– Знаете, – ответил он, пристально наблюдая за Добрыней, который терпеливо дожидался у входа домой. – Я сейчас понимаю, что для меня более неожиданной была наша первая встреча.
– Ничего не понимаю. Почему?
– Вы же здесь живёте, судя по поведению собаки? – уточнил он.
– Ну… да.
– Василий? Василий Михайлович?
– Он самый.
– А я подъехал, позвонил – никто не открывает… дай, думаю, водички пока наберу. Вода у вас тут просто…
– Подождите-подождите, – прервал я начинающийся поток. – Так зачем вы, в итоге, ко мне приехали?
– Видите ли, – Игорь Васильевич как-то странно посмотрел на меня. – Вчера вечером я обнаружил в своём почтовом ящике интересный конверт. Пухлый такой. В нём, помимо всего прочего, находился конверт поменьше – вот он, и записка, с просьбой отвести меньший конверт по вашему адресу и передать его лично в руки некоему Василию Михайловичу. В качестве оплаты за услугу, там же, прилагалась ровно одна тысяча Евро. Я, конечно, человек не бедный, но такая сумма меня заинтересовала. Тем более что ничего подозрительного в этой просьбе я не углядел. Мне стало, скажем так – любопытно.
Он протянул мне маленький белый конверт, без каких-либо надписей. Но когда я попытался его взять, он всё же отвёл руку.
– Я, конечно, извиняюсь, но всё же – покажите хоть какой-нибудь документ.
Похлопав себя по карманам, я убедился в том, что ничего удостоверяющего личность с собой не было. Вести постороннего в дом, когда там ждали иномиряне, тоже было чревато. Вновь изобразив имитацию бурного поиска, я создал во внутреннем кармане абсолютную копию своего водительского удостоверения, и, ещё немного покопавшись для вида, выудил его на обозрение.
Игорь Васильевич, немного поизучав документ, всё же сподобился выдать мне конверт на руки. Чувствовалось, что ему самому не терпится узнать – ради чего он поработал таким высокооплачиваемым почтальоном.
Я осторожно помял послание. Бумага как бумага. На просвет внутри проглядывался ещё один маленький листок с надписью, рассмотреть которую внутри конверта абсолютно не получалось. Я аккуратно надорвал краешек. На ладонь мне выпал обрывок бумаги, на котором буквами, более всего напоминающими древнюю земную клинопись, но, всё равно, на сразу ставшем мне понятном языке, была написана всего одна короткая фраза:
Не ходи никуда.
Не успев ни удивиться, ни испугаться такому необычному посланию, я был буквально припечатан к месту словами Игоря Васильевича, который, наплевав на приличия, заглянул через мою руку в листок:
– «Не ходи никуда» – и всё? – озадаченно произнёс он. – И это стоило тысячу Евро?!
Принимать решение надо было быстро. Оглядевшись по сторонам, как будто мой собеседник был не землянином, а, как минимум гномом, я решительно схватил его за руку.
– Идёмте.
– Куда? – вполне оправданно заосторожничал он.
– Не бойтесь, – я, чтобы окончательно сломить его сопротивление, а может наоборот – вогнать в ещё больший ступор, скомандовал: – Добрыня, приглашай гостя в дом.
До этого момента спокойно сидящий у калитки на пятой точке пёс, вскочил на четыре лапы, и, дружелюбно замотав хвостом, заявил:
– Проходите, Игорь Васильевич! Не стесняйтесь, Игорь Васильевич! Будьте как дома.
После чего высунул язык в чисто собачьем жесте, но что-то в нём, в этом жесте, было неуловимо энштейновское – как на той знаменитой фотографии.
Я настойчиво потянул гостя за собой в дом. Вот ведь, зараза! Собирался же не палиться! Что ж – видимо шила в мешке не утаишь. Да и не правильно это было – обычный человек, даже будь он трижды известный ученый, ни разу бы с ходу не прочитал надпись на мёртвом языке. К тому же и я был далеко не уверен, что это обычная земная клинопись.
Открыв дверь, я пропустил вперёд Добрыню, который с предупреждающей фразой: «У нас гость», прошмыгнул на кухню. Вышеупомянутый покорно следовал за мной, а я, раздумывая, как покороче объяснить нашей компании его появление, даже не разуваясь, топал за псом. Но неожиданности на сегодня и не думали кончаться.
Саман, едва бросил взгляд на Игоря Васильевича, в тот же миг отрастил зловеще блеснувшие когти, длиной не менее сорока сантиметров, в один прыжок подскочил к нему и полоснул несчастного наискосок через горло и грудную клетку.
Полыхнуло. Я едва успел зажмуриться, но всё равно почувствовал, как опалились брови, ресницы и волосы на голове.
– Что ты наделал! Ты же его у… – начал я, открывая глаза, однако, вместо окровавленного тела, моему взору открылось только обугленное пятно на ламинате. – Убил, – на автомате закончил я.
– Да, – просто ответил вампир. – А с ним только так и надо было поступить, пока дел не натворил.
– Но это же был человек? Или нет? – Я до сих пор не мог сообразить – кого же сейчас прикончил Саман.
– Нет, – хладнокровно ответил тот. – Это был посланник. Высшая форма энергетического гомункулуса. Создаётся исключительно магами. Не беспокойся – его реальный прототип жив и здоров. Просто посланник отслеживал тебя сегодня и, чтобы побыстрее втереться в доверие, выбрал наиболее подходящий образ из тех людей, которые, не будучи твоими хорошими знакомыми, всё же чем-то тебе запомнились.
– Так зачем же его было уничтожать? Послание-то он успел передать.
– А затем, что через несколько мгновений, он сам бы себя уничтожил. В качестве дополнительного предупреждения. Только с гораздо более тяжёлыми последствиями. Нам всем бы он вряд ли навредил, а вот дом твой мог бы изрядно пострадать.
– Как же ты с одного взгляда понял, что это не обычный человек? Я бы тоже хотел такому научиться – а то мало ли что…
– А это и не я, – Саман кивнул на Варежку, мирно возлежащую на диванной подушке. – Это вот она предупредила, прорицательница хвостатая.
Варька согласно муркнула, когда вампир почесал её за ушами.
– Ну ладно, – подал голос молчавший до сих пор дракон. – А что в послании-то?
Я молча протянул ему листок из конверта. Федя повертел его в руках, понюхал, даже попробовал на вкус, и, пожав плечами, передал дальше – вампиру. Тот бросил на надпись всего один взгляд и его глаза превратились в две узкие злые щёлочки.
– Что? – спросил я, немного обеспокоенный такой реакцией.
– Это древний язык. Ты, кстати, понял, что тут написано?
Я кивнул.
– Дело в том, – продолжил Саман, – что это язык моей расы, письменность которой знают всего лишь единицы других разумных. Так что это послание отчасти и для меня. Что ж – это становится всё интересней и интересней. Федя, ты как – не против прогуляться с нашими манипуляторами до Базы?
– Базы? – не понял я.
– Мир академии Белиасора. Вообще – у него другое название, которое даже эльфам сложно произнести. Поэтому его чаще называют просто «Базой», – уточнил дракон, после чего ответил и Саману: – не против – можно и сходить. А то что-то мне понравилось в последнее время путешествовать. К чему бы только это? Может не к добру, а?
Глава 2. Всё страньше и страньше
Ива скучала, сидя на крыше студенческого общежития Академии Базы. Несмотря на имя, которое для любого русскоязычного землянина означало бы что-то стройное и гибкое, Ива была совершенной ему, имени, то есть, противоположностью.
Во-первых, она была представителем расы суариков и была гуманоидом лишь отчасти. Четыре руки при двух ногах, мощный торс, густая, но очень мягкая короткая русая шерсть, массивные челюсти с устрашающими четырёхсантиметровыми клыками. Не смотря на такую кошмарную по человеческим меркам внешность, суарики были очень добродушными и весёлыми созданиями. Это вообще была раса противоположностей – наплевательское отношение к опасности сочеталось у них с трепетным отношением к чужой жизни. Дружелюбие и компанейский характер путешествующих суариков позволял заводить тесные приятельские отношения практически со всеми расами континуума, хотя на свои миры они гостей приглашали весьма неохотно, пусть и не отгораживались от других форм разумной жизни железным занавесом. Любили устраивать окружающим мелкие пакости, но при этом, никогда не переступали грань, когда каверза наносила серьёзную обиду, а воспринималась скорее как шутка. В общем – занимательные создания. А во-вторых, Ива – это не полное имя. Полное звучало примерно как Ивас-ка-Сах и, естественно, сокращалось при общении до первых трёх букв.
Итак, Ива скучала, и было из-за чего. Все её друзья-студенты с головой погрузились в учёбу в преддверии надвигающейся сессии, поэтому неуёмная энергия суариков, требующая выхода в какой-нибудь проказе, этого выхода не находила. Можно было бы попробовать подшутить над кем-нибудь из самих друзей, но Ива прекрасно понимала, что им сейчас не до шуток, и любой с полным правом может на неё серьёзно обидеться.
Сама же она уже умудрилась сдать все зачёты и экзамены досрочно, но уезжать из академии на каникулы не планировала. Плюс ко всему, погода совсем не радовала. Несколько дней назад разверзлись хляби небесные, и природа как будто решила перекачать все запасы мирового океана посредством дождя на головы бедных студентов Академии и жителей окрестных городов и деревень. В принципе, дождь мало беспокоил Иву, она даже любила такую погоду, иначе бы не пришла сюда в этот час. Но на всех остальных обитателей кампуса он нагонял тоску зелёную, что ещё больше расстраивало любительницу веселья и розыгрышей.
Ива уже успела пожалеть о своём решении остаться на Базе на каникулы, как её внимание привлекла живописная группа из четырёх, как ей показалось вначале, живых существ, которые о чём-то спорили с охраной ворот, не желающей пропускать незнакомцев на территорию кампуса.
Три гуманоида и собака. Явно издалека – из другого мира, так как не озаботились никакой защитой от дождя. Судя по настойчивости, с которой незнакомцы стремились попасть внутрь, они или добьются своего, или настолько доведут охрану, что их в грубой форме выпроводят подальше. Хм, надо бы подобраться поближе.