавилась новая.
Немного погодя я заглянул к нему в кабинет.
– Ты прекрасно уладил назревающий скандал, – похвалил я.
– Спасибо, – ответил Гэри. – Приятно слышать, что хоть кто-то так считает.
– Впрочем, остался один вопрос.
– Какой?
– Почему ты не открыл им всю правду?
– Правду? Мне казалось, что я это сделал.
– Правду о том, почему «Экстраглобал» попала в беду.
– Что-нибудь новенькое?
– Ничего особенного, кроме того, что было в информаторе, – ответил я. – Или ты не стал читать дальше, обнаружив первую скверную новость?
Гэри пожал плечами.
– Не знаю, может, читал, может, нет. Ну ладно, не тяни…
– Вот настоящая причина: два дня назад «Спейс Лонч Системз» объявила о том, что повышает цены на эксплуатацию своего флота носителей.
– А я и не заметил, – почесал затылок Гэри. – Это настолько важно?
– Важно? Разве ты не знаком с космической экономикой?
– Отдаленно. Откуда мне, простому и тихому ежику, копающемуся среди скал в поисках льда, знать такие сложности. Просвети.
– А ты знаешь рыночную цену своих летучих компонент?
– Знаю. Но не более того. Полмиллиона мегабаксов за тонну, выведенную на низкую околоземную орбиту.
– Ну, тогда ты не настолько туп, как прикидываешься.
– Наверное, ты прав. Но какое отношение этот факт имеет к «Спейс Лонч Системз»?
– Теперь один запуск будет стоить в три раза дороже. А ты знаешь, что это означает?
Гэри приоткрыл рот и принялся подсчитывать на пальцах.
– Это означает, что нам придется производить в три раза больше продукции, чтобы оплатить грузы, которые «Экстраглобал» пришлось доставить сюда, сооружая наше предприятие, – сказал я, стремясь избавить его от лишних умственных усилий.
– Я уже это вычислил, – ответил Гэри. – И сейчас пытаюсь предугадать последствия. До сегодняшнего дня при полной производительности – пятнадцать тонн руды в день и конечном итоге в одну тонну летучих компонент – за год мы могли окупить свои затраты, оставив себе при этом достаточный для счастья кусочек. Теперь, судя по твоим словам, ежедневно мы будем отставать на две тонны.