тут заметила, что одна из охранниц вытащила телефон с явным намерением позвонить руководству.
А потом началось такое, чего я даже не видел в старых фильмах Джеки Чана с его боевыми подругами, раскидывающими мужиков-каратистов как кегли.
Молниеносным ударом двух рук гостья обезвредила прямыми в челюсть сразу двоих соперниц.
Тут же второй бросок лапищ и схвачены два автомата ещё двоих охранниц.
Рывок, и ремни оружия, перекинутые через плечо, увлекают своих хозяек на мостовую, заставив по инерции проехать по жёсткому покрытию ещё по паре метров.
Одновременно с рывком руками, удар ногой вперёд – в пятую амазонку, впечатавшуюся от удара в металлический бок машины.
Стремительный бросок назад и добивание лежащих на мостовой.
Всё – бой окончен, победа за нами. Только вот рад ли я этому? Намерения победительницы пока остаются загадкой.
Нет… не окончен бой. Видимо в фургоне осталась как минимум одна охранница. Машина внезапно взревела двигателем и рванула с места. И тут я увидел такое, что напрочь отбило желание поближе познакомиться с ночной гостьей. В два прыжка догнав стартанувшую технику, она ухватила её за какую-то выпирающую часть и приподняла над землёй. Задние – ведущие колёса бешено закрутились, потеряв сцепление с поверхностью, а бабища, в этот раз слегка поднатужившись, резко крутанула руки, перевернув как минимум трёхтонный автомобиль вверх колёсами. Потом она рванула к двери, дёрнула её, вырвав с мясом из машины, но, скорее всего не обнаружив внутри боеспособных врагов, вернулась и начала обыскивать поверженных на мостовую амазонок. Вся битва заняла не более десяти секунд.
Вытащив у одной из них приборчик, отпирающий клетки, она уверенным шагом направилась ко мне, не смотря на то, что моя клетка находилась от неё дальше всех.
Блин! Ну почему именно я? Вон – смотри какой богатый выбор – все уже проснулись от шума короткого боя, и пялятся сквозь решётки клеток. Забирай местных – они только рады будут. Или дракон – чем плох? Как раз твой размерчик.
Добрыня, самоотверженно вставший на пути победительницы, был непреклонно, хотя и аккуратно отодвинут в сторону.
– Добрыня, фу! – осадил я его. Не хватало ещё, чтобы пёс пострадал.
Бабища вырезала проём в стене клетки, а я забился в дальний угол.
– Поехали. – скомандовала она, протягивая мне ручищу – сама она в проём не проходила по габаритам. Голос оказался на удивление приятным.
– Я один не поеду! – понимая, что сопротивление, если я на него решусь, бесполезно, я всё же попытался отсрочить неизбежное.
Как ни странно, но она остановилась, на миг задумавшись, потом решительно кивнула и направилась к остальным клеткам.
– Эти двое не со мной! – остановил я мегенку, направившуюся, было, сначала к двоим, прибывшим последними.
Через несколько секунд мои спутники оказались отпертыми, правда свободой пользоваться не спешили, дожидаясь, пока освободительница не отойдёт подальше. А та, больше не обращая ни на кого внимания, словно не сомневаясь в наших действиях, вернулась к машине и рывком поставила её в исходное положение.
– Давайте скорее, чего вы там копаетесь, – поторопила она нас, и, вышвырнув с водительского места беспамятное тело, начала утрамбовывать себя в освободившееся кресло.
Мы, переглянувшись, бросились к машине. По крайней мере, освободившая нас дама не проявляла по отношению к нам никакой агрессии. А вот объясняться по поводу произошедшего с местными властями, привыкшими судить, не слушая объяснений, не хотелось никому. Двое самцов, оставшиеся в клетках, поняв, что их бросают тут одних, жалобно взвыли.
Едва последний из нас вскочил в фургон, воительница, не дожидаясь пока мы закроем оставшуюся дверь, дала по газам, и машина, пронзительно взвизгнув колёсами, рванула по ночному городу.
От резкого ускорения нас едва не прокатило по полу. Вцепившись в спинки сидений, мы кое-как восстановили равновесие. Только Добрыня, чертыхнувшись, проскрежетал когтями и налетел всей тушей на заднюю стенку.
Фургон мчал, почти не сбавляя скорости на поворотах, и чудом не задевая углы домов. Если принцип управления местной техникой схож с земными аналогами, а на первый взгляд, это было именно так, то нашу спасительницу можно смело выставлять на любые авторалли – вплоть до Формулы-1. Уж в стрит-рейсинге ей точно равных не будет.
Минут через десять бешеной гонки мы затормозили у небольшого здания на узкой улочке. Никаких вывесок на нём не наблюдалось.
– Ждите здесь, – бросила нам тётка, выбираясь из машины. – Я быстро.
После того, как она скрылась за дверью, я перелез на переднее сиденье и оглядел улицу через лобовое стекло. Длинный ряд однотипных двухэтажных домиков тянулся по обеим сторонам. Ни палисадников, ни ограждений перед домами не было, но, тем не менее, создавалось впечатление, что мы находимся в жилом квартале, и эти дома – индивидуальные коттеджи. Или, в крайнем случае, разделённые на несколько квартир. Ни света в окнах, ни припаркованных по обочинам машин. Только яркие пятна фонарей… И что мы с этого имеем?
Да, практически – ничего. Если нами заинтересовались какие-то службы, находящиеся в конфронтации с комитетом по встрече, то нас вряд ли привезли бы в спальный район. Да и операцию по нашему освобождению можно было бы спланировать более грамотно. А если это всё же активистки-защитницы самцов, то почему в самом начале наши горе-охранницы так мирно общались с террористкой? Ладно, гадать всё равно смысла нет – скоро и так будет всё понятно. Если уж не пристрелила на месте, то можно надеяться на улучшение нашей судьбы.
Между тем похитительница пулей выскочила из дома, с лёгкостью неся в руке объёмный металлический ящик. Открыв дверь фургона, она поставила ношу на пол и одним движением пальцев сломала странного вида замок, запирающий крышку.
– Одевайтесь, – опять-таки немногословно скомандовала она и вновь полезла на место водителя.
Я тем же путём вернулся к товарищам, и мы открыли крышку. В ящике, упакованные в отдельные прозрачные свёртки, обнаружились наши вещи. Ура! Мы, невзирая на рывки тронувшегося фургона, бросавшие нас из стороны в сторону, принялись одеваться, совершая порой немыслимые трюки для удержания равновесия. Облачившись в одежду, я почувствовал себя в сто… нет – в тысячу раз увереннее. А жизнь-то налаживается!
Уже без особой опаски, только покрепче держась за выступающие внутренности машины, я вновь перелез на переднее сиденье. Мегенка покосилась на меня, но ничего не сказала, продолжая петлять по переулкам. Я же никак не решался начать разговор. Обернувшись назад, я увидел, что мои спутники, несмотря на то, что им приходилось постоянно сражаться с инерцией, с интересом ждут начала переговоров. Что ж, назвался, как говорится, груздем…
– Э-э-э… простите, уважаемая, а как вас зовут? – надо же налаживать как-то контакт.
Ноль эмоций. Рискнуть что ли ещё раз? Всё же воспоминания о силе и боеспособности тётки заставляли относиться к ней с уважением, по крайней мере.
– Ну, хоть, скажите – куда мы едем.
Машина, вильнув в последний раз, вырулила на широченный проспект и прибавила скорость. Странно – если во время петляния по переулкам я мог как-то объяснить их полную пустынность – ни машин, ни прохожих, то и сейчас – на длиннющем дорожном полотне – прямом, как стрела, тоже не было никаких признаков движения. Может у них тут комендантский час? Одно успокаивало – никакой погони за нами не было. Хотя, судя по поспешности нашего передвижения, её можно было ожидать с минуты на минуту.
Видимо спасительница была очень сосредоточена на резких поворотах, поэтому, проигнорировала мой первый вопрос. Сейчас она немного расслабилась и снизошла до ответа:
– Надо уехать из столицы.
– Ну, это-то понятно. А потом?
– Потом я вас спрячу. Дождётесь окончания суток и уйдёте к себе, – мне почудилось, или в её голосе прозвучало сожаление? Нет уж – вот такой поклонницы мне точно не надо.
– Скажите, пожалуйста, – влез в разговор гоблин. – А почему в ваш мир ведёт алый коридор? – видимо этот сугубо профессиональный вопрос волновал его больше собственной безопасности.
– А каким же ему сейчас быть – не сезон же?
– То есть в сезон цвет меняется?
– Естественно. Как же вы собирались на Мегену, не зная таких элементарных вещей? У вас что – проводник совсем не опытный?
– Ну… – я оглянулся на Добрыню, – можно сказать и так. На стажировке.
– Не понимаю, – не унимался Кормоед. – За счёт чего же такое происходит? Это просто нонсенс какой-то!
– Почему – нонсенс? Я, конечно, тоже не знаю тонкостей процесса, но технология, по-моему, достаточно проста.
– Технология? – в голосе гоблина слышалось праведное возмущение интеллигентного существа, чьё мировоззрение враз было разрушено единственной фразой заштатного шамана дикого племени. – Я понимаю, можно создать какую-нибудь анти-путинку – на один переход, но закрыть целый мир? Непостижимо…
– Не знаю, что такое ваши путинки, но факт – есть факт. Только в сезон на переходы снимается всякое ограничение. Иначе знаете, сколько таких как вы к нам шастало бы? А невозможность смыться в любой момент и неотвратимость наказания – всё же достаточно сильный сдерживающий фактор.
– Тогда зачем же вы нам помогаете? – не удержался я от вопроса.
И вновь тишина в ответ. Не хочет отвечать, или не может? Н-да – и с ножом, как говорится, к горлу не пристанешь. Сам же без ножа останешься. А возможно, даже, и без горла.
Машина, которая вот уже несколько минут как миновавшая город, закончившийся резко, без признаков пригородной зоны, свернула на обочину и затормозила.
– Выходим.
Мои спутники потянулись из фургона. Я на минуту замешкался, и увидел, как тётка опять же пальцами, отколупнула пластиковую панельку рядом с приборным щитком и запустила пятерню в открывшееся переплетение проводков. Заметив, что я с интересом наблюдаю за процессом, пояснила:
– Стираю память маршрута.