Желваки на лице Братка напряглись:
– Куда едем?
– Понятия не имею. Честно. Куда подался, кстати, Гиря?
– Понятия не имею, – деревянным голосом ответил Браток. – Уехал и все.
– А куда собирался с утра?
– Как и все, в «Космос». Только я так думаю, что в кабак он теперь не поедет. Я у него такое выражение лица видел, когда у него в столе будильник зазвонил.
– Испугался, значит…
– Испугался! Теперь не дай Бог у него на пути оказаться.
– Съест.
Браток бросил быстрый неодобрительный взгляд на собеседника.
Опер этот взгляд заметил:
– Обидно за шефа?
– За себя обидно. Не с человеком будто разговариваете, Юрий Иванович, а с…
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Гринчук, – с кем же?
– С «шестеркой»…
– Да ну? А ты кто на самом деле? Деловой? Вор в законе? Законопослушный гражданин? И с тобой что, Гиря по-другому разговаривает? Или на меня можно обижаться, а на него нельзя?
Браток промолчал.
– Вот, молчишь. Запомни, Браток, к человеку относятся так, как он разрешает к себе относится. И не иначе. Выше, чем он себя ценит, его никто ценить не будет. И… Ладно, хрен с ней, с философией. Поехали, покатаемся по району. Может, увидим чего. Или даже Гирю встретим. Ты как, не испугаешься?
Браток шмыгнул носом.
– Или нет, стоп! Вспомнил, – капитан засмеялся, – с вашими разборками о святом забываешь. Поехали в райотдел, у нас там сегодня раздача жалованья. А в наше время – это большой праздник.
Глава 12
Люди из ближайшего окружения Геннадия Федоровича очень чутко реагировали на настроение шефа. В том смысле, что сразу понимали, когда им может грозить неприятность. Такое случалось достаточно часто, поэтому в минуты, когда и без того не слишком благодушный настрой Геннадия Федоровича сменялся на не совсем благодушный и на совсем не благодушный, ближайшее окружение полностью переключалось на то, чтобы, не дай Бог, не оказаться на пути его негативных эмоций.
Это позволяло избежать длительных словоизлияний, рукоприкладства, травм и, возможно, немотивированных смертей. Сама по себе такая осторожность была неплоха, но имела еще и обратную, плохую, как и полагается, сторону.
Водитель и телохранители так много сил и внимания тратили на то, чтобы не спровоцировать вспышку гнева своего любимого работодателя, что ни сил, ни внимания не хватало ни на что больше. Это, во многом, и объясняло то, что никто из потенциально заинтересованных лиц не обратил внимания на серый «жигуленок-копейку», пристроившийся за машиной с охраной Геннадия Федоровича.
«Копейка» особо не приближалась, но и оттереть себя от кортежа никому не позволяла. За городом, на трассе, «жигули» немного отстали. Если бы кто-нибудь из охраны заметил это сопровождение, то легко могли бы блокировать дорогу, либо просто оторваться, используя возможности БМВ.
При других обстоятельствах, машины Гири, разогнавшись до привычных ста пятидесяти, оторвались бы от «копейки», даже не заметив ее, но после странных событий на кладбище, Геннадий Федорович вдруг стал проявлять осторожность.
Нажавший было на педаль газа, водитель получил болезненный удар в спину:
– На тот свет торопишься?
– Чего? – не понял водитель и получил еще один подзатыльник.
– Мало тебе прикола с венком, козел? А если кто с тормозами также пошутковал?
Водитель разом вспотел, представив себе, как машина на ста пятидесяти вылетает с трассы…
– До ста, не больше, – приказал Гиря.
Еще только сев в машину возле кладбища, он попытался вызвонить Андрея Петровича, но в офисе вежливая сука ответила, что Андрея Петровича нет, и когда он появится – неизвестно.
Неизвестно! Больше Гиря звонить не стал. Его сейчас не устраивал разговор по телефону. Ему нужно было посмотреть в глаза этому гаду и потребовать от него решительных действий. И первым – нужно было помириться с айзерами. Не хватало еще ожидать удара с их стороны. Даже завоевания последних дней готов был Гиря вернуть черным.
То, что Андрей Петрович почти наверняка сейчас находится у себя на даче, на краю крутого и тщательно охраняемого поселка, Гиря знал почти наверняка. Как знал и то, что Андрей Петрович может и не захотеть с ним разговаривать.
Не захочет… Пусть только попробует! Гиря напомнит ему, что сила, грубая физическая сила, находится не в холеных руках Андрея Петровича, а в твердых руках Геннадия Федоровича. Если нужно будет, охранники Гири проведут показательную разборку с охранниками этого холеного интеллигента. Девять человек хватит, чтобы немного согнать спесь с Андрея Петровича.
Запиликал мобильный телефон.
– Да? – спросил Гиря.
– Это вы, Геннадий Федорович, приближаетесь к поселку? – Голос Андрея Петровича был спокоен и бесцветен.
Гиря скрипнул зубами. Сука, это как он засек?
– Это я!
– И чем я обязан такой чести? – сухо поинтересовался Андрей Петрович.
– Приеду – сообщу.
– Я не думаю, что смогу вас принять, уважаемый Геннадий Федорович.
– А мне насрать, что вы думаете, уважаемый Андрей Петрович! – прорычал Гиря и выключил телефон.
Разборка так разборка.
– Приготовиться! – негромко сказал Гиря, ни к кому не обращаясь конкретно, но водитель и три телохранителя отреагировали быстро и четко.
Водитель трижды щелкнул переключателем фар, телохранители синхронно извлекли пистолеты и передернули затворы. Обе машины сопровождения почти одновременно трижды мигнули фарами, подтверждая свою готовность.
– Если попытаются остановить возле КПП – прорываемся, – скомандовал Геннадий Федорович.
– Машину покоцаем, – на всякий случай предупредил водитель и вжал голову в плечи.
– Не твое дело!
– Нет базара. А если кто на дороге будет стоять?
– Сигналь, а потом дави.
Водитель еще ниже наклонился к рулю. Хреновое это дело, на мокрое идти. И то, что это приказал сам Гиря – особо не успокаивало.
Дорога к поселку вела через лес – сосна с дубом, вдоль дороги тянулся густой кустарник.
Это ж, наверное, ему стуканули с поста, подумал Геннадий Федорович. Наверное, у него на дорогах и в лесу вокруг поселка есть посты. Гиря представил себе на секунду, как из придорожных кустов огненным колобком вылетает граната из гранатомета, и машина, вместе с ним, Гирей, и с его бойцами, разлетается в клочья, развешивая на соснах новогодними украшениями обломки БМВ и внутренности людей.
Не посмеет, подумал Гиря, не посмеет. И остановить не посмеет. Ни на КПП, ни возле дома. Он без Гири – ничто. Холеный, надутый ноль. Гиря кивнул своим мыслям. Полный ноль.
Шлагбаум на въезде в поселок был поднят, два охранника, в полувоенной форме, спокойно стояли в стороне, проводив взглядом проезжающие машины.
Гиря удовлетворенно усмехнулся. Все получилось. Съехал с базара, Андрей Петрович. Съехал с базара.
Водитель остановил машину возле ворот дачи Андрея Петровича. Дача стояла несколько особняком, сам поселок начинался в полукилометре от нее и пологой дугой огибал небольшое озеро. Дома стояли на достаточном удалении друг от друга, и кто в этих домах живет – Гиря даже не догадывался. Кто-то крутой. Собственно, и на даче у Андрея Петровича Гиря бывал не так уж часто. И только по личному приглашению.
Гиря подождал, пока из остановившихся машин выйдут его телохранители, потом, не спеша, вышел сам. Огляделся. Хорошо, блин, устроились. Тихо здесь. Не далеко от города, а впечатление, будто на другом краю света. Круто. Нужно будет выяснить, можно ли и себе здесь домик построить.
Из дома вышел Андрей Петрович. Быстро идет, удовлетворенно ответил Гиря, обделался, гад! Теперь вот так, на цырлах, будешь всегда бегать. Прошло твое время.
– Привет! – начал свою речь Геннадий Федорович.
Он по дороге прикинул несколько разных вариантов предстоящего разговора и теперь решил использовать один из них. Такая предусмотрительность вообще не была свойственна Геннадию Федоровичу, но слишком уж ответственным был разговор, и слишком много от него ждал Гиря. И в который раз убедился, что стратегическое планирование – не его конек. Потому что Андрей Петрович не стал ни лебезить, ни наезжать. Андрей Петрович просто задал вопрос:
– Это не твой «жигуль» шел за вами от самой трассы?
– »Жигуль»? – не сразу въехал Гиря.
– Ну да, серые «жигули» первой модели. Я понимаю, не твои?
Геннадий Федорович недоуменно пожал плечами.
– Так ты и твои козлы что, ни разу не оглянулись? Вы, банда уродов, не смогли заметить за собой хвост? – Андрей Петрович повысил голос. – Кого вы сюда за собой притащили?
Гиря сглотнул. Вздохнул и задержал дыхание.
– Что смотришь, урод? Мозги совсем пропил? – Андрей Петрович усмехнулся брезгливо, не обращая никакого внимания на то, что окружают его люди Гири. Он их, казалось, не замечал. Он смотрел только на виновника всех происшествий. Смотрел с отвращением и брезгливостью.
– Я пошлю своих людей, – выдавил, наконец, Гиря, – они разберутся.
– Не нужно, теперь уже будут разбираться мои люди. – Андрей Петрович поднес к лицу рацию, которую все время держал в руке:
– Третий!
– Третий слушает, – отозвался почти не искаженный помехами голос.
– Что с машиной?
– Стоит в кустах, метрах в ста пятидесяти от Порога.
– Водитель.
– От машины не отходил. Мы пока не приближались.
– Взять его. Живым. Немедленно. Как понял, третий?
– Взять живым.
– Выполняй! – Андрей Петрович опустил рацию. – Оставь своих кретинов здесь, а мы сходим поговорим в дом.
Гиря кивнул. Он был подавлен. Все мысли о том, чтобы продемонстрировать свою крутизну куда-то ушли. Осталась только пустота и неуверенность, переходящая в страх. И где-то в глубине тлела надежда, что вот теперь, через несколько минут, этот третий, которому Андрей Петрович приказал разобраться с кем-то, приехавшим за Гирей от самого города, доложит, что все в порядке, что этот неизвестный перестал быть неизвестным, и что теперь больше никто не станет угрожать Гире…