Смушко таки вкатил Чалому десять суток ареста для профилактики, но, когда выяснилось, что рук не хватает, тут же «помиловал».
Мы столкнулись с Чалым буквально на пороге.
– Мужики, вы по домам? – спросил он.
– По домам, – ответил я.
– А как вы относитесь к тому, что я угощу вас пивом?
– Какое ещё пиво?! – навострил уши Гибер. – Чалый, ты что – снова под арест захотел?
– Так это… Должен же я хоть как-то ребят отблагодарить за то, что они для меня сделали… – растерялся тот.
– Должен. Но не пивом! Я тебе прямо скажу: ты теперь перед Быстровым до самого гроба в долгу.
– Да бросьте вы! – смутился я. – Если бы я оказался в сложном положении, не сомневаюсь, что каждый из вас пришёл бы мне на помощь.
– Ты, Быстров, конечно, говоришь красивые вещи, но жизнь показывает, что не всё так просто, – усмехнулся Гибер. – Ладно, Чалый, можешь угостить ребят. Но только по кружке пива! Больше – ни-ни!
– Спасибо! – просиял Чалый.
– Только чур пиво идём пить не в Жабках! – Сразу объявил я. – С таким же успехом можно бесплатно налить воды из колодца.
– Жора – будь спокоен! Я места знаю! – Улыбнулся Чалый. – Но пиво – это так, мелочь. Тебя моя жена ждёт на пироги в ближайшие выходные. И вас, товарищ Гибер, тоже. Ну и тебя, Миша, само собой!
– Пироги – это дело, – довольно потёр руки Гибер.
Чалый не обманул, пивная, в которую мы завернули после службы, может, и была непритязательной на вид, но к качеству товара в ней было не придраться.
Я поднял кружку, с огромным удовольствием сдул пену и сделал мелкий глоток.
– А ничего так!
– Так я ж говорю – отличное место! – обрадованно сказал Чалый. – Ну, дёрнем, мужики!
– За нас! – сказал я.
– За нас, – кивнул Миша.
Мы чокнулись.
– Эх, хорошо пошла! – констатировал Миша. – Может, ещё по одной дёрнем?
– Не надо, – остановил я. – Сделаем большое дело – тогда и расслабимся. А пока обойдёмся кружкой.
Внезапно мне показалось, что одна из барышень, чья профессия легко угадывалась на её лице, делает мне какие-то странные знаки.
И это не похоже на то, что она ищет себе клиента.
– До уборной сбегаю, – сказал я. – Вроде и выпил всего ничего, а уже назад просится.
Мужики посмеялись над непритязательной шуткой, а я отошёл от столика, осторожно кивнув проститутке. Та утвердительно качнула головой и тоже оставила компанию.
Мы пересеклись неподалёку от уборной.
– Ну, – вопросительно поднял бровь я.
– Георгий Олегович, – оглянувшись по сторонам, заговорила женщина, – вы просили рассказывать вам о чём-то важном.
Я снова кивнул. Похоже, проявился первый внештатный сотрудник настоящего Быстрова. А то, что это проститутка – обычное дело. Женщины её профессии всегда многое знали и были ценными источниками информации… Если найти к ним должный подход, разумеется.
– Просил, – сказал я.
– Ну так вот – вас хотят убить.
– Кто? – нахмурился я.
– Наши его знают по прозвищу Батыр. Он из ваших… ну как из ваших – из ГПУ.
– Откуда дровишки?
– Этой ночью он припёрся ко мне, пьяный в дрызг, вся одежда в крови. Гонял за самогонкой, плакал, говорил, что загубил много душ, переживал, что убил каких-то детей.
Я оцепенел. Неужели, этот Батыр – убийца аптекаря Минца и его семьи? Даже заскорузлым бандюганам непросто пойти на такое. Хотя извергов хватает, тут говорить нечего.
– Ну а потом ещё прибавил, что чуть было вас не застрелил, да что-то не сложилось. Обещался, что сегодня исправит ошибку.
– Описать его можешь?
– Такой кривоногий, маленький, глаза узенькие-узенькие – как две щёлочки. Он, кажется, калмык.
– Тебе ничего не грозит?
– Нет. Он с утра даже не помнил, что по пьяни мне ночью наболтал, – отмахнулась проститутка. – Я вам, Георгий Олегович, помогла. Вы мне тоже при случае помогите, пожалуйста.
– Конечно, – сказал я. – Спасибо тебе огромное, что не побоялась и предупредила.
– Так я что… Вы мне много добра сделали, Георгий Олегович. Не будь я такой б…, окрутила бы вас и замуж выскочила.
– Ещё не всё потеряно, – улыбнулся я.
Женщина расцвела.
– Ой, – вдруг спохватилась она. – Самое главное забыла сказать: Батыр неподалёку от пивной ошивается. Мне кажется, он за вами шёл.
– Уверена?
– Что я – своих клиентов не узнаю, что ли!
Тут к уборной направился основательно нагрузившийся мужчина, который еле стоял на ногах, и мы с информаторшой разошлись, сделав вид, что незнакомы. А я ведь так даже и не узнал её имени.
Я вернулся к своим.
– С облегчением! – поприветствовал меня Миша.
– Так, мужики, – зашептал я, – дело важное есть.
– Какое? – удивился Михаил.
– Тише ты! – попросил я и снова продолжил шёпотом. – Мой источник сказал, что меня хотят убить. Это некто Батыр, невысокий мужчина азиатской внешности. Вроде бы работает в ГПУ.
– Интересно девки пляшут, – пробормотал Миша. – А ты уверен в этом своём источнике?
– Не до конца, – признался я. – Но, в целом, сведения похожи на правду. Весьма вероятно, этот Батыр стрелял в меня и расправился с аптекарем и его семьёй.
– По таким приметам найти его будет реально, – задумался Чалый. – В ГПУ работает не так много азиатов.
– Кажется, его не нужно искать, он сам меня нашёл. Этого Батыра видели неподалёку от пивной. Он здесь выжидает удобного момента, чтобы меня застрелить.
– Хреново, – вздохнул Мишка. – Даже если мы его сейчас возьмём, предъявить ему всё равно нечего.
– Нечего, – согласился я. – Остаётся одно…
Я сделал паузу.
– В общем, всё зависит от вас мужики. Я выйду первым, постараюсь держаться освещённых улиц или окон. Куда я пойду, вы знаете – в общежитие. Вы немного побудьте здесь. Если Батыр увяжется за мной и попробует пристрелить – вмешайтесь. Возьмём с поличным. Думаю, через него можно выйти на Кравченко. Что-то мне подсказывает, что Батыр действует по его указке.
– Жора, может, не надо? – покачал головой Михаил.
– Надо, – вздохнул я. – Лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Я не смогу постоянно ходить и оглядываться – нет ли за спиной этого долбаного Батыра. Так что вся надежда на вас – не подведите!
– Обижаешь! – решительно произнёс Чалый. – Я за тобой и в огонь, и в воду.
– Договорились. В общем, я сейчас выхожу. Вы обождите секунд тридцать.
– Не волнуйся, Жора! Всё будет нормально, – заверил Миша, хотя виду у него при этом был весьма растерянный.
Да уж, можно понять, что творится у него сейчас в голове… успеет прийти другу на помощь – или нет… Не такое это простое дело.
Я оторвался от стола, пожал друзьям руки и двинулся к выходу.
Улица встретила меня порывом ветра.
Я поёжился… не столько от холода, сколько от морального напряжения.
Сделал несколько шагов в сторону общежития и сразу почувствовал на себе чужой взгляд. Что это – интуиция или шестое чувство, сложно найти рациональное объяснение. Я просто знал, что за мной идут.
Убийца старался не привлекать к себе внимания, держался позади, как можно реже бросал на меня взгляд, не шумел, такое чувство, что даже не дышал.
Я шёл, а по моей спине ручьём струился холодный и липкий пот.
Мы прошли одну улицу, свернули на другую. Она была практически пустой, только один прохожий двигался навстречу – пожилой мужчина с солдатским вещевым мешком на плечах. Мы быстро разминулись, он исчез где-то далеко позади.
Всё, вдруг осознал я. На улице никого нет, значит, меня будут убивать.
И тут позади завязалась сдавленная возня, крики, а потом как гром небесный ударил выстрел.
Я развернулся, бросился к копошащемся на земле людям, первым оторвал Чалого, потом Мишу.
На земле осталось лежать маленькое тельце. Не верилось, что оно принадлежит мужчине – было больше похоже на подростка.
– Что с ним?
– Кажется, мёртв, – вздохнул Михаил.
Он присел над телом, проверил жилку на шее.
– Точно мёртв.
– Кто стрелял, – сквозь зубы простонал я.
– Это он – сам в себя, – путанно заговорил Мишка. – Он достал пистолет, мы кинулись бежать, я почти перехватил его руку, она неудачно подвернулась… В общем, наган выстрелил.
– Мы же хотели взять его живым! Он был нам нужен, чтобы выйти на Кравченко! – почти закричал я.
– Этот гад мог убить тебя! – взвизгнул Миша. – Ты что – этого хотел?
– Действительно, Жора! Чего кипятишься, – поддержал Михаила Чалый.
– На Кравченко мы как-нибудь потом выйдем. Главное, что ты живой и здоровый. Лучше бы поблагодарил Михаила, а не кидался на него!
– Простите, мужики… Нервы, – вздохнул я.
– Да ладно! – примирительным тоном сказал Мишка. – С кем не бывает.
Он протянул мне руку.
Я кивнул ему с улыбкой, а затем резко вывернул его руку и, наклонив туловище Михаила к земле, заорал:
– Ты что, сука, думаешь – я ничего не понял! Ты ведь нарочно его убил, как и того мужика, который приходил к Чалому. Говори, гад, на кого работаешь!
Глава 31
Чалый, который только что ошалело хлопал глазами, очнулся. Налетел на меня с криком:
– Жора, ты что творишь?!
От неожиданности я выпустил руку Мишки, и Чалый оттеснил меня от него.
Я извернулся, но было уже поздно: Баштанов навёл на нас револьвер.
– А ну стоять, сволочи! Оружие, мать вашу, на землю!
– Миша, это как понимать? – замер с открытым ртом Чалый.
– Никакой я тебе не Миша, – презрительно оттопырив верхнюю губу, произнёс тот.
– Ну а кто ты тогда… Что-то я ничего не понимаю, – забормотал Чалый.
– Да, скажи, кто ты такой и как тебя зовут на самом деле? – выступил я.
Вместо ответа он выстрелил. Пуля чиркнула об булыжник полуразрушенной мостовой.
– Я же сказал – шпалер на землю! Быстро!
– Ладно, – я покладисто опустил револьвер перед собой.
– Ногой пни в мою сторону! – потребовал лже-Мишка.
– Так ты стреляй, чего томишь? – не выдержал Чалый.