к, и вот уже у нас над головами парит точная копия нашего дракона, яростно хлопая крыльями. Плевок пламенем и все, оставшиеся на земле бросились под укрытие деревьев. Все, кроме Сины. Девушка рванула к палатке, видимо не сомневаясь в её защитных свойствах.
Настоящий Федя начал трансформацию ещё на бегу, и под кроны деревьев ввалился бесформенный комок плоти, на глазах набирающий массу и объём. Ещё через пару секунд он с возмущенным рёвом взмыл в воздух, атакуя агрессивного самозванца. В воздухе завязалась нешуточная битва, но, когда я осмелился выглянуть из-за деревьев, драконы – фальшивый и настоящий – уже сместились над лесом, пропав из поля зрения. Только хлопки крыльев, громовой визг и рёв оповещали о том, что до победы ещё далеко.
Кормоед – единственный, кто остался на поляне, проводил взглядом скрывшихся из виду ящеров, с досадой и злостью ткнул кулаком в стену палатки. Удар был силён, только гоблин, казалось, его не почувствовал. Перевёл взгляд на нас, потом – на оставшуюся половину полиморфа, опять вслед улетевшим драконам. Наконец, приняв решение, он высоко подпрыгнул на месте, с точно таким же хлопком превратившись в третьего дракона, полетел на помощь. Вот только кому – Феде, или полиморфу? Боюсь, что второму.
Из домика выскочила Сина, уже облачённая в свой боевой костюм. Одна рука костюма на глазах трансформировалась в устрашающую пушку с широким раструбом. Второй рукой девушка ткнула куда-то справа от двери, и домик сложился, вновь представ в виде летающей платформы.
– Подожди меня! – крикнул я, слабо представляя, какая может быть от меня польза, но, не намереваясь отпустить её одну в самое пекло схватки.
Сина не расслышала, или тоже не хотела брать меня без защиты и оружия в бой и вскочила на платформу. Бросив Добрыне и Варежке, чтобы не смели высовываться, я в несколько прыжков достиг платформы и в последний момент вскочил на неё, больно ударившись пятками о взлетающую поверхность.
Платформа скакнула вверх, очутившись над верхушками лесных великанов. И я увидел битву ящеров. Драконы плевались огнём, не приближаясь друг к другу на расстояние удара лапы или хвоста. Два из них, естественно, атаковали третьего. Но вот – кто из них – кто?
Подожди, не стреляй! – крикнул я Сине, пытаясь сообразить, как различить Федю. Если гоблин всё же полетел на помощь именно ему, у нас был шанс подбить кого-то из друзей.
Между тем, обороняющийся ящер явно сдавал позиции. Левое крыло – не пораненное, а скорее обожженное, явно слушалось хозяина с большим трудом. Дракон всё ниже и ниже опускался к вершинам деревьев. Ещё чуть-чуть, и он просто запутается в кронах. Крикнуть что ли, в надежде, что Федя обернётся первым, услышав своё имя? Нет – далеко – не услышат.
И тут из за моей спины раздался короткий, быстро набравший силу и резко оборвавшийся свист. Не успев оглянуться, я увидел в действии оружие мегенок. Один из нападавших драконов в мгновение ока был, как будто иссечён на части. Словно гигантские лезвия прошли его насквозь, порвав ящера на ленточки.
– Как Тузик грелку… – поражёно выдохнул я.
Куски, бывшие ещё недавно агрессивно настроенным драконом, начали падать вниз, но, не успев коснуться деревьев, превратились в облачка серого тумана. Части полиморфа дёрнулись, было друг к другу, пытаясь воссоединиться в единое целое, но, видимо повреждения были слишком сильны, и они развеялись безвредной дымкой.
Я обернулся на девушку. А что если она ошиблась?
Правильно прочитав выражение моего лица, она напомнила:
– Взгляд сути. Я не могла ошибиться.
Между тем второй атакующий дракон замешкался, поражённый скорой гибелью напарника, чем не замедлил воспользоваться Федя. Рванувшись вверх на пределе сил, он настиг врага и сомкнул гигантские челюсти на основании его шеи. Располовиненная на две неравные части туша камнем устремилась вниз, но, тоже не достигнув леса, попала под контрольный выстрел Сины и, превратившись в дымку, исчезла под порывом утреннего ветра.
Чистая победа!
Блин! Какая, к лешему, победа?! У нас же на поляне ещё один полиморф остался!
– Сина! Быстрее на поляну, – крикнул я. – Возможно у нас проблемы.
Девушка кивнула и развернула платформу, заходя на посадку. Дракон (откуда только силы взялись?) набрал ускорение, так что приземлились мы вместе.
Как выяснилось, мои опасения были напрасными. Оставшаяся на поляне вторая часть полиморфа, а вернее – ещё один полиморф и не думал ни на кого нападать. Более того – он превратился в человека. Когда мы сошли с платформы, то увидели лежащего прямо на траве мужчину лет пятидесяти на вид. Кошка лежала у него на груди, проводя сеанс мурчательной терапии, пёс пристроился на земле рядом, время от времени проводя языком по руке незнакомца. Сразу стала понятна причина, по которой мои звери проявили такую трогательную заботу. Лежащий на земле был предельно истощён. Я не знаю, по какой причине он выбрал человеческий облик – может потому, что хотел произвести наиболее благоприятное впечатление, показать, что он не опасен, а может для того, чтобы побыстрее наладить с нами контакт, но ничего, кроме жалости в настоящий момент он не вызывал.
– Белиасор-тва-а-три-тириест, – в непонятной фразе дракона, принявшего человеческий облик и подошедшего к нам, прозвучало столько почтения и восхищения, что я дёрнул его за рукав и вопросительно изогнул бровь, прося пояснений.
– Учитель, – благоговейно выдохнул дракон. Слово "учитель" прозвучало не просто с заглавной буквы – оно как будто всё из них состояло.
– Твой учитель? – не понял я. Федя отрицательно помотал головой.
– Не мой, хотя я бы с удовольствием у него поучился. Хоть чему-нибудь. Он – ректор самой большой и уважаемой академии в известной части континуума.
– Во как! – впечатлился я. – А в самом начале ты что сказал? Ну, вот это – беле… бели…
– Белиасор-тва-а-три-тириест, – повторил дракон. Это его имя. Хотя, чаще его называют Учитель Белиас.
– Что-то молод он для такого поста, или он внешность как перчатки меняет? – засомневался я, глядя, как Сина, выскочив из костюма, принялась оказывать Белиасору первую помощь – растирать ладони, виски, слушать сердце и вообще – совершать те манипуляции, которые положено делать в подобном случае.
– Нет, что ты! Сколько ему лет даже я не знаю. Но – очень много.
– Но, он точно полиморф?
– Да. Хотя чаще всего его видят именно в этом облике.
– Может другой прикинулся, чтобы таким образом обмануть нас? – моя подозрительность явно хромала на обе ноги, но неприятные сюрпризы уже, честно говоря, достали.
– Вряд ли… – Федя, казалось, не сомневался в личности лежащего перед нами существа. – Никто не осмелится прикидываться Учителем, если не боится далеко идущих неприятных последствий.
Я хотел, было, возразить, что злодеи не побоялись даже продержать его в плену, причём не в самых благоприятных условиях, но тут Белиас открыл глаза.
Ух, ты! Несмотря на сильное истощение, его взгляд был наполнен такой мудростью и добротой, что любой советский художник середины двадцатого века пригласил бы его попозировать для картины "Мудрый рабочий/колхозник наставляет советскую молодёжь на путь строительства коммунизма", а то и самого дедушки Ленина. Что-то я чересчур ёрничаю. Нехорошо это.
Сина метнулась к своему костюму и вернулась, держа в одной руке флягу с водой, а в другой устройство, напоминающее инъекционный пистолет. Белиас взял воду, а вот от укола отказался, слабо покачав головой и жестом отводя от себя руку девушки.
– Сина, не надо, подтвердил я молчаливую просьбу полиморфа.
– Почему, – удивилась она. – Это же безвредный общеукрепляющий раствор. Как раз для таких случаев.
– У него другой метаболизм. Кроме воды он ничего общего с нами не употребляет. Ты его можешь запросто убить. Вот если бы осталось что-то от Кормоеда, можно было хотя бы накормить учителя. Раз он тоже оказался полиморфом.
– Это не… – Белиасор откашлялся. Видно было, что слова даются ему с трудом, – не Кормоед.
– Да мы уже поняли, – сказал я. Полиморф согласно кивнул. После чего продолжил:
– А инъекцию можно сделать. Только чуть позже. Вы наверно не знаете, молодой человек, – как бы ни был обессилен Белиасор, лекторский тон у него включился автоматом. Вот что значит – мастерство не пропьёшь! – но особенность моей расы состоит в том, что когда мы принимаем чей-то облик, то принимаем его полностью – со всеми физиологическими особенностями. Включая химическое строение и, соответственно метаболизм. Просто мой организм настолько обезвожен, что лекарство сейчас будет бесполезно, если даже не вредно.
Произнеся такую длинную для ослабленного существа речь, Белиас обессилено закрыл глаза. А до меня дошло – грибы! Раз уж ему подходит человеческая пища, то грибы уж точно не навредят. А силы-то восстанавливать надо!
Бросив взгляд на куртку, я с огорчением убедился, что проглот Федя успел до боя подчистить все наши запасы. Но в этом не было ничего страшного – достаточно отойти на несколько шагов. Я отправился за пополнением добычи. Девушка, оставив на время пациента, присоединилась ко мне. Вдвоём мы быстро набрали две охапки грибов – даже излишне много, на мой взгляд – вряд ли он сможет в таком состоянии съесть столько. Полиморф благодарно кивнул и начал поглощать предложенное угощение. Несмотря на слабость и отсутствие приборов, он умудрялся делать это настолько аккуратно и интеллигентно, что создавалось впечатление, будто он находится на светском приёме во главе торжественного банкета. Да – такие мелочи говорят о многом и, порой, убеждают лучше всяких слов.
Ну вот – кажется, всё обошлось. Взглянув на Сину, я понял, что поспешил с выводами. Подавленно-грустное выражение на её лице ясно говорило о том, что что-то не в порядке.
– Сина, девочка, тебя что-то беспокоит?
– Да, – казалось, что она мрачнеет с каждой секундой. – Я думаю, что нас засекли пограничники. Во время боя драконы слишком далеко улетели от укрытия, и вышли из зоны действия активной защиты.