Соглашаясь работать на российскую разведку, Тарек поставил условие, что он не будет действовать против Ирака. Где угодно, в любой другой арабской стране. Но теперь наступил час икс. Придется чем-то жертвовать, чтобы выжить и выполнить задание. Да и Кабир очень просил.
Тареку нужно было сдавать козырные карты – достоверную, стопудовую секретную информацию, чтобы заинтересовать MIT наверняка, с гарантией. Он тянул время, недоговаривал, утаивал сведения так, чтобы это стало заметно туркам. Допрашивал его не только Кюбат, но и другие… Но это было позже, и это продолжалось несколько месяцев. Был все-таки и полиграф, на котором митовцы уточняли детали его откровений.
А вначале было то, чего, в общем, Тарек не ожидал. На следующий же день, когда иракца перевели в более комфортное помещение – там хотя бы стояли кровать и стол со стулом, через час за ним снова пришли. Он-то думал, состоится очередной допрос. Но его повели в противоположную от допросных камер сторону. Он уже успел запомнить маршрут.
В узкий коридор, где очутился Тарек, выходила только одна дверь, и около нее скучал Кюбат. Увидев иракца, он распахнул дверь и пальцем указал внутрь:
– Вот так будет и с тобой, если ты задумал нас обмануть.
Тарек заглянул в дверной проем и увидел лежащего на полу человека. Сразу понял, что тот мертв. За спиной иракца Кюбат щелкнул включателем и с любопытством следил за выражением лица Тарека, наблюдая за ним сбоку.
Араб никак не отреагировал. Видел слишком много трупов за свою жизнь, а Теймураз лично для него ничего не значил. Мертв он был уже больше суток. Сильно избит и замучен, с кровоподтеком на виске, там, куда, по-видимому, пришелся смертельный удар. Тарек решил для себя, что Кюбат убил его случайно, в порыве гнева.
«Дурак! – подумал полковник про турка. – Такими разведчиками так не размениваются».
Из допроса Теймураза, при котором невольно присутствовал, Тарек понял, что этот человек не просто бывший российский разведчик, но и связан уже теперь с ЦРУ. Даже если он продолжал действовать на благо России, митовцы могли использовать его как двойного агента и заполучить крота в ЦРУ, не подпуская при этом к своим секретам, мирясь с его работой на Россию. Убивать-то зачем?
«Кюбат – псих! – заключил Тарек, покосившись на турка, и, увидев его улыбающееся лицо, решил. – Садист к тому же. С ним надо поосторожнее».
Тарек словно обнаружил себя посередине минного поля. Каким образом он сюда попал – десантировался или его заманили, уже не имело значения. Теперь предстояло выбираться, долго и мучительно. С риском каждую секунду оступиться и взлететь на воздух.
Март 2015 года, г. Грозный
Склон холма в Старопромысловском районе уже слегка порос первой травой. В сумерках тут сложно было что-то разглядеть, когда Шамиль с загадочным и торжествующим видом привез сюда Горюнова на «Ладе».
– Видишь? – спросил он с гордостью.
Горюнов хотел ему сказать, что достопримечательности улицы Шефской лучше рассматривать при дневном свете. И уж точно когда не так сыро и промозгло. Но благоразумно промолчал, щурясь от сырого ветра и пытаясь собрать бороду в кулак – ее растрепал ветер, а мокрая борода на таком ветру – это особенно неприятно.
– Не говори загадками. Мы тут слишком заметны.
– Эмин, отгони машину, – велел Шамиль Ашрафову. – В самом деле, бросается в глаза. И фары погаси.
Он шагнул в сторону, обходя склон сбоку. Оглянулся воровато, наклонился и ухватился за что-то в земле, потянул. Горюнов уже догадался, что тут какой-то схрон, но не ожидал увидеть здесь, под землей, целый блиндаж, оборудованный на все случаи жизни. Вот куда исчезал Шамиль, вот почему у Ашрафова руки, темные от въевшейся земли.
– Осторожно, – шепнул Шамиль, придерживая крышку люка, замаскированного умело, покрытого слоем земли, которая не скатывалась. Они каким-то образом приклеили ее, и даже трава росла на крышке.
Петр нащупал ногой ступеньку, подсветил мобильным телефоном, нажав на первую попавшуюся кнопку. Когда следом за ним с сопением спустились сам Шамиль и Аслан, люк захлопнулся и зажегся свет. Тут была масляная лампа. Она высветила черный флаг ИГИЛ[92] на кирпичной стене.
Шамиль с гордостью продемонстрировал его Горюнову, наблюдая за реакцией араба. Это было одним из доказательств их верности черному халифату. Трое боевиков, в том числе и Ашрафов, сделали его сами, начертав неумелыми руками девиз псевдоисламского государства «Сохраниться и расшириться» и аш-шахаду[93].
Петра передернуло при виде черного флага. У него сразу воскресла в памяти сирийская поездка, пребывание в Эр-Ракке, где эти флаги развевались над домами, на антеннах машин, висели на стенах зданий и в помещениях. Они и тогда навевали на него уныние одним своим видом, они словно свет поглощали, эти знамена смерти.
– По моим каналам я получил сообщение, что к нам сюда приедет американец, – сказал Петр, оглядывая блиндаж. – Будет что ему показать.
– И не только. У нас есть еще одно укрытие, здесь же, чуть дальше по улице. Если нас совсем прищучат, мы можем перейти на нелегальное положение и скрываться долго. Мы сделали тут большие запасы. Врыли поблизости две бочки. Там спальные мешки, три палатки – это на случай, если придется уходить в горы.
– А вентиляция? – Горюнов проследил взглядом за металлической трубой, протянутой по потолку. – Выходящий отсюда пар может быть замечен снаружи.
– Мы это учли, – самодовольно сказал Аслан. – Трубу вывели в канализационный люк. Оттуда и так пар поднимается. А из другой землянки он выходит в лесок. В общем, никто ни о чем не догадается. Тут мало кто ходит.
– Молодцы!
– У нас здесь газовые баллоны. Запасы питьевой воды и консервов, аптечка. Всем запаслись. На все случаи жизни. И компоненты для изготовления СВУ. Вот и автомат, – Шамиль достал АК из деревянного ящика, который одновременно был и столом.
– Почему скрывали? И про блиндаж, и про оружие? Что за тайны от меня? – Петр угрюмо уставился на Шамиля.
– Да нет никаких тайн. Стволы я неделю назад прикупил, оптом. И пистолеты, и даже пару детонаторов.
Петр огляделся, испытывая волну досады. Как под его носом Шамиль затарился стволами и даже детонаторами? Не те ли это ЭДП, которые похитили из воинской части и о которых упоминал Уваров? Горюнов теперь думал только о том, как бы поглядеть на эти детонаторы, хотя тут же подумал, что по ним вряд ли сможет произвести идентификацию – нет на них маркировки. Вот бы осмотреть стволы! Но если начнет развивать тему оружия, может насторожить боевиков.
– Чего ему надо? – Шамиль начал любовно чистить «Калашникова» и поднял глаза на араба. – Я про этого американца.
– А ты что думал, что халифат – это богоугодное заведение, где всяким доходягам, изобразившим на черном полотне аш-шахаду, выдадут кучу бабла безо всякой отчетности?
– Мы отчитываемся, – хмуро возразил Аслан. – Чего им, мало, что ли? А Хабиб знает про американца?
– Нет, конечно! Бери выше, там только знают, – Горюнов сказал, а сам мысленно ахнул – не ожидал он от Асланчика такого точно сформулированного вопроса. И решил подпустить туману. – Если хотите получать бабки дополнительно, то он и не должен знать. Это не противоречит нашим идейным убеждениям. Напротив. У американцев, конечно, свои цели в России, но на данном этапе наши пути совпадают. Если вы хотите иметь дело только с Хабибом, я перенаправлю американца в другую группу – у меня есть парни в Ингушетии и в Узбекистане. Они с радостью «поотчитываются», пустят пыль в глаза янки, возьмут «зеленые» и будут продолжать свой джихад более сытыми и лучше одетыми, что, кстати, способствует конспирации. Да ведь Ваиза вы должны помнить и Джари. Вы с ними готовились в одном лагере «Шейх Сулейман». Я был у них недавно в Бухаре, передавал деньги и инструкции по сборке СВУ. И американец туда приезжал. Ваиз остался очень доволен.
Шамиль переглянулся с братом.
– Курить здесь можно? Дым вытянет? – Петр стал ходить по блиндажу, заинтересованно осматриваясь и резко прекратив уговоры. Он все сказал.
– Кури, – разрешил Шамиль. – А инструкции были тоже на карте памяти? Нам такую дали. Покажи, Аслан.
Горюнов покрутил в руке карту памяти «Kingston», пожалев, что не обладает рентгеновским зрением или задатками фокусника. Сейчас бы он хотел на несколько секунд испариться, чтобы скопировать незаметно содержимое карты. Хотя и так догадывался, что на ней.
– В лагере вас разве не обучали, как делать взрывные устройства? Зачем дублируют эти схемы? – Петр вернул карту памяти.
– Здесь приходится изворачиваться, мастерить из всякого мусора. У нас тут, в блиндаже, есть компоненты, те, что удалось купить в интернете. А что-то более серьезное, скажем, детонаторы, достать проблематично. Я их все-таки купил, но они старые, могут и не сработать. Хабиб обещал вывести на какого-то человека, кто может продать. Вроде бы в Гудермесе. Надо будет туда съездить, как только Хабиб даст отмашку.
Шамиль быстро взглянул на Аслана и все же решился:
– Мы не против, если приедет этот твой американец. Пусть смотрит, нам не жалко. Деньги нам тоже нужны. У Эмина и Аслана дети. У меня семья. Ты ведь тоже свой бакшиш получишь, поэтому нам его навязываешь?
– Ну это уже мое дело, – посуровел Горюнов, дав понять, что парень попал в точку.
Он докурил и поискал, куда ткнуть окурок. Аслан услужливо подставил ему консервную банку. Тем временем Петр заметил на полке нечто напоминающее взрывное устройство.
– Оно готовое? – Горюнов осторожно взял его в руки и переложил на серый ящик из-под снарядов.
Тут в домах таких ящиков оставалось много после войны. Те, что не сожгли в буржуйках, использовали в хозяйстве. Петр осторожно осмотрел самоделку. В целом она была сделана правильно, но не слишком аккуратно. Кое-что стоило подправить.
– Э