– Оружия инородцев, – добавил Трасс, связав в уме разрозненные факты. – База «Объединенной исследовательской группы» на Спозии. Ею заведует семья Стайбла, не так ли?
– Думаю, на сегодня достаточно домыслов, – сказал Ламиов, поднимаясь на ноги. – Еще раз благодарю за помощь…
– Нет, – тихо остановил его Лаппинсик.
Патриарх обернулся на своего помощника и ожег его взглядом:
– Прошу прощения?
– Ваше благородие, это нерационально, – произнес Лаппинсик. Говорил он уважительно, но непреклонно. – Они и так уже многое знают. Если мы отправим их сейчас восвояси, они будут и дальше совать везде свой нос и докопаются до правды. – Он посмотрел на Трасса с Трауном. – Только в процессе расшатают кладку стены, которую мы так старательно возводили вокруг этого дела.
С секунду оба представителя семьи Стайбла буравили друг друга взглядами. Траун, сидевший рядом с Трассом, заерзал в кресле, явно намереваясь высказаться. Трасс остановил его, коснувшись руки. После недолгого колебания младший родственник вновь успокоился, так и не озвучив, что хотел сказать.
Трасс знал, как важно выбрать подходящее время для уговоров. Порой в ход шло давление, посулы и даже угрозы. Здесь и сейчас уместней всего было промолчать.
Он насчитал двадцать ударов сердца, прежде чем Ламиов стряхнул с себя замешательство и неохотно повернулся к ним.
– Вы же понимаете, – начал он, – что информация, которую я вам сейчас сообщу, относится к высшей категории секретности. Утечка может привести к краху семей Стайбла и Митт, а может, и всей Доминации. Вы готовы хранить этот секрет до могильной доски и даже под ней?
Трасса будто обдало холодом. «Хранить секрет до могильной доски и даже под ней» – это слова самой строгой и нерушимой клятвы из принятых в семье Митт.
– Я готов, – сказал он.
– И я готов, – добавил Траун.
– Ну что же… – Ламиов, колеблясь, как показалось Трассу, сел обратно. – Пять тысяч лет назад под предводительством семьи Стайбла чиссы вступили в эру открытий и путешествий вглубь Хаоса и даже в Низший космос. Мы взаимодействовали со множеством разных народов и добыли несчетное количество артефактов. Как вы знаете, все эти образцы были помещены в научный центр ОИГ для наблюдения и исследования.
Он с видимым усилием собрался с духом.
– Позвольте рассказать об образце под названием «Солнечная буря».
Сведения о том, кто добыл этот артефакт и привез его в Доминацию, утрачены. Зато к нему прилагалось описание принципов его работы, обстоятельств применения и ужасающих последствий этого. Семья Стайбла воздвигла «Бастион», который был предвестником ОИГ, и спрятала артефакт, чтобы никогда его не использовать.
Но несколько столетий спустя случилось вторжение безжалостной вражеской силы. Планеты были захвачены одна за другой, и Силы обороны отступали, пока не осталась только Цсилла. Враги собрали все корабли и войска, чтобы начать так называемый Последний штурм Цсиллы. Мы знали, что нам не выстоять против этой армады и что в случае проигрыша народ чиссов будет стерт из истории.
И тогда патриарх семьи Стайбла вспомнил, что у него есть «Солнечная буря».
Ламиов умолк, и в конференц-зале повисла звенящая тишина. Он невидяще смотрел вдаль, в его взгляде читались отблески того застарелого ужаса. Трасс чинно ждал продолжения, краем глаза следя за Трауном, чтобы успеть пресечь любую попытку заговорить. Но по крайней мере на этот раз Траун тоже догадался, что нужно молча внимать.
– Мы никогда не видели «Солнечную бурю» в действии, – поведал Ламиов. – Ведь она и впрямь создавалась для единичного применения. Но мы знали, как ее задействовать. Проблема заключалась в том, что для ее активации нужно было двадцать воинов… готовых на верное самоубийство. – Он пристально посмотрел на Трасса с Трауном. – Вызвались добровольцы из семьи Митт.
– Патриарх, прозванная «Трагической», – пробормотал Траун, как будто он наконец-то понял долго ускользавшую суть запутанной истории. – Четверо ее сыновей, погибшие на войне. Они были в числе боевого расчета «Солнечной бури», верно?
Ламиов кивнул:
– Все четверо вызвались добровольцами, чтобы разделить с остальными членами своей семьи опасности и подвиг самопожертвования.
– Как оно работает? – спросил Трасс.
– «Солнечная буря» – это энергетическое оружие, – пояснил Ламиов, – но действует иначе, нежели спектральные лазеры и плазмосферы. Оно направляет на поверхность звезды массивный поток тахионов и фотонов, что провоцирует ответный выброс в тысячи раз мощнее.
У Трасса по спине пробежал холодок.
– Ответный выброс, направленный на саму «Солнечную бурю»?
– Да, – тихо подтвердил патриарх. – Как я и сказал, верное самоубийство.
– Как я понимаю, идея была в том, чтобы загрузить оружие на бронированный корабль и направить его в центр надвигающейся армады, – произнес Траун почти бесцветным голосом. «Неудивительно, – подумал Трасс. – Для него это не столько душераздирающий эпизод из истории чиссов, сколько военная задачка». – Дождавшись, когда враги собьются в кучу, они активировали его.
– Да, – сказал Ламиов. – После того как Доминация освободила остальные свои планеты от разрозненных остатков вражеских войск, патриархи единогласно решили держать детали операции в тайне и не раскрывать их ни Синдикуре, ни общественности. Правда о Последнем штурме Цсиллы известна только патриархам правящих семей и их старшим помощникам, и последние исправно посвящают в секрет каждого вновь избранного патриарха.
Он ненадолго умолк, и по лицу пробежала тень новой боли.
– Чего мы не ожидали и чего не было сказано в описании «Солнечной бури», – так это последствий для солнца Цсиллы. По всей видимости, краткое возмущение его внешних слоев проникло глубже, чем мы ожидали. В последующие десятилетия оно начало остывать, и в конечном итоге жители Цсиллы были вынуждены переселиться под землю или навсегда покинуть планету. – Он устало улыбнулся Трассу. – Предвосхищая ваш вопрос – нет, мы не знаем, восстановится ли оно. По моему личному мнению, не восстановится.
– В любом случае, аристократы были под впечатлением от храбрости и самопожертвования членов семьи Митт, – вставил Лаппинсик. – Это дало толчок к их возвышению до статуса правящей семьи. И именно поэтому эмблемой вашей семьи стал сияющий восход солнца, хотя, конечно же, ее истинное значение затерялось подо льдами времени.
Трасс поморщился.
– Иронично, учитывая, что после этого солнце стало не таким уж сияющим.
– Верно, – тяжеловесно согласился Ламиов. – Но разумеется, никто не мог этого предвидеть. А даже если бы и мог, то в тот момент стоял выбор между побочными эффектами «Солнечной бури» и полным уничтожением чиссов. Сомневаюсь, что патриархи выбрали бы другой путь. – Он повел рукой, словно хотел стереть воспоминания. – Но теперь вы понимаете, почему было принято решение, что эта часть нашей истории не должна стать достоянием гласности.
Он приподнял брови.
– Не стоит и упоминать, что клятва обязывает вас точно так же хранить этот секрет.
– До могильной доски и даже под ней, – заверил его Трасс. – А что же сейчас в ящике?
– После решающего удара мы по возможности собрали то, что осталось от устройства, – пояснил Ламиов. – Совет военной иерархии обращается к нам время от времени для изучения его фрагментов в попытке их скопировать или перепрофилировать. Надо сказать, ни одна из этих попыток не увенчалась успехом.
– В ящике лежит секция одного из синхротронных ускорителей тахионного потока, – подхватил Лаппинсик. – В Совете полагали, что его можно встроить в новое корпускулярное оружие, которое они разрабатывают.
– После всего услышанного я бы скорее подумал, что вы предложите им изучать фрагмент на Спозии, – заметил Трасс. – Так он хотя бы останется под охраной ОИГ.
– Обычно мы так и делали, – криво усмехнулся Ламиов. – Но в этот раз Совет ни в какую не захотел выводить свой прототип из-под охраны своего исследовательского центра.
– Можно посмотреть на фрагмент? – спросил Траун.
Патриарх со старшим помощником снова переглянулись, но на этот раз безмолвный обмен мнениями был короче.
– Если хотите, – произнес Ламиов. По его знаку Лаппинсик достал складной нож и принялся вскрывать пломбы. – Хотя предупреждаю, что смотреть там особо не на что.
Все сидели в молчании, пока старший помощник не расправился с пломбами и не поднял рельефную крышку, повторявшую очертания устройства.
– Прошу, – сказал он, указывая на содержимое ящика.
Траун, обойдя стол, подошел ближе. Вытянув шею, он заглянул внутрь ящика.
– Синдик? – обратился к Трассу Ламиов.
– Это не обязательно, – ответил Трасс, взмахом руки отказавшись от предложения. – Я верю вам на слово.
– И зря, – внезапно помрачнев, обронил Траун. Выпрямившись, он вперил взгляд в Ламиова. – Этот фрагмент не от «Солнечной бури».
– Почему вы так считаете? – взвешенно осведомился патриарх.
– На поверхности цилиндра вмятины, а края обшарпаны, как будто его с силой вырвали с места, – начал перечислять Траун. – Но на сочленениях оболочки нет ни малейших следов распада, которые обязательно появились бы, попади объект под воздействие массивного выброса частиц.
– Можно подумать, вы видели, как должны выглядеть последствия такого удара, – усомнился Лаппинсик.
– Вы и сами это видели, – возразил Траун. – Широко известно, что выброс ионов при попадании плазмосферы оказывает на материалы сходный эффект.
– И какой из этого вывод? – все так же невозмутимо спросил Ламиов.
Долгую секунду Траун смотрел ему в глаза, а потом вдруг вытянулся в струнку.
– У семьи Стайбла был не один образец «Солнечной бури», – сказал он. – У вас был запасной. – Покосившись на Трасса, он вновь посмотрел на Ламиова. – И сейчас есть.
– Верно, – подтвердил патриарх. Голос его стал таким же мрачным, как у Трауна. – Здесь-то и кроется великая надежда и страшная угроза для Доминации. Теперь вы видите, почему мы так отчаянно стремились вернуть чуть было не утраченный ускоритель. Не только потому, что паатаатусы могли перенять кроющиеся в нем технологии, но и потому, что без него наша запасная «Солнечная буря» не работает.