– Да мы уже поняли, что ты за фрукт, начальник, – вздохнул рыжий. – И откуда ты только такой на нашу голову взялся!
– Оттуда, – не стал вступать в долгие объяснения я.
Хреново, что их двое, а я один. И подмоги как не было, так и нет. А ведь мы порядком пошумели, даже до стрельбы дошло. Тем не менее, ни одна зараза, которой полагается по долгу службу реагировать, так и не появилась.
Узнать бы, чья это земля, и навтыкать лично. Совсем мышей не ловят товарищи милиционеры. Где бдительность, мать вашу?! Где строгое соблюдение должностных инструкций?
Теперь я был уверен на сто процентов: дрыхнут, сволочи. Не удивлюсь, если такой же бардак творится и днём.
М-да, как говорится за неимением гербовой, пишем на чём придётся. То есть придётся одному тащить двух злодеев к нам в угро. Там и начнём потрошить на предмет, почему это весь город знает, что какой-то Минц торгует наркотой в промышленных масштабах (мешок с опиумом со слов рыжего в аптеке далеко не один), а мы в уголовном розыске о том ни слухом, ни духом…
Блин, а что делать с уликами… Если тот же Минц узнает, что его грабили, примчится сюда и перенесёт наркотики в другое место? До уголовки не близкий путь, пока придём, пока рысью назад – сто раз можно аптеку вынести.
Нет, как ни крути, придется ждать здесь – авось появится кто-то из наших, милицейских, на худой конец военные. Тогда поставлю часового, а лучше двух и бегом к своим в угро.
– Слышь, начальник, – снова подал голос рыжий. – Отпустил бы ты нас, а? Мы – если что тебе пригодимся. Будем тебе этими самыми… агентами.
Я задумался: не знаю, как у настоящего Быстрова обстояло с информаторами (пока ни один не напомнил о своём существовании), а мне бы свой человечек в здешних криминальных кругах не помешал. К примеру, Кислый работал на меня отнюдь не из любви к этому искусству – когда-то я помог ему вылезти из серьёзной передряги.
Но я, когда «крутил» его, сразу понял, что он из себя представляет и оценил степень его надёжности, а эти двое – тёмные лошадки. Им бы только от меня смыться.
Да и такие вещи принято решать с глазу на глаз: если знают трое, знают – все. Ну уж нет, на такой примитивный развод я не поддамся.
– Обойдусь как-нибудь без ваших услуг, – объявил я.
– Даша, что-то ты зачастила на кладбище, – укоризненно покачал головой супруг.
Он сидел напротив женщины и допивал утренний кофе, сваренный, как положено, не в кофе-машине, а в турке.
– Как на работу туда ходишь – почти каждый день. Я, конечно, всё понимаю, но это перебор. Тем более в твоём состоянии.
– Не переживай за меня – я в порядке. А насчёт кладбища, ты что – забыл? – Дарья кольнула его недовольным взглядом.
– Что забыл? – испуганно ответил муж.
– У папы сегодня был бы день рождения… Мужчины почему-то никогда не доживают до своего дня рождения.
Он кивнул.
– Я помню. Тебя отвезти?
– Не надо, я сама. Вызову такси.
– Хорошо, но, пожалуйста, я тебя прошу – будь аккуратнее и не волнуйся.
– Не переживай, я же дочь мента и умею о себе позаботиться. Со мной… и не только со мной всё будет в порядке.
Светлый «Рено Логан» остановился возле железных ворот кладбища. Даша рассчиталась, вышла из такси и прошла через открытую калитку.
Вот и папина могила. Земляной холмик с воткнутым деревянным крестом и табличкой с именем отца, фотографией и датами рождения и смерти.
– Здравствуй, папа! – Даша положила на сырую после дождя землю пару красных гвоздичек, купленных по дороге. – С днём рождения тебя!
Женщина зажгла лампадку, плеснула в стопочку, стоявшую возле креста, немного водки, положила сверху кусочек чёрного хлеба.
– Пусть земля тебе будет пухом, папа. Знаешь, мы тебе ничего не говорили, хотели сделать сюрприз, но… В общем, ты станешь дедушкой, папа. Это будет мальчик, твой внук. Мы решили назвать его в честь тебя – Георгием.
– Простите, это ваш отец тут похоронен? – Раздался чей-то женский голос сзади.
Даша обернулась. За её спиной стояла хорошо одетая женщина лет пятидесяти.
– Да.
– У меня тут дедушка неподалёку похоронен, – кивнула в сторону женщина. – Примите мои соболезнования.
– Спасибо, – сухо поблагодарила Даша.
– Он ведь в полиции служил, да? Просто на фотографии в форме. Очень красивый и солидный мужчина.
– Да, папа такой… Был.
– У меня дедушка тоже хотел в милиции работать, но ему мать, моя прабабушка, не разрешила.
Даша сама не знала, почему вступила в этот разговор с незнакомым человеком. Но иногда именно после таких бесед становится на душе легче.
– И что – он послушался?
– Попробовал бы не послушаться: у меня прабабка была ого-го! – усмехнулась незнакомка.
– А почему она не хотела, чтобы её сын пошёл в милицию?
– Тут старая семейная история. В общем, её родной брат в двадцатые служил в уголовном розыске. Хоть и молодой парень, но сыщик, говорят, был от бога. Однажды ночью заметил двух подозрительных типов – они аптеку какого-то нэпмана грабили. Знаете, кто такие нэпманы?
– Конечно. В школе на уроках истории проходили, – ответила Даша.
– Ну да… – кивнула незнакомка. – Вы, к счастью, не так давно из школы, ещё должны помнить такие вещи.
– Так что произошло с этим милиционером – вашим родственником?
– Двух бандитов он арестовал, а вот третьего, их подельника, видимо, не заметил. Тот в него выстрелил и смертельно ранил. Так вот этот милиционер кровью истёк, но сторожил двух арестованных, пока не прибежали на подмогу.
– Геройский, наверное, был мужчина. У меня папа тоже можно сказать погиб на посту: поехал больной, в предынфарктном состоянии бандита брать. Ну и сердечный приступ… – вздохнула Даша. – А сегодня у него был бы день рождения.
– Ещё раз примите мои соболезнования, – искренне сказала женщина. – Все лучшие уходят слишком рано.
– Вы правы, – вздохнула Даша. – Папа был лучшим.
Она немного помолчала, собираясь с мыслями.
– Скажите, а этого третьего, что убил того милиционера – его нашли?
– Насколько я помню – нет. Те двое грабителей, которых арестовали, почему-то не стали его выдавать. Наверное, очень боялись. – Наверное, – кивнула Даша.
– Мы с вами, скорее всего, время от времени тут будем встречаться. Вижу, вы регулярно сюда приходите, да и у меня здесь много родственников. Когда-нибудь и сама здесь лягу. Дедушкина могилка – во-он там. Его, кстати, как и вашего папу Георгием звали. Это в честь того погибшего милиционера. Видите – на памятнике надпись – Георгий Быстров. Это он.
Что за… Мозг вдруг сдавило как деревянную бочку железным обручем. Голова закружилась. Я чуть не потерял сознание и лишь чудом устоял на ногах.
А потом стало легче, намного легче… Сознание прояснилось, а вместе с ним пришло неведомо откуда понимание, что сейчас произойдёт нечто страшное, что в темноте прячется враг, что до смерти, как поётся в той песне, четыре шага. И произойдёт непоправимое… Вот-вот, прямо сейчас.
Что самое загадочное – это известие каким-то образом связано с моей дочерью, с Дашкой. И это я знал наверняка. А ещё меня вдруг охватила глубокая уверенность, что я способен предотвратить то, что выглядело неизбежным ещё мгновение назад, правда, ещё не знаю как.
Тело само заставило сделать несколько шагов к задержанным бандитам, я оказался за ними. И сразу же грянул сухой револьверный выстрел.
Пуля попало в предплечье рыжего, тот заорал от боли – до меня за долю секунды вдруг дошло: а ведь это стреляли в меня, просто я отошёл, когда стрелок нажимал на спусковой крючок, и рыжему не повезло – он просто оказался на линии огня.
Грянул второй выстрел, и снова в рыжего. Тот стал буквально живым щитом, повалился на меня. На сей раз я не смог устоять, упал, погребённый под его телом, но, падая, успел дважды выпалить в темноту, под прикрытием которой прятался неизвестный стрелок.
И почти сразу на улице зазвучала спасительная трель милицейского свистка.
– Дашка! – обрадованно прошептал я сухими от волнения губами. – Спасибо тебе, родная!
Глава 27
Собеседница ушла по своим делам, а Даша ещё немного постояла возле могилы.
Папа был из тех людей, с которым было интересно говорить и так же интересно молчать. Вот и сейчас, не произнеся ни слова, Дарья вдруг ощутила какое-то моральное облегчение, словно чем-то смогла помочь папе, вот только не понять – чем.
Зазвонил телефон – это беспокоился муж. Он, наверное, переживал из-за беременности жены больше, чем сама Даша. Постоянно спрашивал о самочувствии, гонял по врачам и был готов выполнять любые её прихоти.
– Я уже еду, – ответила Даша. – Ты так не нервничай. Со мной ничего не случится – ты ведь знаешь!
На секунду ей стало смешно: вроде это её должны успокаивать, а тут вроде как наоборот. С другой стороны, Даша знала, что с мужем ей тоже повезло, не зря они быстро нашли с отцом общий язык. И пусть встречались не так часто, как того бы хотелось, но отец зятя любил и уважал.
Даша опустила телефон в сумочку. Муж прав, нужно ехать. Да и устала она. Ноги уже не держат.
– Прости, папа! Мне пора.
Она направилась к выходу с кладбища. Путь пролегал неподалёку от могилы, о которой рассказывала женщина.
Даша невольно бросила взгляд на фотографию покойного. На ней был изображён мужчина в старой советской милицейской форме – такую она видела в шкафу у папы.
Наверное, эта странная женщина что-то напутала, подумала Даша, и стала набирать телефонный номер для вызова такси.
Как раз успеют доехать, когда она выйдет из ворот кладбища.
– Знаешь, Быстров, я всё могу понять в этой жизни, кроме одного: ты что – решил в одиночку вывести весь преступный элемент города? – с доброй улыбкой спросил Гибер.
Его выдернули из дома, подняв посреди ночи, когда меня и задержанного доставили в губро. Рыжему повезло меньше – его холодное тело отправилось в морг.