Турфиан повернулся обратно к центру вагона…
– Минуточку, – сказала Талиас, ткнув ему вслед рукой и умудрившись скорее наудачу, чем намеренно, ухватить его за рукав. – И все? Вы даже не хотите узнать, в чем дело?
– По-моему, я только что так и сказал, – отрезал Турфиан. Он попытался освободиться от ее захвата, но Талиас в ответ еще сильнее сжала пальцы. – Не знаю, во что он вляпался, но и выпутаться сам сумеет. В Доминации без него проблем хватает.
– Речь-то не только о нем, – не сдавалась Талиас, довольно-таки успешно сопротивляясь его попыткам выдернуть рукав из ее хватки. – Именно из-за проблем в Доминации ему и нужна ваша помощь.
– Тогда пускай сам приходит и озвучивает свои просьбы, – сказал Турфиан. Резко скрутив ткань, он, наконец, освободился от захвата. – Он вынудил нас напасть на генерала Йива, потом мутил воду на Хоксиме, а последствия мы расхлебываем до сих пор. Довольно. – Он шагнул к центральным сиденьям, снова подав знак охранникам, что их услуги не требуются.
Талиас стиснула зубы. Она надеялась, что неудобный козырь, который был у нее на руках, так и останется неразыгранным.
– Дело также касается вашего личного благополучия, – бросила она ему в спину.
Турфиан, не замедляя шага, фыркнул.
– Вот только не надо. Неужели безупречный капитан Траун опустился до угроз?
– Я сейчас говорю не от его имени, а от своего, – ответила Талиас. – Я знаю правду о программе искателей. И мне известна ваша роль во всем этом.
У Турфиана ноги словно приросли к месту.
– Что-что? – спросил он, так и не повернувшись к ней.
– Я знаю об искателях, – повторила Талиас. Турфиан, конечно же, был в курсе, что она знает об «идущих по небу» – в конце концов, она сама была одной из них. Но манера речи Борики наталкивала на мысль, что понятие «искатель» было куда как менее известно. – Теперь вы меня выслушаете?
Турфиан помедлил еще секунду. Затем решительно повернулся к ней.
– Хорошо, пойду вам навстречу, – сказал он. Вернувшись по той же траектории, он снова сел в кресло. – Расскажите-ка об этой самой правде, которая, по-вашему, должна меня напугать.
– Я знаю, как Синдикура и Совет обходятся с этими девочками, – поведала Талиас, понизив голос. Даже если сидящие в других частях вагона будут напрягать слух, ее слова предназначены исключительно для Турфиана. – Я знаю про процедуру «гашения», которая стирает у них все воспоминания о жизни до участия в программе. И знаю, что бывшим «идущим по небу» запрещено быть воспитательницами, чтобы они не стали сравнивать эти провалы в памяти со своими подопечными и делать надлежащие выводы. – Исчерпав аргументы, она умолкла.
– И? – вопрошающе подтолкнул ее Турфиан.
Талиас вытаращилась на него. Он что, и правда не осознавал последствий того, что она сейчас ему обрисовала?
– Что значит «и»? Вы обвиняете Трауна в том, что он манипулятор, но он хотя бы отрабатывает свои приемы на взрослых. Вы же манипулируете судьбами детей… забираете их у родных, отнимаете детство и, в сущности, помещаете в рабство. Вы хоть представляете, что будет, если об этом узнают широкие слои общества?
– Разумеется, – не стал отпираться Турфиан. – Кто-то из причастных к программе потеряет работу. А тех из нас, кто знал о программе, но не имел прямого отношения к ее исполнению, будут поливать грязью и осаждать упреками.
– Вы напрямую своей личной резолюцией оставили программу в силе, – выпалила Талиас. – Вас не просто будут поливать грязью, а привлекут к ответственности.
– Как вы только что отозвались о Трауне – за что? – парировал Турфиан. – Боюсь, вы переоцениваете потенциал и инерцию общественного негодования. А сейчас, когда Девять правящих и Сорок великих семей готовы вцепиться друг другу в глотки, в центре внимания немного другие интересы. Пожалуй, некоторого возмущения не избежать, но оно быстро сойдет на нет.
Талиас ощутила, как напряглись голосовые связки, как разум отчаянно выискивает доводы, чтобы опровергнуть изложенный им сценарий.
Но Турфиан был прав. Она и сама не раз убеждалась воочию: громкое событие, вызвавшее ликование, изумление или ярость публики, через одну-две недели безоговорочно уступает место новой сенсации.
– Впрочем, после этого в долгосрочной перспективе нас ждут проблемы, – продолжил Турфиан, воспользовавшись тем, что она растерянно замолчала. – При условии, что Доминация переживет нынешний кризис – а я не сомневаюсь, что так и будет, – кое-кто из родителей, которые сейчас привозят детей для тестирования на особые способности, будет обходить наши центры стороной. Это не только катастрофически уменьшит число кандидатов в «идущие по небу», но и скажется на художественном и научном образовании одаренных детей, которых сейчас выявляют в раннем возрасте и обеспечивают подобающими условиями и обучением.
– Талант всегда пробьется, – пробормотала Талиас.
– По случаю, – поправил ее Турфиан. – Не всегда. – Он приподнял брови. – А в еще более долгосрочной перспективе отток «идущих по небу» ослабит Флот экспансии и обороны, существенно замедлив перемещения в Хаосе и тем самым ограничив разведку в регионах, пролегающих за пределами Доминации. Доведите эти ограничения до определенного уровня и получите на пороге своего дома кого-нибудь вроде генерала Йива, причем вы не будете иметь ни малейшего понятия, кто он такой и откуда взялся. Этого вы добиваетесь для народа чиссов, воспитательница Талиас?
– Я… нет, конечно, – выдавила она, чувствуя, как ее затягивает в водоворот ужаса и возмущения. – Но…
– Но что? – не давал ей спуску Турфиан. – Позвольте привести историческую отсылку, которая вам, должно быть, не знакома в силу возраста. Прием, который вы сейчас попытались пустить в ход, называется «вулкан». Вот только в случае, если выдвинувшая ультиматум сторона исполнит свою угрозу, уничтожение будет обоюдным.
Талиас поморщилась:
– Слышала я о нем.
– Хорошо, – кивнул Турфиан. – Тогда вы в курсе, что ключевое слово здесь «обоюдное». И действует этот прием только тогда, когда тому, кто его применяет, нечего терять.
– Но терять и правда нечего, – заметила Талиас, уловив умоляющие нотки в собственном голосе. У нее больше не было логических доводов – ни фактов, ни обоснований, ни предостережений. Только и оставалось, что умолять. – Если старший капитан Траун не остановит Джикстаса и его флот, Доминации конец.
– Что-то не верится, – отмахнулся Турфиан. – Нет, Талиас, разговор окончен. У вас был шанс потрудиться вместе со мной на благо Доминации, но вы вместо этого переметнулись к Трауну. Я вам ничем не обязан. – Он чуть склонил голову к плечу. – Желаете привести еще какие-то доводы? Если нет, то я возвращаюсь к работе.
Талиас судорожно сглотнула. А вот тут он угадал – у нее был припрятан еще один козырь. Карта, которую выкладывают только с полного отчаяния.
– Да, желаю, – сказала она. Сердце гулко колотилось о грудную клетку. – Как вы это и назвали: «вулкан». В масштабе двух персон. – Запустив руку в боковой карман, Талиас обвила пальцами холодный гладкий металл. – Ваша смерть и моя. Здесь и сейчас.
– Да бросьте, – фыркнул Турфиан, больше со смешком, чем с раздражением. – Суть хорошего блефа…
Он осекся, поперхнувшись собственными словами. Рука Талиас частично показалась из кармана… с зажатым в ней компактным чарриком.
– Ни звука, – прошелестела Талиас. Голос ее дрожал и едва ли был громче шепота, но оружие она сжимала решительно. – Ни жеста, ни движения. Я знаю, что меня, скорее всего, убьют ваши охранники. – Она судорожно сглотнула. – Наверняка убьют. Но им еще нужно вытащить оружие, а значит, я убью вас первая.
– Талиас, что за адское помутнение? – прошипел Турфиан, не повышая голоса. – Так не терпится умереть?
– Естественно, ничего подобного, – ответила она. – Но если падет Доминация, погибнут все. И что с того, что я умру несколькими днями раньше? – Она попыталась выдавить улыбку, но безуспешно. – Как вы и сказали: терять нечего.
– Ясно, – пробормотал Турфиан. Опустив взгляд на дуло чаррика, он задался вопросом, как она пронесла оружие мимо охранников, которые встречали ее по прибытии в резиденцию?
И только тогда он увидел, что чаррик не был привезен Талиас: он принадлежал Тивику.
Собственный помощник Турфиана снабдил бунтовщицу оружием, чтобы она угрожала патриарху.
Потихоньку, мелкими движениями он повернул голову к центру вагона. Тивик сидел рядом с одним из охранников, незаметно наблюдая за Турфианом. На лице старшего помощника была написана тревога, но он не делал ни малейшей попытки привлечь внимание охраны к противостоянию, которое разворачивалось в нескольких метрах от них.
Турфиан перевел взгляд на Талиас, лихорадочно соображая. Тивик, его старший помощник. А когда-то – старший помощник патриарха Тоораки, дружественно расположенного к Талиас, защитника и покровителя Трауна.
И что это значило? Тивик оберегал наследие усопшего патриарха, пускай даже это угрожало жизни нынешнего? Неужели его так ослепили ненависть или презрение к Турфиану, а может, накрыла ностальгия по былому?
А вдруг он искренне, убежденно считал, что рассказ Талиас заслуживает внимания?
Турфиан снова посмотрел на Тивика. Теперь стало отчетливо видно, что дело не в ненависти или презрении. Лицо старшего помощника выражало лишь страх и мольбу.
И, пожалуй, чуточку ничем не подкрепленной надежды.
Турфиан повернулся к Талиас.
– Чего вы добиваетесь?
– Чтобы вы меня выслушали, – ответила она. – Я изложу вам, как Траун оценивает ситуацию и в чем заключается его план по спасению Доминации.
– Я ничего не обещаю.
– Я не настаиваю. – По ее горлу прокатился комочек. – Ваше благородие, я знаю, что вы не в восторге от Трауна. Но я убеждена, что вы радеете о благе семьи Митт и всей Доминации. Я не сомневаюсь, что вы примете верное решение. Но в любом случае… – Она собралась с духом. – Как только вы меня выслушаете, я отдам вам чаррик.