Дверь ему отпер сам Горюнов. Они переглянулись, и Мирон оставался самим собой всего секунду. Успел озабоченно оглядеть полковника, и тут же Зоров исчез, остался только Коунс с надменным и даже брезгливым выражением. Лицо его изменилось, потому что он увидел за спиной Горюнова бледного Аслана. Тот наставил на незнакомца ПМ.
– Свои, Аслан, – посторонился Петр, пропуская в квартиру Зорова и одновременно опустив ствол пистолета одним пальцем. – Это мистер Коунс. Я вчера о нем говорил. Не стоит его пугать.
– Куда тут идти? Ну и конура! – по-английски заговорил Зоров.
Мирон прошел в ближайшую комнату, а Аслан придержал Горюнова за рукав и шепнул:
– Ничего не понимаю. Что он говорит? Я ведь английский знаю.
– Если хочешь, говори с ним по-арабски. – Еще в Москве Горюнов решил, что Зорову не стоит пытаться разговаривать по-русски. Может заиграться, имитируя акцент. – Хотя ты и арабский знаешь так же, как английский, – он отмахнулся. – Я переведу, если что.
В следующие два дня «араб» ознакомил Коунса с положением дел в группе, степенью готовности к терактам, с уровнем технического обеспечения. Ночевал Коунс эти дни в их съемной квартире, и тут они с Горюновым ничего не обсуждали. Разговаривали только по-английски.
Коунс познакомился и с Шамилем Наргизовым, оценив его как особо опасного в этой группе. Вернувшись в Москву, Мирон довольно нервно все изложил Уварову, всполошив его изрядно. Зоров считал, что дело надо закруглять – отзывать Горюнова и брать боевиков.
– Что ты там такого увидел, Мирон Гаврилыч, почему вдруг запаниковал? Полковник Горюнов бывал в разных переделках, человек опытный… Он что, высказывал беспокойство по поводу сложившейся там обстановки? Ты передал ему, что просил генерал Александров?
– Так точно! – слегка обиженно ответил Мирон. – Я сказал ему, что некий Мур не выходит на связь и Тарек тоже. Не знаю, каким боком это к нашим делам, однако передал. И деньги. Надеюсь, они не успеют их потратить, и мы задержим их раньше.
– Посмотрим, – кивнул Анатолий Сергеевич удовлетворенно. – Как он отреагировал на эти новости?
– По нему вообще что-то сложно понять, но кажется, он расстроился. Пока я там был, полковник смог осмотреть оружие, которое у банды на данный момент в наличии. Номера есть, я приложил их к рапорту, но они не совпадают с теми, о которых нас предупреждали военные контрразведчики. Анатолий Сергеевич, этот Наргизов опасный тип. По его распоряжению вся группа теперь ходит с пистолетами, снятыми с предохранителя. В любой момент они готовы стрелять. Если что-то заподозрят, Горюнову несдобровать.
Уваров показался Мирону возмутительно спокойным. А Зорова не отпускало волнение после встречи с боевиками, в окружении которых он оставил полковника.
– Тарасов прислал тебе вдогонку сообщение от Горюнова. Петр Дмитрич не собирается возвращаться, он планирует там задержаться. Ему предложил остаться сам Наргизов, так тебя напугавший. Прочти вот, – Уваров протянулся через письменный стол и положил перед Мироном донесение от Тарасова.
Зоров быстро пробежал глазами документ и поглядел на генерала.
– Я так понимаю, что мне лучше поехать туда?
– Не думаю, – Уваров задумчиво потер подбородок. – Ты мне и здесь нужен. Надо будет проработать полученную от Горюнова информацию. Есть номера оружия.
Предложение остаться в группе на неопределенное время и самого Горюнова застало врасплох. Он уже подумывал о том, чтобы свернуть свою затянувшуюся командировку, когда Наргизов вдруг тем же вечером, когда они проводили мистера Коунса, предложил ему побыть с ними подольше.
Шамиля впечатлила сумма, полученная от «американца». Минимум проблем, краткосрочный визит мутного типа, а в итоге – наличные, да еще и в обход Хабиба. Правда, Наргизов понимал, что такие деньги просто так не дают, а стало быть, придется уж если не отчитываться, то выполнять разные поручения.
Горюнов расценил предложение остаться с их группой, осуществляя моральную и техническую поддержку, как несостоятельность Наргизова в качестве амира. Командир из него никудышный – это факт. Но Шамиль еще и хитрил, желая держать около себя денежный мешок. Дружба араба с этим мистером Коунсом показалась Шамилю перспективной.
Накануне по инициативе Горюнова около железной дороги под прикрытием шума товарного поезда удалось успешно подорвать СВУ, заложив его в металлическую трубу. Покрасовались перед Коунсом и придали дополнительный стимул Аслану и в особенности Ашрафову. Если у Эмина и оставались сомнения, то теперь обратного пути для него не будет. Только вперед, только джихад. И этим успехом Наргизов, несомненно, был обязан арабу.
– Ты знаешь, – он подсел к нему на диван, угостился сигаретой из пачки, которую протянул ему Горюнов. – В скором времени я планирую разделить группу. Мне необходимо оставаться здесь, а в то же время из Турции требуют ускориться по совершению теракта в Москве. Я подумываю отправить туда брата и Эмина. Они там обоснуются, достанут дополнительные компоненты для взрывных устройств, подберут еще людей для нас. Ну а я подъеду уже в момент, так сказать, кульминации. – Он выглядел возбужденным и приподнятым. Глаза сверкали из-под ровно подстриженной челки демоническим огнем. – Хабиб поддержал мое решение. Он просит тебя остаться. Ты ведь располагаешь временем?
– Пока да, – согласился Горюнов. – Ну Аслан с Эмином уедут в Москву. А у тебя какие планы относительно меня? Ты предлагаешь мне отправиться с ними и там руководить?
– Нет! – торопливо ответил Наргизов, снова продемонстрировав свой страх утратить хоть часть командирской власти. – Я бы попросил тебя находиться здесь. Я планировал раздобыть еще оружие, найти единомышленников и перед отъездом в Москву устроить тут напоследок гастроль – теракт на транспорте. Подорвать какой-нибудь автобус или маршрутку, но подготовив заранее пути к отступлению. Я планирую уже сидеть в поезде, когда произойдет подрыв.
– То есть чужими руками? – одобрительно уточнил Горюнов, прикидывая, как действовать, чтобы контролировать ситуацию на сто процентов.
Если он будет оставаться рядом с Наргизовым, есть риск проморгать Аслана с Ашрафовым в Москве. Ну допустим, их там примут коллеги, если он сообщит, каким поездом. А если они отправятся на машине? А если в дороге поменяют тачку в конспиративных целях? У них тут не одна машина. И Горюнов пока не был уверен, что они показали ему все свои автомобили. Наргизов все время что-то придерживал про запас, таился. Не столько из-за недоверия, сколько из-за скрытности натуры.
Петр не рассчитывал, что Наргизов решится на разделение группы. Обычно боевики сбиваются в стаю, боятся действовать поодиночке. В одиночку действуют шахиды, и то их ведут до самого конца, не выпускают из поля зрения, продолжают накручивать, подогревать стремление попасть в рай, погибнув на пути Аллаха.
– Скажу честно, Аслан лучше меня разбирается в технике. А мне нужен человек, который здесь, в Грозном, поможет собрать взрывное устройство, пока Аслан будет выполнять основное задание в Москве. И Хабиб поддержал, – снова повторил Шамиль. – А потом он просил, чтобы ты приехал к нему, познакомиться лично. Я переписывался с ним по «Ватсапу» и понял, что он очень заинтересован, хочет заполучить тебя в свою команду.
Горюнов покивал, прикидывая, как правильно отреагировать на новость о разделении группы. Как подсунуть Наргизову идею о помощнике в Москве, хотя бы в лице «американца»? Или ввести новый персонаж, но кого? Для этого понадобится связаться с Центром и обговорить чью-то кандидатуру. Есть ли подходящие люди в Управлении по борьбе с терроризмом? Наверняка. Только при тотальной недоверчивости игиловцев сможет ли этот оперативник втереться в доверие к Аслану? Должен. Но лучше проверенный Зоров. Главное, не упустить боевиков в Москве.
Однако Наргизов разом отверг всякую помощь. Он отчего-то категорически отказался и от «американца», и от кого бы то ни было.
– Справимся сами. Это наш долг и основная задача. Если будем все время просить помощи, нам не поручат больше ничего серьезного. А я-то вообще хотел со временем переехать в Турцию и оттуда координировать несколько групп одновременно. В разных городах.
– У тебя далеко идущие планы. Но для этого надо подготовить людей. Кого попало ведь не возьмешь. Да и лучше бы их отправить в Сирию, чтобы повоевали.
– А я уже кое-что делаю для этого, – загадочно сообщил Шамиль и умолк.
Расспрашивать Петр не решился. Тем более Наргизов переключился на другую тему, достал ноутбук из спортивной сумки, которую притащил с собой. Открыл его и продемонстрировал аудио– и видеозапись, где они вместе с братом исполняли нашид – исламскую песню собственного сочинения на чеченском и русском. Традиционно без музыкального сопровождения, призывающую мусульманскую молодежь идти в халифат, отказаться от привычной жизни, которая, в сущности, пагубная, развратная и не приведет ни к чему хорошему.
– Ну как тебе? – вытянул шею Аслан, заглянувший в комнату и пытавшийся понять реакцию Горюнова по выражению его лица.
– По-моему, стоящая вещь. Хорошо бы еще и на арабском. Изначально нашиды исполнялись только на арабском. Это уже нововведение в ИГИЛ[94], чтобы охватить и русскоязычную публику.
– Вот если бы ты перевел. Я собираюсь отправить Хабибу через «Фейсбук». Они обработают, подберут видеоряд и разместят в интернете на своих ресурсах. Хабиб обещал, – с гордостью поведал Наргизов.
«Ну и болван!» – подумал о нем Горюнов, а вслух сказал:
– Конечно, переведу. Только петь, уволь, не буду. Я в таких делах не мастак. Подстрелить неверного, взорвать – это пожалуйста, – он улыбнулся, а парни загоготали довольные.
Конец мая 2015 года, г. Гудермес
Ворота на въезде в Гудермес в форме арок и трех башен, с золотыми куполами на перекладинах над дорогой и портретами президента России и двух глав Чечни, погибшего и действующего, на колоннах-башнях напомнили Горюнову отчего-то монумент «Мечи Кадисии» в Багдаде. Он бы сейчас многое отдал, чтобы оказаться в Ираке, вдохнуть снова этот пыльный воздух, пропитанный бензином и гниющими водорослями с Тигра. В Чечне он чувствовал себя как рыба, выброшенная на камни. Неуютно он себя чувствовал. Настолько неприятно ему не было даже в горах Кандиль, когда находился под колпаком у турок. Но там он