Горюнов всю эту информацию изучал с вполне конкретной целью. То, что в открытом доступе, станет известно и Аслану с Ашрафовым. Если удастся каким-то образом их найти и снова выйти с ними на связь, надо чтобы у них не было подозрений в отношении Азали. И больше всего в этой связи Петра беспокоил пропавший Юрасов. У Николая наверняка есть связь с Хабибом, и он может предупредить его о том, кто такой Азали, а тот в свою очередь сообщит Аслану. Тогда при появлении Горюнова боевики просто убьют его.
– Тебя положили в госпиталь ветеранов войн, – со смехом сказал Зоров, появившись в палате и скрывая за иронией волнение. – Вот тебя и в ветераны уже записали.
– Это для конспирации, – пробурчал Горюнов, заглядывая с любопытством в пакет, который Мирон положил на край кровати. – Ты сигареты принес?
– Там одежда. Твою же изрезали. Я с самолета прямо сюда. И какие тебе сигареты? Ты зеленого цвета.
– Где Тарасов? Я дал ему поручения, почему он не докладывает? – Петр сердито отпихнул пакет.
Зоров оглядел палату и вздохнул:
– У тебя что тут, штаб-квартира? Тебе лечиться надо… Ну ладно, ладно. Не смотри волком. Тарасов все узнал и доложил мне. Он бегал по городу так, что кроссовки дымились. Тебя устраивал в госпиталь, вышел на местных коллег после звонка Уварова, оружие изъял из машины…
– Ну!
– То самое, – кивнул Зоров, присаживаясь на стул у окна. – Номера не сбиты. Вся партия из войсковой части. Значит, этот твой Юрасов причастен к хищениям.
– Думаю, дело куда серьезнее. Его Наргизову рекомендовал Хабиб из Турции. Значит, он с ними там законтачил и плодотворно сотрудничает. Это другой коленкор.
– Ну да, – согласился Зоров, устало потерев лицо. – Это не только 226-я[100] статья, но и 275-я[101].
– Меня в большей степени беспокоит, что Юрасик занимался шпионажем на регулярной основе.
Горюнов вспомнил, что Николай при их встрече в ресторане допытывался про Мура. Кто хозяева Юрасова – турки или американцы? Могло статься, что пропажа Сабирова напрямую связана с теми расспросами Николая.
– Уваров распорядился подлечить тебя и возвращаться нам в Москву. – Зоров хлопнул себя по колену. – Надо было их всех сразу задерживать! Где теперь будем искать? Или найдем по дымному шлейфу от взрывов?
– Не дай Бог, конечно! – Горюнов встал, поморщившись от боли, прошелся по палате. – Если бы мы их взяли еще тогда, не знали бы про Юрасова, да и Зелимхана и Магомеда.
– Так-то оно так, но Байматов в Москве, и опасен чрезвычайно. Ты же понимаешь, нас по головке не погладят, что мы его упустили.
– Что это вы ходите?! Немедленно ложитесь! – В палату вошла полная медсестра-чеченка в платке с флаконом для капельницы. – Вам доктор что велел?
– Петр, я пойду, – поднялся Зоров, одергивая пиджак. – И правда, лечись. Все потом.
– Погоди, – Горюнов косо поглядел на медсестру, готовившую капельницу. – Мой ТТ у Тарасова?
– Ты считаешь, что кто-то может сюда заявиться?
– Да нет. Ты мне не сказал главного, погоди. – Он сердито взглянул на медсестру. – Ну вы уже воткните эту капельницу, в конце концов, и оставьте нас наедине!
Зоров едва сдержал смех. И замер около двери. Медсестра управилась с капельницей и, проходя мимо Зорова, пробормотала: «Буйный какой-то!» – и добавила громче: «Когда лекарство закончится, нажмите синюю кнопку».
– Кто инициировал антитеррористическую операцию?
– Информация поступила от агента, – издалека начал Зоров. – Это один из тех двоих, которые были с Юрасовым.
– Который? Кто был за рулем?
Зоров достал из кармана фотографии с места перестрелки, нашел нужную и протянул Горюнову.
– Да, это водила, – Петр с досадой поглядел на капельницу, которая привязала его к койке. – Я его укокошил.
– Не преувеличивай свои стрелковые таланты, – хмыкнул Зоров, пряча фотографии в карман. – Он тяжело ранен, но пока жив.
– Наверное, это про него написали, что один тяжелораненый, – задумчиво произнес Горюнов. – Не знали, к кому его причислить – к боевикам или полиции. Он агент или сотрудник?
– Агент. Тот, с кем я разговаривал, не особо расстроен по поводу его ранения. Агенту не слишком доверяли, и теперь его уже засветили, использовать для дальнейшей работы не смогут.
– Где он?
– В четвертой клинической, в реанимации. Нет-нет, – Зоров сделал шаг к койке, заметив, что полковник делает поползновения выдернуть иглу капельницы из вены. – Он не в состоянии разговаривать. А ты не в состоянии куда-то ехать. Как только он придет в себя, я поговорю с ним, набросай вопросы…
– Мне необходимо переговорить с ним лично, – возразил Петр, откинувшись на подушку, чувствуя, как снова подкатывает тошнота. – Когда он сможет. А пока выясни у его куратора подробности их сотрудничества, – он усмехнулся. – Откуда там ноги растут? По чью душу работали? Доложишь мне сразу же, когда будет информация. Сбежавшего ищут?
– Пока по нулям, – Зоров явно что-то хотел выяснить, но никак не решался. Наконец спросил. – Игорь рассказал, что ты был не совсем адекватен после контузии. Ты же понимаешь, он изложит все в рапорте.
– Посмотрел бы я на него, если бы ему под ноги эфку кинули, – проворчал Петр. – Если хочет потерять мое хорошее расположение, пусть пишет.
– Да ладно тебе, это же твое здоровье, в конце-то концов. Подлечись как следует, – Мирон нарочно припугнул полковника, зная, что Игорь не станет в рапорте описывать эти детали.
Вечером Зоров заглянул к Горюнову уже с новостями от куратора агента. Петр тосковал от бездействия и поднявшейся температуры. Он не умел болеть и тяготился своим недомоганием.
Новость о том, что агент работал в Грозном, все это время не выезжал из города и тем более в Гудермес, настроения не улучшила. По всему выходило, что Юрасов взял с собой случайных людей. Нечистых на руку, людей вне закона, но тех, кто не настучит. Николай прокололся, но выиграл по-любому и в главном – этот водитель ничего о нем не знал. О предстоящем мероприятии своему куратору водитель сообщил только время встречи и что речь идет о продаже оружия игиловцам. Про Юрасова сказал лишь, что человек из Гудермеса, некий Дирар.
Ночью водитель скончался, не приходя в сознание, обрывая вялые надежды Горюнова разведать что-то про возможное местонахождение Юрасова. Да и что мог знать этот человек?
Выезды из города перекрыли еще днем, сразу после перестрелки, стараниями Тарасова, но уже утром вместе с новостью о кончине агента Зоров принес Горюнову известие о брошенной у рынка «Ладе». Никаких следов, только кровь в машине той же группы, что у Юрасова.
Даже если он и ранен, ему не составит труда умело загримироваться и уйти из города. Эксперт по количеству крови в салоне машины предположил, что ранение несерьезное.
Николай наверняка заранее готовил пути отхода. Теперь ему в России делать нечего. Он устремится за границу. Тут должен постараться Уваров, предусмотреть все вероятные пути перехода и перекрыть их.
Июнь 2015 года, г. Минеральные Воды
Петр попросил мобильный телефон у Зорова. Мирон, не открывая глаза, протянул сотовый и продолжал дремать в пластиковом кресле в зале ожидания, углубившись в ворот ветровки по кончик носа, как черепаха в панцирь.
Горюнов, чуть прихрамывая, прошелся по залу, нашел тихое место у большого смотрового окна с видом на взлетное поле.
– Сашка, это я.
– Догадалась, – удовлетворенно откликнулась она, словно только вчера расстались. – Мужа пока еще узнаю, но боюсь, что скоро уже перестану. Ты где?
– Сегодня буду дома.
– У нас гости.
– Что это за гости такие? Уж не мамаша ли моя из Твери прибыла?
– Как ты догадался?
– Ну а кто к нам еще может приехать?!
– Моя мама, – резонно заметила Саша, – но приехала твоя, чему я очень рада, и Маня, и Мансур.
– Она рядом, что ли, раз ты дифирамбы поешь?
– Получишь пару пинков, – пообещала Саша с улыбкой в голосе.
– Саш, ты как дворовый пацан разговариваешь. С мужем-то, – пожурил Петр, а Саша в ответ только рассмеялась. Горюнов вздохнул. – Вечером нам с тобой в гости надо будет съездить.
– Надо будет? – переспросила она. – К кому? Ты не особо хочешь идти? Что за обязаловка?
– К Евгению Ивановичу. У нас машина заправлена?
– Откуда я знаю? Я что, на ней ездила? Как ты поставил в гараж, так она там и стоит. Мне не до поездок – все рядом: молочная кухня, магазин, поликлиника, школа. У меня тут три М.
Горюнов вспомнил, как два года назад покойный Аббас в Эр-Ракке говорил ему про три М. Но он имел в виду спецслужбы – MIT, MI6 и Моссад.
– Ты о чем? – удивился он.
– Не о чем, а о ком – о Мане, Мансуре и твоей маме. Смеешься? А я тут как белка в колесе.
– Это такой зверек, у которого большой пушистый рыжий хвост? – пытался шутить Петр, испытывая опустошение.
Он прижался лбом к стеклу, глядя на взлетное поле. Там, за окном, начался дождь, он затемнил асфальт, становилось мокро и одиноко. Самолет, пробираясь сквозь водяную пелену на рулежную дорожку, то и дело останавливался, вздрагивал, словно ежился на ветру и не желал никуда лететь. Горюнову хотелось, чтобы Саша догадалась о том, что он сейчас чувствует, чтобы его черная тоска пробежала по проводам… Но он вспомнил, что теперь нет проводов, а есть только вышки сотовой связи, как иглы торчащие на пути из МинВод в Москву. «Какой я уже старый, – подумал он с замиранием и даже вдруг захотел отправить Саше телеграмму вместо СМС, но не знал, принимают ли их на почте. – А Зара поняла бы, без слов», – пришло ему на ум, и еще тягостнее стало. Он достал ее браслет из кармана.
– Какая форма одежды на вечер? – донесся до него голос Саши как через дождевую пелену.
– Что-нибудь скромное и темное. Это поминки.
– О, Господи! А что случилось? Кто умер? С тобой все в порядке?.. Ну что ты молчишь? Вы с ним вместе были, с тем, кто?..