— Где старуха? — небрежно уточнил я.
— Она не старуха, — привычно отмахивается Варя. Но, хихикнув, добавляет: — Ей новое зеркало привезли, осматривает…
— Новое зеркало? — удивляюсь.
Хотя, если верить старой ведьме, у неё не ладится с работой с тех пор, как я проявился здесь. И, отчаявшись, она купила новый инструмент.
Помолчав, осторожно спрашиваю:
— Варь, а как я выгляжу?
Девушка непонимающе моргнула, потом личико осветилось лукавой улыбкой:
— Неотразимо! Жаль, Марфа не пускает к тебе Юльку. Уж она бы оценила.
Я подавился следующим вопросом. Бомжиха не пускает Юлю? Но почему? Ведь Варя может приходить. Правда, лишь раз в три дня и не более чем на полчаса. Словно со стороны, услышал свой голос:
— А Юля хотела прийти?
Улыбка Вари стала ещё шире.
— То есть, — я осёкся, не зная, как правильно выразиться. — Она ведь… решила держаться подальше от вашего таинственного дела.
— Да, — кивнула девушка. — Но это было до того, как ты…
Варя замолчала, помрачнев.
— Мы боимся, — вздохнув, продолжила она. — Я не знаю, что делать. Я зря взялась за это дело. Вот дура! Решила, что уже достаточно сильна для расследования серьёзных преступлений. Это так глупо. Прости, Вань.
— А твой наставник? — тихо спросил я, уже предчувствуя ответ. — ЕГ не мог тебе подсказать, что ещё рано?
— Как же! — мрачно усмехнулась Варя. — Он всегда только рад, когда кто-то из нас полезет на рожон. Говорит, это лучшая практика. И быстрее научишься…
— Если выживешь, — грустно подытожил я.
— Да, — задумчиво подтвердила девушка. — А я не обратила внимания на его загоревшийся взгляд. Это всегда настораживает. Но я была слепа, так мне хотелось заняться чем-то серьёзнее превращения дурнушек в принцесс да розыска артефактов. Это приносит много денег… и много тоски. Многие ведьмы останавливаются на этом и радуются жизни. А меня это вгоняло в депрессию. Особенно в дни отчёта. Хотелось покончить со всем этим. Но…
— Помогала камнетерапия, — улыбнулся я, догадавшись, о чём она мне рассказывает. И на душе растеклось тёплое ощущение доверия. Но потом я помрачнел, подытожив: — Значит, твой наставник вмешиваться не собирается.
— Нет, — Варя помотала головой. — Он уже нарушил с десяток нерушимых правил. Мне придётся довести всё это до конца. Только я понятия не имею, как это сделать. Да и голова, честно говоря, совершенно не варит. Я целыми днями копаюсь в древних рукописях. Ограбила уже не одну библиотеку мира. Мне эти тени ночами сняться! Но я совершенно не понимаю, как тебе можно помочь!
Я видел, что Варя вот-вот расплачется. Нужно срочно переменить тему, хотя вопросы только множились.
— Скажи, как я выгляжу. Нет, Варя, я серьёзно. Я человек? Или тень?
Девушка вздрогнула и замотала головой:
— Нет, не тень! Конечно, не тень. Ты человек… Ну, то есть ты выглядишь, как своё отражение в зеркале. Как если бы ты стоял прямо перед ним.
Я испытал облегчение. После всего, что произошло, я не был уверен, что вообще как-то выгляжу. А Варя продолжала:
— А вот меня в зеркале нет. И вообще никого и ничего там больше не отражается. Поэтому-то Марфа и бесится. Зеркало мутное и тёмное, словно пришли духи. Но в нём только ты.
— Духи? — задумчиво отозвался я. Так, может, я стал духом?
— Духи не имеют отражений, — печально качнула головой Варя. — Они бесплотны. — И тут же лукаво добавила: — А твоя плоть существует…
— Отдельно от меня. Где-то в больничной палате, окутанное проводами, трубками и завесой тайны, — вздохнул я. — Я помню, помню.
— И не где-то, а в правильной больнице, — проворчала Варя. — Под присмотром самых лучших специалистов, уверяю тебя. И мы с Юлей и Матвеем периодически навещаем его…
— Что?! — взвыл я. — Зачем вы водите туда мальчика? Сумасшедшие тётки! Не знаете, что может быть…
— А что может быть? — пожала плечами девушка. — Тело конечно дышит, но не шевелится. Кома есть кома.
Я бы сейчас покачал головой. Ну что за безрассудство! Все эти странности, тени, проклятия. После того, что я видел, я уже готов был поверить новости, что моё тело ходит само по себе. Или, что хуже, служит другому хозяину. Той же тени, например. И откликается на кликуху Медвед…
Варя словно мысли мои прочитала. Губки её изогнулись в хищной полуулыбочке.
— Ты же не думаешь, что я оставила тело без своей защиты? Да, я ещё не так опытна, и, возможно, уже наделала ошибок больше, чем кто-либо. Но! Я всё же одолела кое-какие книжки и испробовала пару любопытных ритуальчиков по изгнанию теней или духов, как Марфа говорит. Как я понимаю, они схожи чем-то. Поэтому Марфушин ритуал от проклятия духов подействовал на того незнакомца, одержимого тенью.
Одержимого тенью, так вот как это называется. То, что со мной произошло. Похоже, что все мои шуточки о Медведе начинают сбываться. А чему удивляться? Кажется, я понравился этому нечто. И сны, и реальные-нереальные события. Хорошо, что он не тронул Матвейку. Я вспомнил руку, протянутую к мальчику…
— Так что твоё тело окружено надёжной защитой от вторжения любых теней и духов! — самодовольно закончила Варя.
— Угу, — согласился я, обдумывая, как Медвед определял границу зеркала, чтобы высунуть руку. — И если я стал одним из них, то мне нечего и надеяться на тёплую встречу с самим собой?
— Да, — недовольно призналась Варя, — это так. Но это пока всё, что я могу…
Послышался шум. Возня и ругань. Ругань, конечно же, Марфы. Никто не может так витиевато выражаться. Даже мой бывший начальник заслушался бы и уж наверняка записал бы парочку оборотов на будущее.
Похоже, бомжиха тащила вниз что-то тяжёлое в большой плоской коробке. Зеркало! Варя бросилась помогать, но была отметена в угол одним тяжёлым взглядом старой ведьмы.
— Вот сейчас на себя и посмотришь, — нервно хихикнула девушка, бочком отодвигаясь подальше от Марфы.
— Ты ещё здесь?! — заорала на неё бомжиха. — А ну отсюда…
Ох, были бы у меня уши, точно побагровели бы так же, как и у Варьки. Но больше девушка ничем не проявила недовольства. Мило улыбнувшись, она пожелала Марфуше всего самого, вежливо выслушала трёхэтажный ответ и ретировалась из норы.
Марфа, пыхтя и переругиваясь сама с собой, распаковывала свою добычу. Похоже, бомжиха никого не допускала в свою нору, даже сама тащила тяжести. И только наглый мент, или проклятый, как она меня величает, покусился на святая святых, куда и ведьмы попадали крайне редко.
Марфа уже устанавливала огромное зеркало в аляповатой раме на театрального вида постамент. Шуруповёрт в её руках, казалось, жил своей жизнью, изредка принимая вид то молотка, то плоскогубцев. Что ж, старушка найдёт себе подработку, если духи так и не появятся. Духи! Я упорно считал, что Марфа обычная шарлатанка, несмотря на слова Вари. Да и сама девчонка тоже не особо пользовалась моим уважением. До сих пор, что бы при мне ни происходило, эти так называемые ведьмы, не могли сделать ничего стоящего.
Зеркало с тихим шипением освободилось от остатков плёнки. Я с любопытством уставился на своё отражение… отражение своего отражения… отражения… А это моё отражение или это отражение моего отражения? И какое мое отражение было изначальным? Я запутался.
— Проклятье! — заорала ведьма. — Чтоб ты сдох, проклятый мент!
Я вздохнул: опять за своё. Это, кажется юбилейное, двухсотое пожелание мне смерти от милой бомжихи.
— Ты мне зеркало испортил, поганец! — визжала старуха. — Новое зеркало! Я его ещё инициировать не успела, а ты уже всё испортил!
Я удивлённо посмотрел на зеркало. Да вроде нормально всё. Только в нём ничего не отражалось: ни комнаты, ни мебели, ни самой Марфы. Всё, как говорила Варя. Но девушка говорила, что там отражаюсь я. А в тёмном овале напротив меня не было. Хотя, когда зеркало только открыли, я видел своё изображение. Не отражение. Изображение было плоским, словно нарисованным, и нечётким. Но это был точно я. Прямой короткий нос, растрёпанные русые волосы, широкие скулы, мощный подбородок, внушительная фигура… Я не двигался, как и полагается статичному рисунку.
Но что случилось потом? Я словно посмотрел на себя со стороны отражения рисунка моего тела, потом из рисунка, ещё из отражения, пока не запутался, откуда смотрю. А теперь вижу темноту. Без рисунков и отражений. Догадка молнией сверкнула во мне.
— Позови-ка своих духов, ведьма, — хрипло приказал я.
Марфа резко заткнулась, словно кто нажал на кнопку пульта с зачёркнутым динамиком. Она несколько секунд пристально смотрела на меня. Облизнула губы. Лицо её словно осунулось вмиг. Рука нашарила на столе остатки тошнотворного зелья, давно остывшего.
— Не нужно, — сухо сказал я, сам поражаясь твёрдости и решительности в своём голосе. — Зови!
— Духи-духи, отзовитесь, — тоненько запела Марфа. — Духи-духи, проявитесь.
Тьма в зеркале напротив зашевелилась. И, если бы у меня было тело, на голове так же активно зашевелились бы волосы от ужаса. Марфа, казалось, была перепугана ничуть не меньше. Она безвольно опустилась на пол, рот открыт, глаза почти выскочили из орбит. Зрелище отвратительное не меньше её обнажённых плясок…
Я сосредоточился на дышащей темноте. Через несколько секунд я понял, что это не хаотичное движение, как показалось в первые мгновения. В живой тьме находились сотни движущихся теней. И их медленный завораживающий танец был до смеха простым на движения и до ужаса притягивающим для глаз. Невозможно оторваться, невозможно сопротивляться, невозможно не присоединиться.
Но мое странное зеркальное зрение не так просто заворожить. Я всё равно видел, что происходит в комнате. Я мог разглядеть комки грязи на рваных кроссах ведьмы. Она ползла к зеркалу, вытаращив глаза от восторга и высунув язык от напряжения.
Я вновь сосредоточился на зеркале. Танец завертелся быстрее, тени стали нетерпеливее, они бы тянули руки к ведьме, помогали бы её приближению, но не могли. Некая граница, невидимая мне, останавливала их. Но не меня!