рименил большую циркулярную пилу. Море крови… и полная безвкусица, если хотите знать мое мнение. Практикуются версии и с двумя ассистентками, которые впоследствии обмениваются нижними частями тела. Или так называемый «ящик Джанет», где не две части, а девять, которые затем разделяются. Примерно как та лошадь у Дэмьена Хёрста[28], если вы видели… Так или иначе, думаю, что на какой-нибудь из вариантов этого трюка мы вполне можем рассчитывать.
— А еще? — спросила Юлия.
Она побледнела, как только Винсент упомянул разделанную лошадь Хёрста.
— Ну… может, коробка оригами? Ассистентка залезает в коробку, которая быстро складывается до размеров, не позволяющих вместить человеческое тело.
— Но это не обязательно связано со смертью, — заметил Рубен, почесывая Боссе за ухом.
— Коробка становится размером с вашу голову, — пояснил Винсент. — Ну а потом, конечно, насквозь прокалывается рапирой.
— Похоже, все иллюзии инсценируют расправы над женщинами, — сказала Юлия. — Неужели фокусники так слабы по мужской части?
От неожиданности Педер подавился энергетическим напитком, а Рубен покраснел. Он как будто собирался что-то возразить в защиту мужской половины рода человеческого, но осекся под грозным взглядом Юлии.
— Или же речь идет о демонстрации власти над жизнью и смертью, — добавил Винсент. — Хотя, наверное, это одно и то же. Да, я забыл про «Крашер», ящик, который сжимается в тисках вместе с ассистенткой, пока не становится совсем плоским.
— Мило, — отозвался Кристер. — Что ж, думаю, мы уже получили некоторое представление. Интересующих нас ящиков множество.
— Конечно, не все так просто, — вздохнул Винсент. — Ящики используются не во всех трюках. В трюке «Импейлер»[29], к примеру, ассистентка лежит, балансируя, на острие меча, — со стороны кажется, будто она парит. И в конце концов падает на меч, который пронзает ее насквозь.
— О господи! — Юлия закрыла ладонью рот в притворном ужасе. — Кажется, я об этом уже говорила, но фаллический символизм здесь налицо.
— Тогда вам, наверное, будет интересно узнать, что именно этот трюк многие иллюзионисты предпочитают делать сами, не прибегая к помощи ассистенток. — Винсент грустно улыбнулся. — Не самая лучшая иллюстрация для вашей трактовки.
Тут Боссе вскочил с места, подпрыгнул и, к ужасу Мины и восторгу Педера, принялся нарезать круги вокруг стола. Когда он третий раз пробегал вокруг Кристера, тот ухватил его за лапу.
— Сядь здесь, Боссе.
Пес немедленно подчинился, устроился возле стула и остановил счастливые глаза на полицейском.
Винсент задался вопросом, слышал ли кто-нибудь то, что он только что сказал. Сам он все еще пытался переварить известие о смерти Даниэля. Видимо, полицейские, с их опытом, были куда более закаленными в этом отношении.
— «Импейлер», — рассеянно повторил Педер, — «Крашер», «Зигзаг-леди», «Оригами бокс», «Сворд бокс»… По-английски звучит куда круче. «Ящик с мечами» — совсем не то.
— И это всё, Винсент? — спросила Юлия.
— Не совсем. — Менталист откашлялся. — Существует категория трюков, где смерть не единственно возможный исход, а всего лишь угроза в случае неудачи иллюзиониста или ассистента. «Стол смерти», к примеру.
Винсент покосился на Педера, лицо которого отразило почти детский восторг при упоминании названия трюка.
— Иллюзиониста привязывают к столу, и он должен успеть высвободиться, прежде чем на него обрушится плита с мечами, которые пронзят его насквозь. Или высвободиться из смирительной рубашки, будучи подвешенным вверх ногами над чем-нибудь смертельно опасным, причем нередко на горящей веревке. Ну и, конечно, любимый трюк Гудини — «Водяная камера пыток», где испытуемый в наручниках подвешивается вниз головой в огромном, наполненном водой аквариуме — запертом, помимо прочего, на висячий замок с наружной стороны — и должен всплыть на поверхность, прежде чем утонет.
— Вот это мне больше нравится, — заметил Педер, торжественно выставляя на стол очередную банку. — Человек преодолевает невозможное.
Теперь он говорил заметно быстрее. Троекратная доза кофеина не прошла для него даром.
— Именно, — оживился Винсент. — И в этом я вижу одну из причин популярности Гудини. В эпоху жесткой конкуренции, когда проблема выживания стояла остро для многих, он сбивал оковы и проникал сквозь давящие стены в буквальном смысле. Такие примеры воодушевляют. Думаю, позитивный посыл его трюков спас душевное здоровье не одному зрителю времен Великой депрессии.
— Винсент, вы предоставили нам гораздо больше информации, чем я рассчитывала, — сказала Юлия. — Или чем было нужно. Так или иначе, ее больше, чем у нас свободного времени. Спасибо, тем не менее. Если б вы еще согласились все это коротко резюмировать и выслать мне на мейл… И уточните у своих знакомых артистов, нужно ли что-нибудь особенное для изготовления реквизита к этим трюкам. Ну, может, какие-нибудь редкие материалы, замки особой конструкции… Постарайтесь собрать как можно более подробную информацию на эту тему и передайте ее Педеру. Он обзвонит специальные магазины, столярные мастерские и тому подобное на предмет того, не покупал ли кто в последнее время что-либо, указывающее на конструирование реквизита к трюкам. Мина, ты свяжешься с партией «Шведское будущее». Возьмут ли они на себя ответственность за гибель Даниэля или будут отрицать свою причастность? Искренне надеюсь, что после этого пресса перестанет называть нашего убийцу «кровавым Гудини». Хотя, похоже, я хочу от них слишком многого…
В комнате снова стало тихо. Винсент догадывался, о чем все думают. План Юлии безнадежен. Одна мысль в голове Винсента будто играла с ним в прятки и ускользала при малейшей попытке за нее ухватиться. Как будто что-то связанное со словом «переделывать»…
— Понимаю, как все это выглядит, — сказала Юлия. — Что я выбрала окольный путь, и еще неизвестно, приведет ли он нас к цели. Но Даниэль мертв, а Раск в розыске. Честно говоря, не знаю, что еще можно придумать, с учетом того, как все складывается. На тебя вся надежда, Педер. Ты всегда умел ухватиться за спасительную соломинку.
Переделывать…
Сайнс Бергандер тоже что-то об этом говорил. О том, что чертежи приходится переделывать. В этот момент Винсент понял, что это значит. Ему нужно еще раз встретиться с Сайнсом. Он уже послал ему сообщение на эту тему, приложив фотографии ящика, в котором нашли Роберта, но Сайнс не ответил. А до того ясно дал понять, что не знает, кто сделал ящик с мечами для Тувы. Но Винсент спрашивал не о том. Сайнс знает больше, и нужно срочно звонить. Винсент взял телефон и попал на автоответчик. Мобильник Сайнса отключен. Черт… До него нужно достучаться, и как можно скорее.
Паника нарастала по мере приближения к дому.
Уже одно то, что Мина находилась в салоне такси с собакой, вызвало достаточно стресса, чтобы ее дыхание стало быстрым и поверхностным. Висент поддерживал Мину как мог. Боссе разместили в задней части машины модели «комби».
— Вдохни и считай до четырех.
Он вдохнул вместе с ней.
— Задержи дыхание на четыре счета. Так… еще раз…
Они несколько раз вдохнули и выдохнули. Спустя некоторое время Мина почувствовала, как кровь снова насыщается кислородом. Сразу оживились мысли, потому что адреналин не мог больше беспрепятственно проникать в мозг.
Они миновали транспортную развязку у площади Гулльмарсплан, и теперь Мина почти физически ощущала приближение, метр за метром, к своей стерильной квартире. Теперь с этим покончено. Скоро ее жилище наводнят бациллы, вирусы и микроорганизмы всех мастей, а также прочая грязь, которую Боссе занесет вместе со своей роскошной шерстью.
— Чья это собака? — спросил Винсент. — Подозреваю, что не твоя.
Мина тряхнула головой.
— Одного… в общем, друга, который неожиданно попал в больницу. Мне пришлось взять его пса под опеку. Возможно, все произошло слишком быстро…
Она замолчала. Просить о помощи — признак слабости, того, что ты не справляешься с собственной жизнью. Что неприступная до того крепость самостоятельности и самодостаточности на всех уровнях жизни вывесила белый флаг. Поэтому Мина и не стала беспокоить коллег. Обращение к ним означало бы несуществующую дружбу. Но Мина никогда не ужинала дома ни у одного из них. И не задавала вопросов на личные темы. Иногда они рассказывали о себе сами, не замечая, что она никогда не отвечает, не комментирует и, главное, не откровенничает в ответ. Открыть дверь в собственную жизнь? Мина понимала, чем это грозит, но выбора, похоже, не было.
— А может… ты возьмешь Боссе? — вдруг спросила она. — Я могу испечь торт для твоих детей… Или нет, не могу. Но могу купить готовый.
Теперь настала очередь Винсента качать головой.
— С удовольствием сделал бы это, — ответил он. — Думаю, Боссе очень понравился бы лес возле моего дома. Но у Марии аллергия на шерсть. С учетом того, сколько на нем шерсти, ни к чему хорошему это не приведет.
Да, шерсть — точно лишнее… Не оборачиваясь назад, Мина видела перед собой это лохматое рыжее облако, постоянно осыпающееся множеством колючих шерстинок. И на каждой — жизнь, в лучшем случае в форме микроорганизмов… Мина закрыла глаза и поежилась.
— Тебе совсем не к кому обратиться?
Она отвернулась.
— Я не планировала так с самого начала, честное слово. Это мое решение, просто… В общем, работа — моя единственная семья, другой у меня нет.
Мина замолчала. Она толком не понимала, в чем здесь дело, но уже не в первый раз рядом с Винсентом говорила о себе чуточку больше, чем рассчитывала. Или чем говорила обычно.
Когда-то ведь и у нее был друг. Они даже создали семью. Но события складывались как бусинки на жемчужном ожерелье или дорога из желтого кирпича в страну Оз. Одно к другому, они вели Мину в единственно возможном направлении, и люди исчезали из ее жизни один за другим, пока их совсем не осталось. Сознательно или бессознательно, этого Мина не знала. Но работы ей вполне хватало, и большего не было нужно.