У меня зародились смутные подозрения. Эх, жаль я не смотрел вниз во время пролёта по городу. Попадались ли вообще среди пешеходов на улице особи мужского пола, или нас занесло в какой-то мир воинствующего партеногенеза, какой был изображён в старинном польском фильме про новых амазонок?
Наши девушки обменялись с хранительницей входа-выхода и повелительницей турникетов несколькими словами, и повели нас вверх по лестнице. На втором этаже нас встретил пустынный коридор с длинными рядами дверей. У них тут что – проблемы с демографией, или все настолько увлечены трудовым процессом?
Одна из воительниц, вежливо постучавшись, скрылась за ближайшей дверью. Три оставшихся прислонились к стене, расслабившись, но при этом, не спуская с нас глаз. От нечего делать, я принялся любоваться стройными девичьими фигурками. Встретившись взглядом с одной из девушек, я улыбнулся и подмигнул ей. Она улыбнулась в ответ – открыто и дружелюбно, после чего медленно и демонстративно провела ребром ладони себе по горлу. Я приуныл.
Наконец ожидание закончилось, и, выглянувшая из-за двери амазонка, пригласила нас в кабинет. Там было людно и деловито. Скорее всего, мы попали в какую-то лабораторию – не меньше десяти женщин в белых халатах, переговариваясь на певучем языке, суетливо, но вместе с тем целенаправленно занимались непонятными мне манипуляциями с каким-то прибором, напоминающим рамку металлодетектора, которые устанавливаются на вокзалах и аэропортах. К нему тянулись непонятные коммуникации, в углу поблёскивал экраном пульт управления.
Вот одна из женщин, явно прислушиваясь к внутренним ощущениям, прошла сквозь рамку прибора. На верхней перекладине загорелась зелёная лампочка. Женщина удовлетворённо кивнула, после чего жестом пригласила нас последовать её примеру. В другой раз я бы не рискнул слепо довериться незнакомой технике, по крайней мере, не зная её назначения. Но то, что передо мной, вполне возможно, что и для демонстрации безопасности процедуры, прошёл кто-то из имеющих о происходящем представление, успокаивало. Я отбросил опасения и первым шагнул сквозь рамку.
На первый взгляд, ничего не изменилось. Током не ударило, руки-ноги, и прочие значимые части тела не отвалились. Только зелёное мигание над головой сигнализировало о том, что некое действо прошло успешно. Следом за мной рванули мои звери.
– Стойте! Животным нельзя, назад! – раздавшийся голос явно был незнаком, но я понимал каждое слово.
– Поздно, – другая женщина констатировала успевший свершиться факт – Добрыня и Варежка прошмыгнули под рамкой.
До меня наконец-то дошло, что таким образом нам элементарно вложили в головы знание местного языка. А вот то, что женщины не хотели пускать кошку и пса через рамку, наводило на догадку о том, что они не подозревают о возможностях моей команды. Я, мысленно дотянувшись до зверей, посоветовал им пока не вступать в общение с аборигенами. Мало ли – лишний козырь в рукаве никогда не помешает.
Видя, что с нами не приключилось ничего ужасного, через рамку прошли и остальные спутники.
– Ну что, горе-пришельцы, поехали дальше, – как только закончилась процедура "оязычивания", обратилась к нам одна из прилетевших с нами девушек.
– Поехали, – согласился я от имени всей нашей компании. – А почему сразу "горе"?
– А кто же вы ещё? Припёрлись вне сезона, угодили в заповедник, вместо стационарной станции, да ещё и варварски охотились на исчезающий вид.
– Вы откуда, хоть, – вступила в разговор ещё одна амазонка, пока мы двигались на выход. – С Браза или с Омфибрея?
– Нет, дальше. Я с Земли. Меня, кстати, Василием зовут. Для вас – можно просто – Вася. Это – Добрыня и Варежка. А так же Федя, Кормоед и… полиморф. Просто полиморф, – представил я нашу компанию, отметив, что даже не знаю имени нашего нанимателя. – А вас как зовут?
– Земля? Что такое – Земля? – проигнорировав вопрос об именах, поинтересовалась до этого молчавшая девчонка.
– Планета. Мир такой. Вот ваш – как называется?
– Мегена.
– А мой – Земля.
– Чушь, – перебила другая. – Миров всего четыре: Мегена, Оздия, Браз и Омфибрей. Это всем известно. Нечего тут сказки рассказывать. Не хотите говорить правду – придумайте что-нибудь более на неё похожее. Может, вам и поверят в комитете.
– Каком комитете?
– Комитете по встрече! Хватит уже придуриваться! Поберегите ваши сказки для следователей.
– Постойте, постойте, девчонки! Но ведь вы сами видели, что мы не знаем вашего языка. Неужели мы, если действительно хотели пробраться в ваш мир незаконно, не выучили хотя бы несколько фраз?
– Фу, нашёл, чем удивить! Вы, мужики такие ленивые, станете разве утруждать себя лишний раз? Вам бы поскорее спариться и убраться в свой мир… С тех пор, как ментальный лингвестор построили, ещё ни один не пришёл к нам, самостоятельно выучив язык.
– А то, что двое наших спутников не совсем люди – вас не смущает?
– Подумаешь. Всё равно – мужики, – девушка как-то презрительно посмотрела на Федю, потом на туманника. И как она определила, что полиморф тоже мужского рода? – Мало ли что вы там наизобретали, чтобы головы нам запудрить? Нет бы – нормальную науку развивать, а не изощряться в способах обмана. Как что новенькое придумают, так и прутся к нам. Извращенцы!
– Так что, – внезапно осенило меня. – У вас миры по половому признаку разделены – два мужских и два женских?
Только воительницы проигнорировали этот очевидный для них вопрос, сочтя меня либо тупицей, либо, продолжающим играть роль дурачка, незадачливым нарушителем. Я больше не стал мучить охранниц вопросами – всё равно значимой информации мне не добиться. Надеюсь, в их так называемом комитете окажутся более компетентные особи. Вот с ними и будем общаться.
Между тем мы погрузились обратно на платформу, даже дракон, решивший на этот раз прибегнуть к услугам транспорта и вновь полетели по городу, двигаясь, скорее всего к загадочному комитету. В этот раз я не стал упускать момент и принялся с высоты нашего полёта разглядывать жителей Мегены. Вернее – жительниц. Наша скорость была относительно небольшой, так что я, подтверждая собственную гипотезу, сумел разглядеть только женскую половину человечества. Пару раз, правда, мне казалось, что внизу мелькают и мужчины, но, при внимательном рассмотрении оказывалось, что это те же женщины, просто с более короткой стрижкой и более кряжистыми фигурами.
Проанализировав те крохи информации, что достались от наших пленительниц, я пришёл к выводу, что мои заключения близки к истине. Видимо, действительно жители местного домена ничего не знают о существовании континуума, проживая в маленьком закутке пространства, состоящим из четырёх миров. Хотя, между своими мирами путешествуют более-менее регулярно. Когда-то, скорее всего очень давно, какой-то вывих в политике, религии или просто каприз природы разделил жителей по половому признаку, поселив женщин в одних мирах, а мужчин – в других. Существуют ещё какие-то загадочные "сезоны". Видимо строго определённые промежутки времени, когда жители мужских миров могут беспрепятственно прибывать в миры женские. Скорее всего – для продолжения рода. Я представил себе, какие оргии творятся в это время и остро пожалел, что мы прибыли сюда в "несезон".
Скорее всего эти периоды либо очень редки, либо, слишком ограниченны во времени, если нарушители не вызывают особого удивления. А что поделать – против естества не попрёшь… А мужики – они такие – да! Ну, ладно – осталось только прибыть в комитет по встрече и прояснить ситуацию. Не думаю, что нас ждёт какое-нибудь очень строгое наказание, даже если мы не сможем убедить следовательниц в своей невиновности. Не кастрируют же? Нам, самое главное – переждать местные сутки. А там – ищи-свищи. Хотя… надо бы как-нибудь невзначай поинтересоваться – а когда там у них очередной "сезон"?
За размышлениями время пролетело быстро, и я, вдруг очнувшись, понял, что наше транспортное средство осторожно опускается на парковочную площадку перед ещё одной архитектурной достопримечательностью. Огромное здание, очень сильно напоминающее Зимний дворец в Петербурге, только раза в полтора повыше и в два с половиной – три длиннее. На этот раз надпись на официальной табличке не выглядела абракадаброй: "Комитет по встрече. Следственный отдел" Ничего себе "отдел" – это сколько ж несанкционированных визитёров должно прибывать на женские миры, что ради них отгрохали такое строеньище? А вот интересно – только среди местных мужиков попадаются такие нетерпеливые, или среди женщин тоже оппозиция бывает. И если бывает – то сама к мужикам просачивается, или здесь дожидается?
Оппозиция была. Правда, не очень многочисленная. По крайней мере, около нас организовался небольшой – женщин на семьдесят, но постоянно действующий пикет, который всячески старался скрыть нас от глаз зевак, и в то же время размахивал плакатами протестного содержания. Получалось у них плохо – в смысле закрывать наши обнажённые тушки от любопытных – скорее наоборот – митингующие женщины более привлекали внимание к месту публичной экзекуции. Вскоре на площади образовалась толпа, которая, не смотря на героические попытки наших защитниц, всё же глазела, смеялась, обсуждала, плевала в нашу сторону.
Солнце клонилось к горизонту. По моим прикидкам прошло не меньше десяти часов с момента нашего прибытия на Мегену. Очень, кстати, хотелось в свете последних событий заменить в названии мира букву "н" на "р". И было из-за чего. В проклятом, наверное, миллионами мужиков комитете нам даже слова не дали. Если и было подобие суда, то это оказалось простой формальностью – ни адвокатов, ни слова подсудимым. Нам просто зачитали приговор – поставили перед фактом. Может оно и правильно с точки зрения глубоко регламентированного технологического мира. Украл буханку – верни две, Разбил витрину – вставь новое стекло и заплати штраф. Принёс пользу обществу – получи плюшку. В нашем случае – хотел развлечься – послужи развлечением для других. Одна беда – мы-то сюда не развлекаться пришли. Но, повторюсь – это никого не интересовало. А наш рассказ про множество миров и коридоры между ними воспринимался мегерами как детский лепет. Пожилая следователь, проводившая мой допрос, в конце концов, отмахнулась и заявила, что за годы службы наслушалась и куда более фантастических историй. Постулат прост – "Нет миров, кроме четырёх миров", и следственный комитет – пророк его. Точка.