Мой взгляд нечасто, но всё же натыкался на закрытые сейчас небольшие кофейни, магазинчики, какие-то организации с непонятным мне предназначением типа конструирование типов или калибровка совпадения. Что это? Чёрт его знает. Можно было поискать в сети, но мне хотелось просто наслаждаться прогулкой. Тем более что здесь «ЭкзоТех» остался верен себе: всё выглядело очень футуристическим – по крайней мере для меня, но при этом здания несли в себе многочисленные растительные элементы: изогнутые линии окон, открытые террасы в цветах, похожие на деревья дома, стены, напоминающие структуру листьев, и многое другое. Мне нравилось. Особенно то, что здесь не увлекались высотками: все здания не выше трёх-четырёх этажей.
Пару раз свернув, мы со Скрепкой оказались перед подъездом, где находилась квартира Нагибко.
– А тут как открывается?
Скрепыш: По умолчанию – распознаёт лицо. Но Нагибко этот вариант отключила, оставив только генерацию кода.
– Догадываюсь, почему. Если у неё пластика на пластике, тут мать родная не знает, не то что дверь. Хорошо хоть не отпечатки пальцев. А что за код?
Скрепыш: Это я всё вынул с её устройства ещё тогда. Приложенька, жмёшь – и генерит. Вот смотри.
Он вывесил мне на внутренний экран простенький интерфейс. После генерации код работал полчаса, потом требовался новый. Я нажала на кнопку, получила затейливый куар, вписанный в круг и с домиком посерёдке. А дальше возникла проблема. Потому что этот куар надо было как-то показать в считыватель. А у меня из устройств с экранами – только голова робота, которую я сняла и несла с собой в коробке от доставки одежды, чтобы не было видно, что это. Но голова не будет работать, пока её не присоединишь к телу, у неё своего источника питания нет…
Скрепыш: Я вывел код тебе в правый глаз, наклонись.
– Серьёзно?.. У меня в глазу экран?
Скрепыш: А что тебя удивляет? Это же не настоящая человеческая голова, к тому же довольно продвинутая модель.
Я не стала спорить. Что толку? Настоящей человеческой головы мне не светит, а замки отпирать как-то надо. Поэтому я и правда нагнулась, поднося правый глаз к считывателю, и дверь открылась. И вот тут мы натолкнулись на то, к чему совершенно не были готовы.
Нас ждали.
***
Напротив нас стояло двое: мужчина и женщина. Уже в летах.
ЧОР типа консьерж Афанасий Миролюбович
ЧОР типа консьерж Лидия Степановна
Я опешила.
– Серьёзно?
Скрепыш: Сам в шоке.
– Милая комсдарыня Александра Игоревна, – покачал головой Афанасий Миролюбович. – Что ж вы задерживаетесь так? Дело ли молодой барышне так поздно разгуливать?
– Да уж, милейшая Сашенька, если уж вы отправляетесь к своему кавалеру на столь долгий срок, – поддержала его Лидия Степановна, – то сообщайте нам, старикам, чтобы уж мы за квартирой вашей последили.
Продолжая хлопать глазами, я глядела на «стариков» и пыталась сообразить, что на эти сентенции отвечать. Стою тут такая нелепая, мало того, что человеком притворяюсь и вот-вот спалюсь, так ещё под одной рукой коробка с головой, в другой – пакет с костюмом Геракла. Если что, им и буду отбиваться. И – что значит “последили”? Они что убираться там собрались? А в норме – не они? Ни за что не поверю, что Нагибко с такими ногтями сама с тряпкой бегала.
– Так ведь МАРы… – начала я.
– Ах, комсдарыня Александра Игоревна, разве МАРы могут создать настоящий уют? – посетовал Афанасий Миролюбович. – Кто вам одеяло в пододеяльник заправит, кто хрупкую статуэтку от пыли протрёт?
– Простите… – я никак не могла собрать мозги в кучу и выдать что-то осмысленное.
Скрепыш: Ну хотя бы нас опознали, как Нагибко.
– Кстати, как? По приблизительному сходству?
Скрепыш: По использованному коду, наверное. Или у них тут одни мужики, кроме Нагибко, живут. Или только брюнетки.
– Совсем засмущал девочку, старый ты пень, – вдруг упрекнула Афанасия Лидия Степановка. – Не видишь устала наша Сашенька. Идёмте, идёмте, милейшая, проводим вас, проследим, всё ли хорошо.
Меня чуть не подхватили под белы рученьки, но Скрепка шустро нас отодвинул.
– Вы меня простите, – на этот раз решила воспротивиться я, – но мне хотелось бы побыть одной.
Видя, как рот Лидии Степановны открывается в явном возражении, я добавила:
– И я очень устала, и мне трудно поддерживать беседу.
Это подействовало. Мне просто вызвали лифт, нажали на нужную кнопку и осыпали советами, которые мне совершенно не подходили типа: «Попарь ножки» или «Разотри согревающей мазью поясницу». Ага, так и представляю себе это зрелище: я втираю в спину машинную смазку, держа свои железные ступни в исходящем паром тазике.
– Всё-таки нам повезло, что Нагибко их не предупредила, что съезжает.
Скрепыш: Решила не тратить время, и так узнают. Когда новые вселятся.
Это походило на правду, и меня немного отпустило. Эти двое «старичков» явно же не просто так здесь поставлены. Это охранники и, скорее всего, что-то вроде камеры наблюдения, учёта статистики посещений и бог знает сколько ещё функций. Люди будущего такие странные всё же. Они так много придумали разных роботов, что ими заменили кучу специальностей, но при этом запросто ставили таким работниками искины с имитацией личности, причём, часто максимально похожей на стереотипное поведение людей, работавших раньше на этих местах. Клава, к примеру. Если бы я её не проверила, то так и была бы уверена, что там мозги нашей уборщицы из школы.
Стоило мне задуматься, а где же посмотреть, в какую квартиру ломиться, как искин уже вывесил мне на экран номер. То есть, эта информация была у него всю дорогу – с того самого дня, когда он взломал смартвижен Нагибко. Но со мной он ею не делился. Логично, мне же было не нужно. Но теперь я задумалась – а чем ещё он со мной не делится? А что если в тот момент, когда мне что-то понадобится от него, ему что-то понадобится от меня? Он ведь может меня шантажировать. И хотя последнее время наши отношения вроде бы улучшились, и Скрепыш играл за мою команду, как за свою, но это потому, что наши цели совпадали. А ну как я захочу отдохнуть или вообще уйти с этой работы? Меня не оставляла тревога о том, что наше взаимодействие такое гладкое – до первого разногласия. Сейчас я ничего не могла с этим сделать, но вообще-то в перспективе мне предстоит проект “отделить себя от Скрепки”, и, боюсь, он станет посложнее проекта “выдать себя за человека”.
Замок на двери квартиры тоже открывался генерируемым куаром. А это означало, что мне стоит обзавестись портативным экраном, пока не спалилась. А ещё что в случае разногласий Скрепка может не пустить меня домой…
Глава 15
Совершенно не знаю почему, но по какой-то причине я представляла себе квартиру Нагибко полной её вещей, одежды, обуви, сувениров из поездок, каких-то мелочей. Будто Нагибко не уехала и не уволилась, а вроде как вышла в магазин. Я и шмотки-то из-за этого заказала только в последний момент. Но жильё, в котором мы со Скрепкой оказались, никак не походило на этот образ: здесь не осталось ничего личного.
Стояла мебель, причём, судя по её схожести с тем, что я видела в лаундж-зонах в офисе, она входила в первичное оснащение квартиры. Но никаких половичков, подушек, вязаных салфеток по дому не валялось, и никакого декора не стояло на столешницах и полках. Я заглянула в шкаф. Там тоже девственная пустота, лишь несколько разнокалиберных дешёвых вешалок, какие часто выдают при покупке одежды. Похлопав ящиками, я таки нашла один комплект постельного белья и халат в вакуумной упаковке. Тоже, наверное, входили в первоначальное оснащение, но Нагибко не понадобились. Как в какой-нибудь гостинице.
Я прошла на кухню. А вот здесь мне понравилось. Во-первых, тут стоял цветок: фиалка с толстыми пушистыми листьями. Кто-то из МАРов её поливал, но выглядела она все равно смурной. Правда, один цветок все же цвёл. Отчаянно фиолетовый с ярко-жёлтыми тычинками. Всегда к такому сочетания была неравнодушна!
Осталась в кухне и посуда, тоже похожая на офисную, но она и там мне нравилась: кружки и тарелки одинаковые, но разных, насыщенных, весёлых цветов. Прелесть. На одной такой я недавно написала несмывающимся маркером: «Телегин – не телега, а осёл», и нарисовала севшего на жопку мультяшного ослика. Весь отдел ржал, только Игорёк наш не вкурил юмора и долго допытывался у народа, кто это сделал, и просматривал видеозаписи. Три раза ха-ха.
Порывшись в кухонных шкафчиках, я нашла там остатки чая, соли и сахара. Эх, а говорят, голова – чтобы в неё есть. Брешут. В мою – нельзя.
Пока.
Самая главная находка обнаружилась в ванной: небольшие остатки шампуней, гелей и мыла. Счастье-то какое! Конечно, полностью купаться мне нельзя, но помыть голову и протереть корпус очень даже не помешает!
Я вскрыла вакуумную упаковку с полотенцем и взялась за дело. Думала, будет сложнее с волосами, ан нет, эта липкая штуковина на них сходила легко.
Прошло не более получаса, как я сидела на кухоньке в чистом белом халате. Рядом на подоконнике стояла политая и нахваленная фиалка. А прямо передо мной исходила паром жёлтая как солнце на детском рисунке кружка с чаем. Да, пить я не могла. Но даже смотреть было приятно. И вдыхать. Моя нынешняя голова прекрасно различала запахи.
Мне кажется, я могла бы просидеть так целую вечность. Как же уютно, как же чудесно. Кусочек мира, который принадлежит только мне. Вот эта солнечная чашка с медово-коричневым чаем и вид за окном – на аллею деревьев, похожих на каштаны, на закруглённый угол соседнего дома, на небо, полное неизвестных мне звёзд, и на тонкий серпик одной из двух лун.
Волшебно.
Мой взгляд лениво ползал по кухне. Вот здесь я расставлю баночки с чаем, когда смогу его пить, а вот на тот крючок повешу полотенчико. Кстати, одежду бы повесить в шкаф, чтобы не помялась, а то у меня скорее всего нет утюга.