Клим и Маша осторожно, не опуская автоматов, подошли к джипу. Потом бандит резко, рывком открыл переднюю водительскую дверцу и отступил назад. Ему под ноги тяжело вывалилось обмякшее тело в форме.
- Живые есть? - спросила Маша, сунув ствол в открытое окно с другой стороны. - Да? Ну давай, давай... Вылазь!
Клим страховал, пока она повесила автомат на плечо, открыла заклинившую дверь и вытащила за шиворот ещё одного несомненного покойника. Потом девушка потянула на себя из глубины машины ещё одного человека, коротким резким движением ударила его, снова потащила.
- О, да это ж Боярский! - вскрикнул я. - Какая встреча...
Нани непонимающе глянула на меня. Потом наконец-то подобрала с дна кузова полный магазин и перезарядила автомат.
Клим оставался осторожен, но равнодушен. Майорские погоны на плечах Боярского впечатлили его не больше, чем наряд какого-нибудь индейского вождя пропотевшего жилистого конкистадора, забравшегося в эдакую даль за золотом, а не чтобы рассматривать дикарей.
Маша выволокла наконец длинную тушу майора на свет Божий, велела встать на колени.
- Ты тут за старшего? - осведомилась она. Голос дрожал от ярости.
- Это преступление! - зачастил майор. - Нападение на сотрудников федеральной спецслужбы при исполнении обязанностей!
- Да ну? - хмыкнула Маша. Нани тоже выбралась из кузова и быстро шла к ней. Остановить только не успела.
Девушка задрала голову майора вверх, вцепившись рукой в волосы, потом ударила коленом в горло. Ещё и ещё раз, несмотря на то что Боярский уже обвис, удерживаемый только её рукой. Отпустила его.
Майор свалился на бок, негромко хрипя. Я, конечно, не врач, но похоже жить ему оставалось не очень долго. Если, конечно, не сделать срочную операцию на трахее. Маша подпрыгнула, ударила "ножницами": сперва одним ботинком в подбородок, снова откинув многострадальную голову, а потом мыском второго изо всех сил опять же в горло.
Боярского отбросило назад, с запрокинутой головой, но он больше не шевелился, раскинув руки. Да, теперь ему и операция, наверное, ни к чему.
- Это за Таньку, - сказала Маша. - Да и за Андрея...
- Мы до точки встречи не доехали метров семьсот. Может, километр, - сказал подошедший к ним Порох. - Пошли в грузовик, там ваш парень кончается, попробуем помочь как-то.
Зрелище казни майора его, как и Клима, вообще не удивило. А вот Нани отвернулась, ничего не говоря, стояла, глядя невидящими глазами куда-то в лес. Я подошёл к ней, забрал автомат и мягко подтолкнул к грузовику. Не женское это дело, воевать...
Впрочем, глядя на Машу, возможны и варианты.
Андрей не прожил этот километр, хотя Порох старался ехать быстро, насколько это позволяло простреленное колесо. Нани до последнего обнимала товарища, что-то шепча на ухо, пытаясь не отпустить к смерти. Но старуха с косой неумолима, что здесь говорить.
Приходит невовремя и забирает лучших.
- Он меня спас, Кирилл... Он - меня. Иначе это я бы лежала здесь.
Всё так. И я бы сделал то же самое, только вот не успел. Бог знает, к лучшему это или нет, но такова уж судьба: фишки давно расставлены, а теперь двигаются, не сильно завися от своих желаний. По каким-то заранее проложенным маршрутам, с неожиданными взлётами и падениями. В пропасть.
Я обнял её и промолчал. Просто обнял. Слова иногда ни к чему.
Миха, когда мы приехали, читал в телефоне книжку. Так вот, мирно и спокойно, пока гибли люди. С другой стороны, зачем ему было нервничать - на всех души не хватит, порвётся от натуги.
Маша выбралась из кузова первой, что-то сказав Нани. Та кивнула. Девушка подошла к "ниссану", забралась внутрь, завела двигатель и уехала. Одна, не сказав никому больше ни слова. Миха проводил её немного удивлённым взглядом, пожал плечами и подошёл к нам. Знакомиться. Я на него особого впечатления не произвёл, но увидев Дока и узнав, кто это, он впился в него будто клещами, не отходя далеко, пытаясь сразу расспросить о Центре.
Место для разговора было так себе, да и никто не гарантировал, что два джипа были единственными преследователями, поэтому расселись по машинам: в "крузер" Нани и "уазик" цыгана. На грузовичке, шустро сменив колесо, поехали Клим с Порохом.
Тела Тани и Андрея пришлось положить в багажник "тойоты", благо места там много. Клим предложил пока оставить их на месте, в кузове, но Нани отказалась. Странно, но так. Впрочем, когда смерть не просто ходит рядом, а наклоняется над фишками, выдёргивая нужные костлявыми пальцами, всё - странно. И по-своему правильно.
Как посмотреть.
Погони за нами - по крайней мере заметной - не было. Мы спокойно проскочили и выезд из национального парка, и несколько мостов через многочисленные здесь речушки. Пыливший позади пары джипов грузовичок, конечно, выделялся пулевыми отметинами, но даже вездесущее ГАИ Бог в этот день услал куда-то в совсем иные места, благодатные штрафами и послушными водителями, пойманными за рулём не совсем трезвыми.
В края вечной охоты, как сказал бы философски настроенный индеец, если бы вдруг очутился в средней полосе России и счёл нужным вообще что-либо говорить.
* * *
Сайонара очень долго сидела неподвижно, потом достала блокнот.
Среди её многочисленных странностей была и эта: никогда ничего не записывать непосредственно в мобильнике. Ни единого номера. Журнал вызовов она всегда стирала, смс-ки тоже. Трубка была девственно чиста от примет жизни владелицы, хотя и довольно потёрта.
Она и сама была такой. Чистой и потёртой. Со времени гибели первого мужа что-то поломалось в ней навсегда, она хотела уйти подальше от этой жизни, не уходя из неё самой; это получилось.
Сайонара пролистала потрёпанный блокнот, нашла телефон Кирилла. Пропал куда-то, сколько его уже нет: день? два? неделю?
Время для неё ничего не значило уже давно, запасы еды в холодильнике подходили к концу, но и это не волновало женщину ничуть. Так, цифры, цифры... Одну за другой, кнопка вызова. Тишина, потом опять этот противный гудок и голос робота, размеренный ...телефон отключен или вне зоны... Она представила себе этого механического человека, говорящего ей в ухо, заводную игрушку на батарейках. Японскую страшилку с растопыренными угловатыми руками и кубической головой, бубнящую и бубнящую в ответ.
Гадкий трансформер, она видела такие в магазинах.
- Пошёл ты к чёрту! - прошептала она.
Пусть все идут к чёрту, начиная с сына, этого мерзкого мальчишки, ради которого надо опять одеваться, через силу, натянуть сапоги, коснуться губ сиреневой помадой и идти, идти через мороз. Сквозь секущий снег. Забирать из детсада и вести обратно. А потом выслушивать его лепет, улыбаться и накладывать ему кашу в тарелку, серой неровной кучкой, отрезать ломтики ненавистной колбасы. Швырнуть напоследок ложку во всю эту мерзостную дрянь.
И слушать. Опять слушать - не тишину и шелест страниц любимой книги, нет - глупого маленького гея. Ненависть плеснула изнутри, но погасла так же быстро. Она давно не могла сосредоточиться надолго, давно не владела своим разумом.
В дверь позвонили. Сайонара медленно поднялась, запахивая на груди кимоно, и, стуча деревянными подошвами по ламинату, пошла открывать. Телефон остался лежать на кухонном столе, да и чёрт с ним. Некому забрать. Незачем. Некуда.
- Светлана Павловна? Добрый день, мы из полиции! Капитан Дорохов, - представился незнакомый молодой человек. Повёл носом, прищурился: в квартире ощутимо воняло. Уборкой занимался сын, а без него... Да наплевать!
Вот этот был мужчина, настоящий, без дурацких Кирилловых заскоков. Одет, правда, не в форму, но удостоверение достал, раскрыл корочки перед глазами и сразу захлопнул. Она и не пыталась прочитать там что-либо.
За ним стояло ещё двое, тоже молодых, подтянутых. Красивые ребята. Сайонара молчала, любуясь. Тот, что представился, капитан-кто-то-там, моряк, наверное, мягко отстранил её с порога, отодвинул, зашёл, давая неторопливо просочиться в квартиру и остальным двоим.
- Нам надо поговорить, - продолжил капитан. Последний из вошедших тем временем аккуратно запер за собой дверь, оставшись в прихожей.
- Давайте поговорим, - равнодушно сказала Сайонара. - О чём?
- В комнате будет удобнее, - предложил капитан и так же мягко и неотвратимо увлёк её в глубину квартиры. Напарник быстро прошёлся по комнатам, заглянул на кухню, открыл и закрыл дверь туалета, даже высунулся на секунду на балкон, внимательно обводя всё взглядом.
- Никого, товарищ капитан.
- Вот и славно. Светлана Павловна, вы не знаете, где ваш сын?
- Меня зовут Сайонара, - ответила она после длинной паузы.
- Что? А, хорошо. Так где Кирилл?
- Не знаю. Опять у своих мужиков, вероятно. Но ничего, есть захочет - вернётся. Он всегда возвращается, его больше нигде не кормят. Он так любит мою кашу. И любит поговорить, он постоянно говорит, господа. Это даже утомляет. Он маленький пошлый говорун.
Капитан с напарником переглянулись.
- Да-да, согласен. Так когда вы его видели последний раз?
- Всегда. Никогда. Была бы моя воля, я вообще его не видела, он так утомляет. Он был здесь утром, опять чистил свои мерзкие туфли.
Сайонара отвернулась, потеряв к разговору всякий интерес. Эти приятные молодые люди ей не мешали, но вот книга... Где она оставила сборник поэзии? Поднялась и, не обращая ни на кого внимания, пошла на кухню. Всё верно, вот телефон, вот блокнот