– И правда, – Горюнов повернулся к Мирону и спросил уже по-русски. – Где водка?
– Товарищ полковник, ну что вы? Мы же на конспиративной квартире. Вы же знаете правила. Вы что, шутите?
– О таких вещах я не шучу. К тому же когда речь идет о моем старом багдадском друге.
– Вы уже и так выпили, я закрыл на это глаза. Но устраивать тут пьянку… – Мирон покашлял от растерянности.
– Кто говорит о пьянке? Не поверю, что тут нет заначки, – Горюнов обвел взглядом комнату. – Хотя лучше сбегай купи. Мы не будем одалживаться, – он достал из кармана бумажник и вручил несколько купюр Мирону. – Не ломайся ты как барышня!
– Товарищи, вы же мусульмане! – почти взмолился Зоров, чувствуя, что с этими полковниками он наверняка попадет в переделку.
Оба отмахнулись похожими движениями. «Чертовы арабы! – мысленно охарактеризовал их Мирон и поймал себя на том, что назвал и Горюнова арабом. – И в самом деле, его не отличишь. Вот ведь вжился в образ».
– Если не можешь остановить безобразие, возглавь его, – на корявом русском провозгласил Тарек и перешел на арабский. – Так, кажется, говорил ваш полководец Суворов?
Горюнов рассмеялся:
– У тебя каша в голове. Это Макиавелли говорил и в другом смысле: «Не можешь победить толпу, возглавь ее».
– Вот-вот. Ты, юноша, должен уважать наши седины. Мы, возможно, никогда не встретимся с Кабиром. Надо же как-то отметить его благополучное возвращение на Родину и наше с ним сотрудничество.
В следующие часа три Мирон наблюдал, как эти арабы пили. За окном повалил снег. В комнате стало совсем темно. Зоров задернул шторы и включил свет. Эти двое вроде бы не пьянели, но их арабский становился все менее понятным для майора. А они прекрасно понимали друг друга. Курили, пили, хрипло хохотали над одними им понятными шутками, переходили вдруг на персидский и снова смеялись. Зоров смотрел во все глаза на шефа, таким его он себе совсем не представлял.
Затем внезапно разговор снова вернулся в абсолютно трезвое русло, как будто им надоело играть роль пьяных и настало время поговорить всерьез. Зоров не успевал отслеживать мгновения, когда происходили метаморфозы.
– Сколько времени у тебя займет запрос в Египет? – спросил Горюнов.
– Терпение – ключ к облегчению, – отшутился Тарек. – Как только, так сразу, как любят говорить русские. Да не сердись! Сделаю как можно быстрее. Но сам же понимаешь, если торопиться, значит, действовать в открытую. А это чревато. Пойдет слушок, что искали по школам при мечетях. Нет, тут надо на цыпочках. Да еще и вопрос с этим Галибом… Как бы мне и в самом деле не пришлось сворачивать все дела в Стамбуле. Вдруг он все же меня там видел? Вдруг сам выйдет на меня? Сделать вид, что я его не узнал? В общем, предстоит думать и думать. Твоему Центру, – добавил он с улыбкой.
– А что если такая версия? Кабир тебя кинул, цирюльня в долгах, и тебе пришлось сбежать из Багдада, поскольку денег нет, и ты подался в ИГИЛ[28], – вмешался в разговор Зоров. – Ты очень зол на хозяина цирюльни. Мечтаешь отомстить, но не можешь его никак отыскать. Должно сработать.
– Вряд ли, – подумав, ответил Горюнов. – Слишком откровенная попытка откреститься от меня. Вот если, наоборот, он с пеной у рта будет убеждать Галиба, какой я чудесный парень, спас его несколько лет назад, когда за ним гнались американцы. Утверждать, что Кабир стал бы отличным командиром – верный, опытный, повоевал в ИГИЛ[29], но что-то у него там не заладилось. Вернулся в Багдад. Ну чего ты? – он заметил ироничный взгляд Тарека.
– Не знал, что за тобой водится дар восхвалять самого себя. Не волнуйся, я найду слова для проклятого врага, чтобы восхвалить друга. Хотя согласен с твоей подачей наших взаимоотношений. Нам оставалось только пожениться, чтобы закрепить наши теплые взаимоотношения.
– Старый ты… – выругался Петр. – Я тебе дело говорю.
Январь 2015 года, г. Бухара
Частный дом находился в старом районе Бухары среди узких улочек, по которым когда-то ходили ослики с тюками с товаром. Немногое изменилось. Глинобитные дома перемежались с кирпичными двух– и трехэтажными, покрытыми трещинами из-за подземных толчков.
Уже неделю Горюнов с Зоровым околачивались в Бухаре в этом частном доме, но пока обусловленная встреча не состоялась. Несколько раз Петр ходил по адресу, оговоренному через турецкого куратора Ваиза и Джари. И хозяйка в традиционных цветастых шароварах и платье повторяла, что они еще не вернулись из Гиджувана. Хозяйка показалась Горюнову слабоумной. У молодой девушки подергивалось смуглое лицо, один глаз косил к переносице, говорила она невнятно, путано. Петр даже засомневался, понимает ли она его корявый узбекский? Хотя другие понимали. В том числе и хозяин лачуги Фатхулла, у которого они сняли с Зоровым комнату. Особенно когда Горюнов, назвавшийся Кабиром, предложил оплатить съем вперед и долларами.
Еще большую симпатию у Фатхуллы вызвала набожность нового жильца, когда тот выяснил у него направление на Киблу и стал пять раз на день совершать намаз, разложив старый молельный коврик. Его Горюнов приобрел на местном рынке, разыскав потертый, не новый. Свой он оставил в Багдаде.
Зоров изображал американца. Но только изображал. Въезжал в Узбекистан он как русский. Так решило руководство.
Генерал Уваров, непосредственный начальник Горюнова, лично утверждал план нынешней командировки. И его идеей было выдать Мирона за американца.
– Не похож он ни на араба, ни на турка. Как считаете, Петр Дмитрич? – Анатолий Сергеевич, сухощавый, высокий, чуть сутуловатый, с седой короткой стрижкой, которая его не старила, поглядел на стоящего перед ним Зорова поверх узких очков с дымчатыми стеклами. – А вот если американский акцент изобразит, то вылитый Джон или Сэм. Набожный араб и американец – чем не представители ИГИЛ[30]? Ваш человек в Турции не выяснил подлинные имена и фамилии узбеков, но устроил так, что с ними можно связаться. Вот и пойдете на контакт. Раз они обучались в Сирии вместе с боевиками с Кавказа, вам предстоит выяснить у них детали, имена, приметы – все возможное, чтобы мы смогли их обнаружить у нас на территории и… – Уваров сжал сухой крепкий кулак, словно душил кого-то за длинную узкую шею.
– Товарищ генерал, а что, если связаться с руководством узбекской СНБ[31]? Пусть задержат этих субчиков, допустят нас к допросам. А мы… – Зоров осекся, увидев, как Горюнов и генерал, улыбнувшись, переглянулись.
– Узбеки неплохо работают по нашему направлению, я имею в виду борьбу с террористами, – генерал перестал улыбаться и вернулся за письменный стол. – Они очень увеличили свой штат по сравнению с советскими временами. Пять тысяч – это только бригада спецназначения. Но есть сложности. Нынешняя структура напоминает ССБ Ирака – вам это должно быть знакомо, Петр Дмитрич. Тотальный контроль на каждом предприятии и в организациях. В общем, это бывает на пользу, – он посмотрел на Горюнова, тот согласно кивнул и подсказал:
– Для контрразведчиков. А не для нашего брата.
– Ну вы теперь в нашем лагере. Да и вообще, разрабатываем не разведчиков, а террористов. Так вот Каримову не привыкать бороться с исламистами. Когда Союз развалился, они из всех щелей полезли. Исламское движение Узбекистана они вытеснили за границу. А вот «Хизб ут-Тахрир» ушла в тень. Теракты, взрывы. Они со всем этим хорошо знакомы и настороже. Так что и вы там не светитесь. Не хотелось бы, чтобы вас задержали и чтобы нам пришлось вас вытаскивать.
Горюнов наклонил голову, скрывая улыбку в отраставшей бороде (он уже готовился к командировке в Бухару и встрече с игиловцами). Подумал, что много лет работал, вовсе не рассчитывая на чью-то помощь, автономно. Если бы схватили, одна задача – ни в чем не признаваться. Только матери потом сообщат, может быть, что сын пал смертью храбрых или пропал без вести. Во втором случае есть надежда: вдруг все-таки вытащат путем хитрой игры – спецоперации. Или, узнав, где он, начнут действовать в открытую. Но это скандал. И все равно могут не выпустить живым.
– Скандал ни к чему, – продолжил Уваров, сделав вид, что не заметил гримасничаний полковника. – Действуйте тихо, конспиративно и по линии ИГИЛ[32], как вас проинструктировал товарищ из Турции, – он подмигнул Горюнову, подразумевая Тарека. – И само собой, по линии ФСБ. Никаких случайных знакомых – ими могут оказаться сотрудники местной СНБ. Связь по интернету в экстренном случае. У них там выборы на носу, меры безопасности усилены на порядок. Не забывайте это. Вы, Петр Дмитрич, привыкли действовать аккуратно, но решительно. Вы отвечали сами за себя. Здесь ситуация немного другая. Прислушивайтесь к рекомендациям майора Зорова там, где речь идет о нашей специфике и вопросах законности действий.
– Если я не ошибаюсь, нас ведь поджимают сроки?
– Но это не значит, что надо применять жесткие методы, – отрезал Уваров, понимая, куда клонит Горюнов.
– Ну до ликвидации дело, надеюсь, не дойдет, – было непонятно, всерьез он или шутит.
– Вы это бросьте, Петр Дмитрич! Мне нужен результат, но желательно бескровно, с обеих сторон. Вы должны уехать из Бухары мирно, мы даже пока не будем сдавать СНБ этих Ваиза и Джари, чтобы не всполошить наших местных игиловцев. Пройдет информация об арестах в Узбекистане, и боевики, те, что у нас на Кавказе, могут залечь на дно. Не хочется усложнять себе жизнь. Да, и ведь вы полетите в Бухару на самолете как туристы, паломники, без оружия.
– А жаль! – вздохнул Горюнов. – Мне бы с моим иракским ТТ. Хотя справлюсь и без него в экстренной ситуации.
– Не сомневаюсь, – мрачно кивнул Уваров. – Вот уж, пожалуйста, без экстремальных ситуаций. Избегайте их всячески. Это приказ, товарищ полковник.