– Что с тобой, Варёк, тебе плохо?
– Нет… просто устала очень. И пить хочу.
Я тут же сотворил миску с холодной водой и подставил её кошке под мордочку. Та с трудом приподняла голову, но так и не сумела дотянуться до воды. Я взял Варьку под животик, отметив что и без того небольшая кошка сейчас вообще весила не больше маленького котёнка, поднёс её мордочку к миске. Варька фыркнула, как будто вода попала ей в нос, после чего принялась жадно лакать. Через полминуты серая оторвалась от воды. Её глаза буквально закрывались от усталости. Я положил кошку на подушку и прикрыл одеялом. Она благодарно муркнула и свернулась клубочком, и тут же заснула.
Оставив кошку спать в комнате, я спустился вниз, так и не сформировав никакого мнения относительно информации, выуженной из инфосферы. Шумная компания, на которую жаловалась Варька, оказалась группой из двенадцати мажористого вида подростков. Их расу определить я затруднился. Хоть они и выглядели как люди, ну, может с чуть синеватой кожей, пища, которую они употребляли, ни на вид, ни на запах не вызывала у меня желания попробовать её. Явно подгулявший молодняк сейчас занимался тем, что пытался вывести из себя Добрыню, который продолжал валяться у огня и исправно претворялся обычной собакой. Я устроился за отдельным столиком и спросил у пса, не надо ли мне придти на выручку. На что получил отрицательный ответ. Собак явно забавлялся. Ну что ж, вмешаться всегда успею, если что. Я открыл меню и принялся развлекаться, пытаясь угадать, что скрывается за названиями тех или иных блюд.
Между тем подростки, которым явно надоело по очереди и всем сразу изображать перед Добрыней толпу орущих кошек, перешли к более радикальным действиям. Заказав на кухне аппетитную жареную курицу, они привязали её к длинному шнуру и подбросили к самому носу собаки, явно собираясь потянуть за верёвочку в тот момент, когда пёс потянется за угощением. Тот сначала повёл себя, не обманывая их ожиданий. Радостно завилял хвостом, вскочил на все четыре лапы… чтобы через мгновенье повернуться к подачке тылом и изобразить задними лапами процесс закапывания бяки. После чего, как ни в чём не бывало улёгся обратно. Молодёжь разочаровано загомонила. Неожиданно один из них, явно заводила, изрёк мысль, которая ему, наверное, показалась гениальной:
– Хо-о-рошая собака. Гордая, – его язык явно заплетался. – Я заберу её себе.
– Что ты, Ло, – вмешался один из приятелей. – Не видишь, она уже взрослая. Она же тебя не признает.
Здравая, в общем-то, мысль. Будь я на месте этого Ло, обязательно бы прислушался. Но тому явно было море по колено.
– Ничего… признает. А не признает – будет огребать регулярно. У меня не забалуешься.
Как он собирался не испортить собачью гордость регулярными избиениями, я не знаю. Между тем его приятель продолжил:
– Так тебе Саман и отдаст собаку.
– Кто? Этот вампир? Да он мне ноги должен облизывать. После того, как мой папашка разрешил этому изгнаннику поселиться в нашей провинции.
Опа! А Саман-то откуда-то изгнан. Мне, в принципе всё равно, но информация никогда лишней не бывает. Мало ли, когда может пригодиться. И ещё этот фактор «Х» в лице неизвестного грозного родителя. Кто он – местный феодал? А может губернатор провинции? Существующий на Шмокодявке общественный строй был для меня загадкой. В любом случае, этот икс был явно значимой шишкой, раз его сынок так себя уверенно чувствует. Как бы поосторожней переключить внимание молодняка с Добрыни. Не хочется, чтобы у Вампира потом начались неприятности.
– Так то – папашка, – вновь попытался воззвать к разуму разошедшегося мажора более осторожный пацан.
– Плевать! Сейчас пойду и заберу собаку. – малолетний хам пошатываясь направился к очагу.
Добрыня оскалился, явно показывая нежелание более тесного контакта, а я решил, что пора бы и мне вмешаться. Но не успел. Непонятно как – магия, что ли – в руках у малолетки очутился длинный хлыст, который свистнув, задел пса самым кончиком по чувствительному собачьему носу. Добрыня взвизгнул от боли.
– Стоять! – проорал я, чувствуя, как бешенство застилает глаза и с трудом удерживаясь, чтобы не расщепить наглеца на молекулы. В назидание.
Хам остановился и повернулся ко мне. Впрочем, как и все его приятели. До этого они просто не обращали на меня внимания. Сейчас же все разногласия между ними были забыты, и на меня уставилось двенадцать пар глаз. Стая из двенадцати избалованных зверёнышей нашла себе новую игрушку.
Раньше, очутившись в подобной ситуации, я бы уже продумывал пути к отступлению. Да что там говорить – я бы постарался вообще избежать подобного. Но сейчас…
Очень хорошо, что внимание молодняка отвлеклось от Добрыни. Мысленно успокоив пса, я попросил его не вмешиваться. И вообще, под шумок слинять куда-нибудь на улицу и спрятаться. Тот ответил мне, что особо-то и не пострадал. Просто атака случилась слишком уж неожиданно.
Сколь ни короткой было наше мысленное общение, но за эти секунды ситуация успела измениться. Причём не в мою пользу. Не знаю, все ли из моих противников были магами, половина, или же кто-то один, но я вдруг понял, что не могу пошевелиться. Даже не заметил, что кто-то произнёс заклинание. Вот это уже неприятно. Впрочем, сколь ни мал был мой опыт в магических поединках, в этот раз я не запаниковал. Посмотрев на себя внутренним зрением, как учила меня кошка, я увидел, что окружён плотно прилегающим ко мне слоем твёрдой прозрачной субстанции похожей на стекло. Дышать заклинание мне не мешало. И на том спасибо. Так, природа воздействия мне неизвестна, следовательно, разрушать оковы будем нетрадиционно. Как обычно, что уж там… Я представил, что от моего тела отделяется бесчисленное множество мельчайших невидимых капелек, которые начинают разрушать изнутри пленившее меня нечто. Убедившись, что выбранный мною способ весьма действенный, и от свободы меня отделяют считанные, мгновенья, я переключился на обычное зрение.
Оказалось, что папенькин сыночек успел вплотную приблизиться ко мне, и теперь разглядывает меня в упор, произнося при этом видимо очень поучительную с его точки зрения речь. Начало я, естественно пропустил.
– … что не можешь двигаться? Как жаль. Ну ничего – у меня в саду как раз не хватает одной скульптуры. Видишь ли, прошлый протух окончательно, пришлось выбрасывать. Тот у меня назывался «труп печальный». А ты будешь… во – «труп наглый».
Компания дружно заржала. Моего ответа никто не ждал по вполне понятным причинам. Ну что ж, хлопцы, сами напросились. Я вновь посмотрел магическим зрением и убедился, что полностью свободен. Не откладывая, я сотворил вокруг себя защитный кокон, наподобие того, каким был пленён, только полностью мною контролируемый. Учитывая слова хама, мне представился случай развлечься. Причём жёстко. Ну, или жестоко – посмотрим по ситуации. То, что меня уже приговорили к мучительной смерти, не оставляло сомнений. Если я правильно понял слова подростка. И, видимо, здесь подобные развлечения практикуются регулярно.
Удовлетворённо отметив, что Добрыня послушался моего совета и улепетнул из зала, я принялся ждать продолжения. К тому, что говорили малолетки, я не прислушивался. Впрочем, они всего лишь обсуждали способ моей транспортировки. О чём-то договорившись между собой, они подхватили меня и потащили к выходу, пару раз, как будто случайно, уронив на пол, что вызвало новые приступы смеха и оскорблений. Моя защита полностью блокировала неприятные ощущения от встречи с полом, но хорошего отношения к юнцам это не добавило. Естественно, я продолжал изображать статую самого себя. Всё складывалось удачно – мне не придётся потом разыскивать обидчиков. Разберусь с ними прямо у них дома.
Мысленно отыскав Добрыню, я ещё раз попросил его не вмешиваться, а заодно и не беспокоить Варежку – пусть отоспится после такого стресса. Между тем, меня вытащили на улицу и погрузили в одно из двух транспортных средств чем-то напоминающих микроавтобусы, только более обтекаемой формы. Следом за мной, по машинам разместилась и остальная компания. После короткого разгона по поверхности, мы взмыли в воздух, продолжая разгоняться. Как только полёт выровнялся, я оценил скорость примерно в триста-четыреста километров в час. Вот как так можно: при таких совершенных по земным меркам технологиях, какие-то средневековые нравы?
Полёт продолжался примерно полчаса, может и больше – на меня никто не обращал внимания, и я даже задремал.
Наконец мы приземлились. В этот раз компания не озаботилась вытаскивать меня из машины. Бросив меня на сидении, они куда-то ушли. В полном одиночестве я провёл ещё четверть часа. Вскоре мне это надоело, и я начал подумывать о том, чтобы прекратить этот цирк и самому выйти на разборки с обидчиками. Но тут за мной пришли.
Это были слуги, или, я пригляделся внимательно к ошейникам, поблёскивавшим на шеях, рабы? Пришедшие за мной были женщинами, а точнее, двумя миловидными девушками лет двадцати – двадцати двух по земным меркам. Я сначала засомневался, смогут ли они справился с моей тушкой, но та лёгкость, с которой они выдернули меня из салона, говорил о недюжинной силе дам.
«Что-то везёт мне в последнее время на иномирянских амазонок», – с горечью подумал я. И тут, с ключевым словом «амазонки», на меня нахлынула такая тоска и безысходность, что защипало в глазах и сдавило где-то за грудиной. Сина! Я ни на минуту не забывал о своей девочке, да что там – все мои метания в последние дни были только с одной целью – поскорее отыскать способ добраться до неё и вызволить как из временной заморозки, так и из сумасшедшего мира Мегенок. Наверно нахлынувшая на меня волна эмоций помешала мне сразу осознать невероятный факт. Транспортирующие меня рабыни разговаривали между собой на знакомом языке, но не на том, на котором общались известные мне жители Шмокодявки-34. И это… сердце гулко бухнуло в груди и учащённо забилось… это был язык мегенок!
Теперь я просто был счастлив, что ввязался в авантюру с золотой молодёжью. Но, не будем спешить – всё по порядку. Сначала отделим зёрна от плевел. Пока меня перетаскивали с места на место, я, хорошенько подумав, всё же максимально усилил свою защиту, насколько вообще в моём понимании это было возможно. Конечно, существовал риск нарваться на кого-то, не уступающего по силам чокнутым волшебникам из заколдованного замка, но, скорее всего, тот случай был исключением из правил.