Я почувствовал, что мои уши тоже заалели – не хуже того трижды проклятого коридора, что вывел нас в мир сумасшедших феминисток. Но так и не смог оторвать взгляд от девчонки, вгоняя её в ещё большее смущение. А она, хоть медленно и нерешительно, а от того ещё более эротично продолжала раздеваться, так же не отводя от меня широко раскрытых беззащитно-испуганных глаз.
И тут я понял, что начинаю заводиться! Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт!!! Против естества не попрёшь! Я же не столетний дед и не импотент несчастный – мгновенно взбушевавшиеся гормоны молодого здорового организма угрожали поставить меня в ещё более неловкое положение. Я изо всех сил зажмурил глаза. "Я на совещании у начальства… нырнул в ледяную воду… простужен, у меня грипп, болит голова и температура под сорок…". Самовнушение не помогало. Наоборот – на фоне темноты при сомкнутых веках воображение нарисовало такую картинку с нашим обоюдным участием, что я понял – пропал окончательно.
Помощь пришла неожиданно. Кошка, почувствовавшая состояние хозяина, скользнула между прутьями клетки и изо всех сил несколько раз полоснула по голой ноге когтями. Боль была не то, чтобы очень сильной, но неожиданность сделала своё дело. Я мгновенно переключился на новый раздражитель и открыл глаза.
Оказалось, что за те несколько мгновений, что я провёл в темноте, ситуация несколько поменялась. Активистки закончили раздеваться, и, взявшись за руки, образовали какой-то дикий, неестественный хоровод, двигаясь по кругу и выкрикивая нелицеприятные лозунги в адрес правительства. После всего пережитого, я уже не испытывал недавнего возбуждения, тем более, что так раздраконившая меня девушка, сместилась из поля зрения, а другие участницы политического стриптиза меня так не возбуждали. Взгляд выхватил из цепочки бунтарей пожилую женщину, да что там – просто столетнюю бабку, которая потрясая своими прелестями, грозно выкрикивала оскорбления в толпу. Вот тут-то меня полностью отпустило. Подхватив Варьку на руки, я разразился громким, очистительным для напряжённых нервов хохотом – до слёз, до перехватывания дыхания. Смех смыл напряжение, растопил стресс и прояснил туман в мозгах.
Что ж – этот раунд мы выиграли!
Безумство закончилось быстро. Оценив ситуацию, старшая по охране выудила из кармана прибор, внешним видом напоминающий обычный сотовый телефон. По назначению – то же. Натыкав на клавиатуре номер, она вступила в переговоры – скорее всего с вышестоящим начальством. Через несколько минут, закончив разговор и убрав трубку, охранница резвой рысью бросилась к машине и заскочила в неё, рывком распахнув дверцу.
Ещё через некоторое время, в крыше фургона откинулся лючок, и из него показались – нет, не стволы водомётов, или другого, более серьёзного оружия, как я боялся, а всего лишь раструбы громкоговорителей, направленные в четыре стороны. Из динамиков донёсся голос начальницы:
– Внимание всем на площади! Руководство города, принимая во внимание сложившуюся ситуацию, просит вас разойтись по домам. Участникам пикета разрешено остаться, при условии приведения себя в надлежащий вид. Представители оппозиции приглашаются для переговоров в комитет по встрече.
Этого оказалось достаточно. Я подумал, что здорово было бы, если б и наши политические конфликты решались так: попросили – разошлись. Активистки моментально прекратили паясничать и бросились одеваться. Толпа зевак начала рассасываться прямо на глазах.
Я боялся опять поймать взглядом понравившуюся мне девчонку, но просто физически не смог себя заставить отвернуться или закрыть глаза. Я смотрел на кучку одежды, брошенную ей на брусчатку площади, и ждал.
В этот раз, увидев её, я не ощутил ничего кроме жалости. Девочка однозначно затесалась не в свою компанию. Ей было очень неуютно. Крупная дрожь сотрясала её, мешая натянуть сброшенные вещи. Наконец, она всё же справилась с собой и быстро оделась. После чего робко посмотрела на меня. Я улыбнулся ей – немного грустно, и вместе с тем, сочувственно и развёл руками, как бы говоря, что совсем не хотел такого для неё позора. В широко распахнутых глазах читалось удивление – явно не такой реакции от меня она ожидала. Растеряно посмотрела на других пленников. Те вообще сохраняли полную индифферентность – дракона, гоблина и полиморфа человеческие самки явно не интересовали. Их куда больше заботило отсутствие одежды.
Я нашёл в себе силы отвернуться. Встретиться бы с тобой, девочка, в другое время и в другом месте. А самое главное – при других обстоятельствах. Варька подтянулась и сочувственно лизнула меня в щёку. Когда я повернулся обратно, её уже не было.
Ещё через некоторое время на площади никого лишнего не осталось. Вначале разошлись зеваки, потом, убедившись, что нам относительно ничего не грозит, свернулись пикетчицы, уехал фургон, увозя главную воительницу, парламентёршу и часть охраны. Машина, правда, довольно скоро вернулась и привезла нам ужин, что было весьма кстати – голод и жажда весьма ощутимо давали о себе знать.
А ужин был вполне себе ничего. Как в хорошем ресторане – овощи, мясо, даже десерт. Особенно ценными были фляги со слегка газированной и очень вкусной водой. Не забыли даже Варьку и Добрыню. Правда те поковырялись в своих пайках скорее из вежливости, или, ещё вернее – из опасения, что демонстративно отказавшись от пищи, больше вообще ничего не получат. Но им-то было проще – сердобольные активистки их уже покормили, в отличие от нас. Гоблин и туманник, по понятным причинам к угощению не притронулись, а вот от воды не отказались. Мы же с драконом накинулись на еду, как оголодавшие хищники.
Хорошо… Даже в такой нелепой ситуации можно найти свои плюсы. Сытое блаженство разливалось по телу, навевая сонливость. Любопытствующие гражданки Мегены нас тоже больше не беспокоили – то ли новость про разгон митинга уже успела облететь город, то ли ещё по какой причине. Редкие прохожие мельком скользили по клеткам взглядом, как по чему-то привычному, и, не останавливаясь, следовали дальше.
Я растянулся на полу. Он был хоть и жёсткий, но выбирать не приходилось – похоже матрасами нас обеспечивать не собирались. С одной стороны ко мне прижалась Варежка, а с другой, я почувствовал через прутья, ко мне подвалился тёплый мохнатый Добрынин бок. Я задремал…
В первый раз я проснулся из за шума рядом с клеткой. Привезли ещё двоих страдальцев. Солнце уже опустилось за горизонт, и город накрыли мягкие сумерки. Но всё же до полной темноты было далеко. Я злорадно подумал, что их карательная система вынуждена работать круглосуточно, отлавливая, осуждая и заточая искателей приключений. Мужиков, как и нас, разоблачили сразу после суда, так что "встретить по одёжке" представителей мужской части домена не получилось. Бродяги ли это, солидные дядьки, или прожженные ловеласы, имеющие за плечами несколько ходок – непонятно. Я поднялся, разминая затёкшие мышцы. Опа! А мужички-то в наручниках! Значит – буйные, как выразилась охранница. Да – их поведение явно отличалось от нашего. Они постоянно что-то говорили женщинам на незнакомом нам языке, всячески пытались привлечь внимание, как бы невзначай протягивали руки, пытаясь дотронуться до объекта вожделения, но в последний момент одёргивали сами себя – видимо тактильный контакт мог весьма плачевно закончиться. И вообще – держались "на полусогнутых". Какое-то жалкое зрелище. Если у них все самцы такие, то я даже в какой-то степени готов оправдать такое разделение.
Организм требовал продолжения сна, поэтому я, ещё пару минут понаблюдал за коллегами по несчастью, и ничего нового не увидев, опять устроился на полу.
Второй раз я проснулся от того, что от лежания на жёсткой поверхности окончательно занемела правая половина тела. Злые мурашки не просто бегали по коже, но и копошились под ней, с наслаждением вгрызались в мышцы. Ощущения просто адские. Я со стоном сел, едва не придавив спящую кошку, и принялся яростно растирать бок, восстанавливая кровообращение. Немного полегчало. Не знаю – долго ли я спал, но вокруг окончательно стемнело. По крайней мере, выспался – ложиться обратно больше не хотелось. Я обвёл глазами площадь. Прохожих не было вообще. Охрана тоже не отсвечивала, забравшись в машину. Да и весь город как будто вымер – тишина стояла полная, не нарушаемая ни гулом двигателей, ни шагами, ни ночными птицами или насекомыми. Мои спутники, как и два подселенца тоже спали, видимо давая отдых организму, измученному бешеной гонкой последних дней.
Тут до моего слуха донёсся негромкий звук – как будто за домами ехал, постепенно приближаясь к нам маленький мотороллер. Ага, действительно, что-то похожее на обычный скутер, только чуть покрупнее и с двумя задними колёсами выехало на площади и направилось в нашу сторону.
Скутер подъехал ближе и остановился, а с него слезла… слезло… Назвать это создание "гром-бабой" язык всё же не поворачивался. В моём представлении гром-баба должна быть всё же повыше, а приехавшая была невысокого роста – чуть повыше моего плеча, с учётом зеркального шлема на голове. Зато фигура у неё была – будьте-нате. В свете фонарей, разбросанных по периметру площади, я довольно хорошо разглядел новую визитёршу. Раскачанные мышцы выпирали через камуфляжный комбинезон, грозя буквально порвать его в клочья при малейшем резком движении. Тяжёлые ботинки – сорок пятого размера минимум. Лапищи, скрытые перчатками, в каждую из которых легко поместилось бы средних размеров яблоко. Вот это туша!
Туша, между тем, удивительно легко прошествовала к машине охраны и постучалась в дверь. А охрана-то не дремлет! Из машины в полной боевой готовности за какую-то секунду выскочили пять охранниц, держа гостью на прицеле автоматов. Однако, разглядев, кто к ним пожаловал, несколько расслабились. Вновь прибывшая вступила с ними в какие-то переговоры. Я напряг слух, но не смог различить ни слова. Между тем, бабища что-то вполголоса доказывала амазонкам. Те, судя по всему, не спешили соглашаться с её доводами, и снова напряглись. Новенькая даже потрясла перед носом у остальных каким-то удостоверением. Вид "корочек" немного разрядил обстановку. Кажется, тётки пришли к какому-то компромиссу. Бабища удовлетворённо кивнула. И